Ты, я вижу, собрался туда, на квартиру Ползунова. Тогда я с тобой.
– А я снова займусь охранниками бизнесменов, дети которых были похищены, – заявил Крячко. – Я чувствую, мы с ними недостаточно глубоко копали. Прежде всего надо побеседовать с парнями, работающими на Кирилла Прошина – Игорем Чижовым и Никитой Ермаком.
– А я, пожалуй, подключусь к работе капитана Коренева, – сказал Буренин. – Считаю, что у нас есть все шансы найти эту чертову «Ауди» или «БМВ».
– Флаг вам в руки, – сказал Гуров и вместе с Поддубным вышел из кабинета.
До Технической улицы, на которой жил банковский служащий Семен Ползунов, оперативники доехали в молчании. Информации у них пока имелось недостаточно, и обсуждать им было нечего.
Поддубный остановил машину недалеко от дома. Здесь его ждал лейтенант Пермяков, который вел наблюдение.
– Ну что, так никто и не выходил? – спросил у него Поддубный.
– Нет, товарищ полковник, никто не выходил, и вообще никаких признаков жизни нет, – ответил наблюдатель. – У них квартира номер тридцать два, угловая, на восьмом этаже. Вон их окна. Вы видите?
– Вижу, – ответил Поддубный. – Так ты говоришь, что ночью никто из посторонних сюда не входил?
– У меня есть список всех жильцов этого подъезда, – ответил лейтенант. – А также их приметы. Я заступил на дежурство в восемь часов, после Степанова. С этого момента могу отчитаться за каждую минуту и за любого человека. До полуночи в подъезд входили разные люди, в том числе не из числа жильцов. Это могли быть гости или, например, доставщики еды. Но все посторонние личности потом вышли, я их учитывал. В квартире Ползуновых все это время горел свет. Они выключили его в половине двенадцатого. Позже в подъезд вошли всего три человека. Все они живут здесь. Больше никто не входил и до шести утра не выходил.
– Понятно, – сказал Поддубный и спросил: – Ты домофон отключил?
– Да, позвонил оператору, они обещали отключить немедленно.
– Ладно, Лев Иванович, пойдем посмотрим, что там делается, – проговорил Поддубный. – Ты тоже с нами иди, Пермяков.
Трое оперативников вошли в подъезд и поднялись на восьмой этаж. На площадку выходили двери четырех квартир. Поддубный подошел к нужной, подергал ручку, убедился в том, что дверь заперта, и нажал на кнопку звонка. Они услышали, как внутри раздалась заливистая трель, но на это никто не среагировал.
Полковник позвонил еще несколько раз, после чего со вздохом произнес:
– Придется слесаря вызывать.
– Думаю, не придется, – сказал Гуров, услышав это. – Дай-ка взглянуть. – Он присел на корточки перед дверью, внимательно оглядел замок, потом проговорил: – Никто его не трогал, отмычку в скважину не совал. Ключ изнутри не вставлен. Значит, я могу тут немного поработать. Попробую открыть. – Полковник достал из кармана набор инструментов, выбрал нужный, вставил в замок, покрутил раз, другой и добился своего.
Замок щелкнул, дверь открылась.
Трое оперативников, не сговариваясь, достали из карманов перчатки, надели их, после чего вступили в квартиру.
Тут же, у дверей они застыли на месте. Посреди прихожей лежал человек. Это был мужчина лет сорока, одетый в домашние брюки и поношенную рубашку. Он лежал на животе, головой к двери, почти у самых ног оперативников. Можно было бы подумать, что бедняга просто спит, выпив лишнего, если бы не лужа крови, растекшаяся вокруг него.
Гуров присел рядом и нащупал пальцами сонную артерию. Она была неподвижна. Пульс отсутствовал, человек был мертв.
– Это Ползунов. Вот оно, значит, как вышло, – сказал полковник Поддубный.
Стараясь не наступить в кровь, оперативники обогнули тело хозяина квартиры и вошли в комнату. Здесь на полу лежала женщина. На ее груди виднелась рана, из которой еще недавно сочилась кровь. Под ней тоже набралась целая лужа крови.
– Вот тебе, лейтенант, и «никто посторонний не входил», – сказал Гуров, повернулся к Поддубному и распорядился: – Давай, Аркадий Семенович, вызывай криминалистов и патологов. Интересно послушать, что они скажут. Заодно поднимай на ноги пару своих оперов. Пусть они опросят соседей на площадке, сверху и снизу, вообще всех людей, живущих в подъезде, выяснят, кто что видел и слышал. А я пойду на девятый этаж, взгляну, что там интересного.
Он вышел из квартиры и поднялся на девятый этаж. Здесь ничего интересного не было, но сыщик не успокоился.
Короткий лестничный пролет вел еще выше. Там виднелась короткая железная лестница, которая упиралась в люк, ведущий на чердак.
Гуров поднялся по лестнице и толкнул люк. Он легко поддался, и сыщик его распахнул. Перед ним открылась крыша девятиэтажки. На ней Лев Иванович увидел сломанный замок. Как видно, еще недавно он исполнял свои функции.
Сыщик вылез на крышу и проверил следующие люки. Открытым оказался только тот из них, который находился над четвертым подъездом.
Спускаться туда сыщик не стал. Ему и так была ясна картина преступления.
Он вернулся в первый подъезд и спустился на площадку девятого этажа. Как видно, оперативники, которых должен был вызвать полковник Поддубный, еще не приехали. Гуров решил их не ждать и приступить к обходу квартир.
Он начал с тридцать шестой, расположенной прямо над жилищем, где было совершено преступление. Там сыщик познакомился с почтенной пожилой дамой по имени Инесса Владимировна. Она сообщила ему, что всю жизнь проработала кассиршей, но не в магазине, как кто-нибудь мог бы подумать, а в различных кинотеатрах. Эта особа рассказала Льву Ивановичу все, что знала о Ползуновых, своих соседях с восьмого этажа. Впрочем, ничего важного для следствия в ее словах не было.
Тогда Гуров спросил свидетельницу о вчерашнем вечере. Не слышала ли она каких-то звуков на площадке, не видела ли посторонних личностей?
Дама сперва сказала, что ничего особенного не видела и не слышала. Однако потом она вспомнила, что ближе к полуночи, когда уже собиралась ложиться, услышала женский крик, донесшийся снизу. Он был совсем короткий и больше не повторялся. Инесса Владимировна решила, что крик ей послышался, и не придала ему значения.
В трех остальных квартирах на девятом этаже на звонки Гурова никто не отозвался. Наверное, их обитатели были на работе. Тогда сыщик спустился на восьмой этаж. Здесь, в квартире номер двадцать девять, расположенной прямо напротив тридцать второй, его ждала удача.
Тут также жила пожилая дама. Елена Николаевна была куда более словоохотливой и любопытной, чем Инесса Владимировна. Из разговора с ней Гуров понял, что она любила заглядывать в дверной глазок, смотреть, что делается у двери соседей. Вчера поздно эта особа услышала, как там раздался звонок, поспешила к любимой наблюдательной позиции и увидела какого-то молодого человека. Потом створка открылась, и он вошел