Читать интересную книгу Как он похож на ангела - Маргарет Миллар

— Нет, — ответил Куинн. — Нянчил одного псевдоадмирала в Сан-Феличе.

— Новости есть?

— Какие?

— Вы прекрасно знаете какие. Есть что-нибудь новое об О'Гормане?

— Ничего, что можно было бы напечатать. Слухи, мнения, воспоминания и никаких конкретных доказательств. Я начинаю склоняться к вашей теории бродяги.

— Да? — польщенно и недоверчиво спросил Ронда.

— Она больше других соответствует фактам.

— Дело только в этом?

— Да. А что?

— Ничего. Проверяю вас на тот случай, если вы разузнали что-то, но предпочитаете держать в секрете. — Ронда швырнул пустую жестянку в мусорную корзину. — Поскольку все сведения вы получили от меня, с вашей стороны было бы нехорошо скрывать что-нибудь, согласны?

— Конечно, согласен, — сказал Куинн, честно глядя ему в глаза. — Я целиком и полностью за хорошее поведение.

— Я серьезно, Куинн.

— Я тоже.

— Тогда говорите серьезно!

— Ладно.

— Пойдем по второму кругу. Чем вы занимались всю неделю?

— Я уже ответил, подвизался у адмирала в Сан-Феличе. — Куинн понимал, что должен сообщить что-нибудь Ронде, чтобы тот успокоился. — Разговаривал один раз с сестрой Альберты Хейвуд Руфью и узнал кое-что если не об О'Гормане, то об Альберте Хейвуд. Но еще больше я о ней узнал, когда съездил в тюрьму Теколото.

— Вы виделись с Альбертой? С ней самой?

— Да.

— Черт побери, я столько лет пытаюсь к ней прорваться! Как вам это удалось?

— У меня есть лицензия, выданная в штате Невада, она всегда неплохо действует на стражей закона.

— Ну как Альберта? — возбужденно спросил Ронда. — Сказала что-нибудь интересное? О чем вы говорили?

— Об О'Гормане.

— Да вы что? Как раз это мне… — Не ликуйте. Она весьма своеобразно отзывалась о нем.

— То есть?

— У нее идея, что шум вокруг О'Гормана ее и погубил: она-де увлеклась вместе со всеми расследованием, стала невнимательна в работе и допустила в конце концов ту самую ошибку, которая стоила ей свободы. По ее словам, О'Горман исчез, чтобы отомстить ей за высокомерие или за то, что его уволил в свое время Джордж.

— Альберта во всем винит О'Гормана?

— Да.

— Но это безумие, — сказал Ронда. — Помимо прочего это означает, что О'Горман знал о ее проказах за месяц до того, как к ней пришли ревизоры, и рассчитал, какой эффект произведет на нее шум от его исчезновения. Она понимает, что это невозможно?

— Альберта думает не о возможностях, а о собственной судьбе, и, как я сказал, весьма своеобразно. Она отказывается верить, что О'Горман мертв, потому что, по ее словам, если его убили, ей некого винить в своем несчастье. Она должна верить в то, что О'Горман исчез, чтобы отомстить. Без О'Гормана ей придется предъявить счет себе, а к этому она пока не готова, да и не будет готова никогда.

— Значит, она спятила?

— Похоже на то.

— Почему?

— Пять лет в камере меня бы доконали, — сказал Куинн. — Ей, видимо, тоже хватило.

Он вспомнил зал свиданий в Теколото и почувствовал презрение и неприязнь, но не к Альберте Хейвуд, а к обществу, которое отторгает часть себя самого и удивляется потом, что с ним неладно.

Ронда ходил взад и вперед по комнате, будто в камере находился он.

— Этого я напечатать не могу. Слишком многим не понравится.

— Вот именно.

— Джордж Хейвуд в курсе?

— Наверняка. Он у нее бывает каждый месяц.

— Кто вам сказал?

— Разные люди, включая саму Альберту. Ей посещения Джорджа в тягость, да и ему нелегко, но он продолжает ездить.

— Значит, он притворялся, что порвал с ней, чтобы сбить с толку мать?

— Не исключено, что кого-нибудь еще.

— Джордж странный человек, — сказал Ронда, хмурясь и глядя в потолок. — Я его не понимаю. То он такой скрытный, что не скажет, какое сегодня число, а то вдруг хватает меня за пуговицу и рассказывает полчаса, как поедет на Гавайи. Зачем?

— Чтобы вы напечатали это в газете. Так я думаю.

— Но он никогда не давал нам материала для светской хроники, поднимал крик, если его имя упоминалось в списке гостей на званом обеде. Откуда этот поворот на сто восемьдесят градусов?

— Ему очень хочется, чтобы все знали о его поездке на Гавайи.

— «Наш плейбой» и все такое? Нет. Это не похоже на Джорджа.

— Многое из того, что Джордж сейчас делает, на него не похоже, — сказал Куинн. — Зачем-то ему это надо. Ну, мне пора. Я и так вас задержал.

Ронда открыл очередную жестянку пива.

— Куда спешить? Я повздорил с женой и отсиживаюсь, пока она не остынет. Составьте мне компанию. Как насчет пива?

— Так же, спасибо.

— Между прочим, вы после приезда видели Марту О'Горман?

— А в чем дело?

— Да так. Жена звонила ей в больницу днем, чтобы пригласить на ужин в воскресенье, и ей сказали, что Марта больна, а когда жена поехала к ней домой, чтобы помочь, ни Марты, ни детей, ни машины не было. Я думал, вы знаете, где она.

— Вы чересчур высокого мнения о моей проницательности. Пока, Ронда.

— Стойте! — Ронда вдумчиво глядел на пиво. — У меня предчувствие. Насчет вас, Куинн. И оно говорит мне, что вы кое о чем узнали. И скорее всего, о чем-то важном. Нехорошо скрывать это от меня после всего, что я для вас сделал. Я ведь ваш лучший друг. Я дал вам полное досье О'Гормана.

— Да, мы с вами друзья не разлить водой, — сказал Куинн. — И вот вам мой дружеский совет: ложитесь спать. А что касается предчувствия, то выпейте аспирин, может, пройдет.

— Вы так думаете?

— Иногда я ошибаюсь.

— Сейчас вы точно ошибаетесь. Думаете провести старого газетного волка? У меня интуиция!

Поднявшись, чтобы проводить Куинна, Ронда наткнулся на угол стола, и Куинн подумал, что сила его интуиции находится в прямой зависимости от количества выпитого.

Он был рад снова выйти на воздух. Дул свежий ветер, и пустынный днем город наполнился после захода солнца. Все магазины были открыты, перед кинотеатрами выстроились очереди. Машины, набитые подростками, колесили по улицам, оглушая прохожих гудками, визгом шин и криками радио.

В мотеле Куинн поставил машину в гараж и закрывал дверь, когда кто-то позвал его из-за куста жасмина:

— Мистер Куинн! Джо!

Он обернулся и увидел Вилли Кинг, прислонившуюся к стенке гаража, словно ей было нехорошо. Она смотрела на Куинна остекленевшими глазами, и лицо у нее было таким же белым, как цветы на кустах.

— Я вас жду. Давно, — сказала она, — целую вечность. Я не знаю, что делать.

— Устраиваете очередное представление, Вилли?

— Нет! Нет! Это правда.

— Настоящая правда?

— Бросьте! Всегда заметно, когда человек врет, а когда нет.

— В вашем случае — не всегда.

— Ну что ж, — сказала она, стараясь говорить с достоинством, — тогда не смею вас больше беспокоить.

— Как хотите.

— Она пошла прочь, и тут Куинн заметил, что на ногах у нее старые матерчатые тапочки. Вряд ли бы она надела их, если собиралась устроить представление. Он окликнул ее, и она после секундного колебания вернулась.

— В чем дело, Вилли?

— Во всем. Вся моя жизнь пошла прахом.

— Пойдемте ко мне в номер и поговорим спокойно.

— Нет.

— Вы не хотите говорить со мной?

— Я не хочу идти к вам в номер. Это неприлично.

— Может быть, — сказал Куинн, улыбаясь. — Тут есть еще внутренний двор, пойдемте туда.

Двор состоял из нескольких квадратных ярдов травы, окружавшей плавательный бассейн величиной с большую лохань. В нем никто не купался, но на бетонной дорожке видны были мокрые детские следы и на воде покачивался крохотный синий матрасик. От мотеля и улицы двор загораживали олеандры, усеянные розовыми и белыми цветами.

Шезлонги были убраны на ночь, и Куинн с Вилли уселись прямо на траву, еще теплую от солнца. Вилли подавленно и смущенно молчала.

— Хорошая трава, — услышал наконец Куинн. — Очень трудно добиться, чтобы она была такой в нашем климате. Распылитель приходится держать включенным чуть ли не круглые сутки, но и тогда из земли не вымывается достаточно щелочи…

— Значит, вам трава покоя не дает?

— Нет, — сказала она.

— А что?

— Джордж. Джордж уехал.

— Вы это и раньше знали.

— Да нет же! Он действительно уехал. И никто не знает куда.

— Вы уверены?

— Я уверена только в одном: ни на каких Гавайях его нет. — Она осеклась и прижала к горлу ладонь, словно стараясь унять боль. — Он соврал мне. Он мог сказать мне о себе любую правду, что угодно, и я бы все равно его любила, но он соврал, он сделал из меня дуру!

— Что случилось, Вилли?

— Когда вы ушли сегодня, мне стало не по себе. Подозрительность — как заразная болезнь. Я позвонила во все авиакомпании Лос-Анджелеса — сплела им историю про срочное семейное дело, по которому мне с Джорджем нужно связаться, а я не уверена, улетел он на Гавайи или нет. Они проверили все списки пассажиров за вторник и среду, и Джорджа Хейвуда ни в одном нет.