Читать интересную книгу Черный завет - Ирина Булгакова

Позже выяснилось, что можно было пояска Попрошайке и не отдавать. Но тогда на обратной дороге могло приключиться что угодно. От пустякового укуса лесного клопа – нога опухнет и всего лишь неделю ходить не сможешь, до… Да всего. Дерево – век стояло, вдруг упадет и тебя придавит. Перед смертью пожалеешь, что не уступила мужичку вещи понравившейся, а поздно будет.

Кстати сказать, у матери так и не получилось после того подарить ей пояска нового…

– Молодые вы, шустрые. Чего не побегать вам, ножки молодые не размять? Ты чего же не побежал с ней, вместе бы порезвились? Смотрю только, увидела меня и ножки так и замелькали, так и замелькали по кочкам, по кочкам. Волосенки развеваются, бежит, бежит, того и гляди мешок потеряет.

Мужичок весело рассмеялся и ткнул Ладимира в бок, приглашая повеселиться. Но тот насупился и молчал. Кому понравится за здорово живешь отдавать Попрошайке вещь. Любую, не обязательно любимую. Но необходимую – раз в дорогу взята.

Обиженно сопела Доната. Пальцы торопливо, судя по всему, в последний раз, ощупывали мягкие гнезда с торчащими рукоятями. Отнимет. Как есть ножи попросит. Вот возьмет и не отдаст. И будь, что будет! Хоть на костре сгорит, хоть с Мусорщиком встретится!

Ухмыляется, сволочь дорожная. Знает, что духу не хватит не отдать. Они с Ладимиром вдвоем, и попросит мужичок одно за двоих. И спросит за одно, не отданное, с двоих.

– Верно говорю? – мужичок по-прежнему веселился. А чего ж ему, гаду, не веселиться, если хватает наглости у детей самое дорогое просить? – Людишки жадные пошли, жадные. У иного попросишь – с превеликой радостью отдаст. А попросишь у другого, да жалобно так: дай, милый, уж больно вещичка хорошая, ты себе еще заимеешь. А он – самому надо! Я что? Я ничего. Отошел в сторонку, слезы обидные рукавом утер и говорю: жадному и наказание по его жадности. Не успел я отвернуться, как он в речку купаться пошел. Да и утонул. А я при чем? Все знали, что коряга там опасная, цепью скованная, любит людей за ноги хватать, а он, выходит, один не знал? Ан нет. Жадность ему глаза и застила.

Доната и не слушала его, а все равно распалялась. Тянет и тянет с просьбой – все жилы вытянул. И хотела бросить ему в лицо «говори, давай, что надо?», да сдержалась. Не стоит лишний раз сердить Попрошайку. Может, передумает, смилостивится?

И рассталась с надеждой, увидев вытянутый в свою сторону короткий, грязный палец.

– Два-то сразу, не много ли для одной? – глазки, и так маленькие, и вовсе щелками стали.

Кого – два? Чего – два? Доната изумленно взглянула на Ладимира, может, он понимает? Ножей-то три! Но Ладимир стоял, упрямо сжав губы и не отрывал от мужичка жесткого взгляда.

– Верно я говорю? – настойчиво спрашивал мужичок. – Два для одной – не многовато будет? А?

Донате пришлось ответить, все равно не отстанет.

– Два для одной – это много, – спокойно, как слабоумному, объяснила она.

– Вот и я говорю, – тут же подхватил мужичок. – Просьба у меня к тебе: одно из двух мне отдай, а уж которое – тебе решать. По рукам?

Не имея даже отдаленного представления о том, в чем состоит его просьба, она машинально кивнула головой.

– По рукам? – запросил словесного подтверждения мужичок.

– По рукам, – твердо согласилась Доната, с великой радостью понимая, что метательные ножи останутся с ней.

– Совсем с головой не дружит, сволочь дорожная, – угрюмо сказал Ладимир, когда от Дорожного Попрошайки не осталось и следа. – Наверное, закрома от подарков ломятся, так и не знает уже, чего бы еще такого выпросить.

ЧАСТЬ 2

1

– А я говорю, девка это, – здоровый краснощекий мужчина, сидящий за соседним столом в шумной компании, подмигнул Донате. – Вот и титьки какие-никакие под рубашонкой обозначились.

Хохот его приятелей вспугнул кошку, греющую спину на каминной полке. Она подскочила и угрожающе выгнула спину.

Пусть веселятся. Лишь бы руки не распускали. Доната отставила пенящееся пиво, но едва пригубила его. Без спиртных напитков сидеть в таких заведениях не полагалось.

– Это первое правило, которое надлежит тебе усвоить, – сказал Ладимир.

А сидеть в кабаке с печальным названием «Вдовушка» предстояло неизвестно сколько. Ладимир был занят поисками ночлега. И неизвестно, найдет ли еще. Время ярмарочное. И даже такой большой город, как Гранд, не мог вместить всех желающих.

Слава Свету, хозяин заведения пошел им навстречу и согласился за полушку не выгонять Донату на улицу. Доход не велик, но на земле не валяется. Время от времени прислужник, ужом вьющийся между столиками, подливал ей пива из большого кувшина, но больше для вида – кружка так и оставалась почти нетронутой. Кроме того, хозяин потчевал ее печеной картошкой, фаршированной сыром и ветчиной. Еда пришлась Донате по вкусу. Она не знала, имеет ли права просить добавки, но, видимо, жалобный взгляд, которым она проводила исчезающую пустую тарелку, не остался без внимания. Прислужник, привычно улыбаясь, вскоре поставил перед ней тарелку, наполненную понравившейся Донате картошкой.

Долгое сиденье не утомляло девушку. Усталые от постоянного мельтешения приходящих и уходящих людей глаза выбрали ту единственную точку, уставившись в которую, можно было представить себя одной. Если бы не шум, отстраненность была бы полной.

Гранд оказался большим городом. Не видавшая ничего подобного, Доната долго стояла, разинув рот, когда перед ней во всей красе открылся город, обнесенный крепостной стеной. Сложно представить, что такое может существовать на самом деле: все эти тонкие башни, так и рвущиеся в небо, шпили, соперничавшие высотой с облаками, ажурные ворота, больше похожие на кружева, чем на средство защиты от непрошенных гостей. Прежде Доната видела такое чудо лишь на картинке в книжке, что читала ей мать. И вдруг – возьми да и коснись рукой, еще одна сбывшаяся сказка!

В какой-то момент она не обратила внимания на то, что они – вдвоем – вошли в этот прекрасный город. Потом прошли – вдвоем – по тесным улочкам, с домами, касающимися друг друга крышами. Потом, и снова вдвоем, остановились у постоялого двора, который Ладимир назвал гостиницей. Она очнулась от слов «комната на двоих». И тут только заметила, что нить, та самая, которую должен был как острым ножом разрезать город под названием Гранд, по-прежнему связывает их. Есть большой город, но они все еще вместе. Доната побоялась сказать об этом Ладимиру. Даже в шутку. Вдруг улыбнется, спохватится и уйдет. Поэтому, слушая, как он добивается комнаты в очередной гостинице, она не то что молчала – дышать боялась.

Дальше все покатилось под горку. Они переходили с места на место, но свободных комнат не было. Ладимир злился. А она радовалась. Молча, чтобы не вспугнуть подаренное счастье. Дождавшись полудня, он попросту усадил ее в этом кабаке, высказавшись в том смысле, что ему так удобнее, и велел ждать. С тех пор она послушно сидела и ждала. С двумя маленькими исключениями: в туалет-то ходить надо?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});