посмотрела на Стаса, что тот даже побледнел.
Зато таксист покраснел и оживился, замахал руками, пытаясь выгнать болезненную пассажирку на улицу. Ещё салон испортит, вот это будет номер.
– Не суетитесь, а то удар хватит, – бросил Стас и распахнул дверцу. – Выходи, Мара.
Прикрыв рот рукой, Мара буквально вывалилась в руки Стаса, но на ногах устояла, а от свежего воздуха прояснилась голова. Быть слабой – отвратительно, но рядом со Стасом не стыдно.
– Разберёмся, слышишь? – Стас крепко взял её за плечи и заставил смотреть себе в глаза. – Не нервничай.
Только кивнула: слов, чтобы выразить свою благодарность не было.
И что-то острое кольнуло под ребром. Что-то очень похожее на настоящее чувство.
Глава 24
Мара прикрыла ладошками глаза и тихонько всхлипнула. Стас бы не услышал, если бы в этот момент она не прижалась к нему плечом. Не могла вслух попросить о поддержке, гордая и самостоятельная, привыкшая с любой проблемой справляться в одиночку.
Обхватил рукой узкие плечи, на мгновение зарылся носом в волосы и отпустил.
Пришло время хоть немного разобраться, какого чёрта случилось.
Стас никогда не корчил из себя героя, но и трусом не был. Если ситуация требовала действий, он засучивал рукава и спокойно двигался вперёд, без лишней суеты и нервов. Настя часто ему говорила, что он – бесчувственный сухарь, с ним рядом холодно и неуютно. Бывшей жене нужны были комплименты, красивые слова, вздохи и томные взгляды. Стас так не умел, и, в конце концов, Настя начала искать нужное в чужих объятиях. Перебирала варианты, пока не нашла любовь всей своей жизни.
Уязвлённая мужская гордость всё ещё говорила в Стасе, но с каждым днём её голос становился всё тише и глуше.
Отгоняя непрошенные образы никому не нужного прошлого, Стас махнул рукой таксисту. Заплатил за простой. Водителя не пришлось уговаривать – предложенной суммы хватило, чтобы пару дней торчать на этой улице и не переживать, чем кормить детей.
– Может, в машине останешься? – Стас поддел пальцем подбородок Мары, но она упёрто покачала головой. – Не хочешь? Почему?
– Потому что это мой дом сгорел. А ты не обязан ничем заниматься, это мои проблемы.
Стас почти рассердился. Ну что за невозможная женщина? Разве можно так резко вырубить в мужике рыцаря? Да только усмехнулся, глядя на этот её сердитый профиль и крепко сжатые губы. Ну что за воительница? Очаровательная в своей силе и слабости, которую так боится кому-то показать.
– Стас… прости, а? Я сама не своя, – по привычке положила ладони на щёки Стаса и улыбнулась робко. – Я так… я так тебе благодарна, ты не представляешь, что для меня делаешь. Но я не буду прятаться, не поможет. Даже если, как в детстве, зажмурюсь и залезу под стол, дом не станет прежним.
В её голосе звенели слёзы, а на губах была улыбка – широкая и, если не знать Мару, будто бы искренняя. Скольких людей она уже обманула этой наигранной весёлостью и показной силой?
– Тебя всю трясёт.
– Ничего страшного, не рассыплюсь. Трудности закаляют, – улыбка стала печальнее, и Стас покачал головой.
Всё закрутилось с небывалой скоростью: у сгоревшего дома толпилась добрая кучка ротозеев: соседи, знакомые. Каждый пытался хоть чем-то помочь – Мару любили. Это Стас понял, даже не вглядываясь. Её поддерживали, давали советы, просто обнимали, будто хотели оградить от страшной правды – дома у Мары больше нет. Вместо него осталась кучка углей и головешек.
Пожарные «сматывали» оборудование, и Мару долго мучил начальник расчёта. Стас переключил внимание моложавого светловолосого мужчины с уставшим взглядом на себя, и разговор пошёл быстрее.
Время бежало с неимоверной скоростью, Мару от усталости и пережитого стресса качало, но она стойко держалась, отвечая на все вопросы и уделяя внимание каждому, кто вновь решал к ней подойти. Стасу надоело на это смотреть. Вышел перед толпой, заслоняя собой Марьяну, взмахнул рукой, сказал пару слов, и толпа рассеялась, с опаской глядя на этого мощного бородатого мужика в дорогом пальто.
– Дом хоть застрахован? – спросил прагматичный Стас, когда бледная Мара, наконец, подписала последнюю бумажку и устало привалилась спиной к забору соседки.
– Нет, – не сказала, а выдохнула и шумно втянула носом воздух. – Серёжа всегда говорил, что это самая тихая улица на свете, тут ничего мне не грозит. Дом новый, проводка в полном порядке… Стас, не было ни одной причины для пожара!
Стас и так уже это понял: сделал вывод из болтовни пожарных и случайных свидетелей. Окончательного заключения пока не было, но в том, что это поджог уже почти никто не сомневался.
Стас растёр рукой грудь. В ней что-то теснилось, большое и горячее, похожее на страх и облегчение одновременно. Позвоночник свело напряжением, а на шею будто бы стальной обруч надели, сжимая его с каждой секундой. Ледяной ветер налетел, обжог щёки, забрался под воротник. Стас потянул на себя Мару, вжал в свою грудь, не спрашивая разрешения. Так надо, нечего вырываться. Не умел утешать словами, кудахтать, причитать и бегать с горящей задницей, потому как смог, так и поддержал. Закутал Мару в своё пальто, его полы на спине сомкнул, и такой маленькой и хрупкой показалась ему Марьяна.
– Кто знал, что ты уехала? Ты кому-то говорила? С кем последним виделась? Может быть, поругалась с кем-то? – Стас задавал вопросы тихим ровным голосом, а Мара напряглась всем телом.
– Стас, это бред. Она… да ну, ерунда.
Стас едва расслышал её слова, но одно стало ясно: своими вопросами он попал точно в цель.
– Кто эта «она»? – в его голосе мелькнула сталь.
– Я не могу наговаривать на человека просто так! – вскрикнула и, запрокинув голову, посмотрела в лицо Стаса совершенно дикими глазами.
– Не надо ни на кого наговаривать, – нервно дёрнул щекой, да и сам этого не заметил. – Я не требую у тебя ответа, но я хочу, чтобы ты всё ещё раз взвесила и подумала, кто мог поджечь твой дом. Мара, это не шутки. Не шутки, чёрт его дери.
Всё-таки не выдержал и чуть сорвался. Взять