успокоился, лицо его стало прежним, давно мне знакомым. — Ты еще там испугаешься… А здорово твой дед снял с меня эту морду…»
«Да, он ловкий», — сказала я.
Мне показалось, что мы с ним не расставались, что никто не гонял меня по улице, не кричал «Чучело» и «гадина», не пугал медвежьей мордой.
«А он знает?.. — спросил Димка. — Твой дедушка… про меня?»
«Что ты! Это же наш секрет», — сказала я.
По-моему, ему понравился мой ответ. Мы помолчали.
«Ну, жди меня», — решился наконец Димка, помахал мне на прощанье медвежьей мордой — получилось смешно — и ушел.
Он шел к калитке легкой походкой человека, у которого хорошо на душе, ну как будто ничего его не мучает и не тяготит.
На меня напал страх. Я подумала, что зря отпустила Димку одного. «Ну, думаю, они Димку изобьют, ну, думаю, достанется ему на орехи», — и погнала следом за ним.
Димку я не догнала. Перед самым моим носом он нырнул в сарай, где собралась мироновская компания. Я нашла дыру в прогнившей стене и прижалась к ней. Подумала, что Димке без меня сознаться будет легче, а если понадобится — я рядом, тут же прилечу на помощь.
Они там были все в сборе и хохотали над Рыжим, прямо катались от смеха. Только Миронова с безразличным видом стояла в стороне и думала о чем-то своем.
А все из-за чего? Рыжий напялил мое платье, которое стащил Валька, и потешал их. Ну им и было весело.
Я тоже хихикнула: всегда смешно, когда мальчишки влезают в девчоночье платье.
А тут я услышала их крики:
«Ну ты артист, Рыжий!»
«Точно, Чучело!»
«Она — наша красавица!»
«Рот до ушей, хоть завязочки пришей!»
После этого я поняла, что Рыжий-то изображал меня: цеплялся ногой за ногу, падал, крутил головой, вытягивал шею и улыбался, растягивая губы до ушей.
— У него здорово похоже получалось, — с грустью сказала Ленка. — Ну правда, он настоящий артист.
— Ну а Димка-то что? — осторожно спросил Николай Николаевич.
Он давно уже не теребил Ленку, потому что ему было ясно и про Димку, и про Ленку. Он знал, на что можно надеяться и на что надежда совсем плохая, и предвидел Димкину жалкую, ничтожную жизнь.
— Димка? Ничего, — ответила Ленка. — Вошел в сарай и остановился. Он, наверное, в последний раз думал, что он храбрый и что он не испугается.
— Уж чувствую, куда идет дело, — заметил Николай Николаевич и печально покачал головой.
— Ты больше меня не перебивай, — попросила Ленка, глаза у нее сузились, как будто она к чему-то присматривалась. — А то мне трудно будет… Скоро уже конец… Ты потерпи и послушай.
Димка вышел вперед.
«Держи, — долетел до меня его срывающийся от волнения голос, и он бросил Вальке медвежью морду. — А ты, Рыжий, снимай платье».
Димка стал срывать с Рыжего платье. А тот оттолкнул его и крикнул:
«Ой, не трогай! Я боюсь щекотки!»
Все снова захохотали, потому что Рыжий подделался под мой голос.
Железная Кнопка, не меняя позы и не поворачивая головы в сторону Димки, сказала:
«Сомов, чем к Рыжему приставать, лучше скажи, где ты был сейчас?»
Димка сделал вид, что не слышал вопроса, что он очень увлекся спасением моего платья. Он за это платье хватался, как утопающий за соломинку.
«Хватит дурачиться, — говорит, — чужое платье разорвешь!» — И сильно рванул Рыжего на себя.
«Рыжий, он тебя обижает! Сделай ему больно, — кривлялся Валька. — Лягни его копытом».
Рыжий послушно ударил Димку. А Лохматый подскочил к ним сзади, и они вдвоем с Рыжим скрутили Димке руки.
Валька радостно заржал:
«Попался, Сомик!.. Ух как хорошо! Ты что же не ответил Мироновой, где ты сейчас был? А? Железная Кнопка, он же тебе не ответил! Не желает. Ну скажи, скажи, Сомик, где ты был и что ты там делал? — Он хохотал и заливался. — Ребята, новость первый сорт! Сомик был у Чучела! — Он завизжал и закрутился на одной ноге, захлебываясь от восторга. — И знаете, что они делали?.. Це-ло-ва-лись!»
«Целовались? — заинтересовалась Шмакова. — С Бессольцевой? Не сочиняй!..»
«Так наклонился к Чучелу, — продолжал Валька, — и чмок ее… в губки. — Он подскочил к Димке. — На два фронта работаешь?»
«Замолчи!» — крикнул Димка и попытался вырваться из рук Лохматого.
А подлый Валька воспользовался, что Димка беззащитный, и ударил его.
«Предатель! — говорит. Стукнул его еще раз, захохотал ему в лицо и произнес по слогам: — Пре-да-тель!»
«Я предатель? — возмутился Димка. — Ах ты, шкура, живодер несчастный! Ребята, знаете, чем занимается наш Валька?..»
«Заткни варежку, трепло!» — перебил его Валька и снова стукнул Димку — удобно драться, когда противника держат за руки.
Тут Димка озверел, размотал Лохматого и Рыжего и саданул Вальку так, что тот пролетел через весь сарай и упал к ногам невозмутимой Железной Кнопки.
Валька здорово струхнул, а когда увидел, что Димка не бросился следом за ним, находчиво протер рукавом куртки туфельку Мироновой и, заглядывая ей преданно в глаза, сказал:
«Ты, Сомов, поосторожнее. Нас много, а ты один. Верно, ребята? Мы из тебя знаешь что сделаем?.. Котлетку!»
«Точно, котлетку!» — сказал Лохматый и сделал шаг к Димке.
«Конечно, котлетку!» — подхватил Рыжий.
Сначала они втроем наступали на Димку, а потом к ним и Попов присоединился. Ему Шмакова приказала.
Представляешь, четверо на одного?
Я рванулась к нему на помощь: именно из-за этого я здесь, и, выходит, не зря.
А Димка схватил здоровенный шест и, размахивая им, крикнул:
«Ну, подходите! Ну!.. Попробуйте!..»
Я от радости запрыгала; думаю, пока моя помощь Димке не нужна, вон он как с ними расправился. Знаешь, дедушка, как я тогда обрадовалась — Димка стал прежним. Ты бы видел их лица!
Он поднял палку над головой и крикнул: «Ну, подходи!» А они боятся — ни с места!.. А он стоит с палкой, как будто у него в руках меч: «Ну, попробуйте!»
Ленка звонко рассмеялась, лицо ее неожиданно расцвело, глаза заискрились. И Николай Николаевич, глядя на Ленку, улыбнулся — до чего же она прекрасна, как она умеет сильно любить и как умеет даже в падшем человеке заметить мгновение его величия.
— Димка стал наступать на них, — продолжала Ленка. — Наступал, наступал… А они пятились, пятились… И Димка оказался перед Железной Кнопкой!.. Она загородила ему дорогу.
«Отдай палку!» — приказала Миронова.
«Герои! — презрительно сказал Димка. — Спрятались за девчонку!» Он бросил палку к ногам Железной Кнопки.
Валька подскочил и на всякий случай тут же схватил ее.
И в это время между