Он игнорировал меня, пока мы не оказались в сладких, пахнущих бумагой глубинах библиотеки, уединившись в ряду WXYZ.
— О Боже — задыхалась я, когда Кинг повернулся ко мне.
Он прижал меня к полкам, прижав своими худыми бедрами к рядам книг. Его рычание вибрировало на моих губах, когда он взял мои запястья в одну из своих больших рук и прижал их над моей головой.
Прежде чем я смогла восстановить дыхание, я почувствовала его вкус. Его рот захватил меня, впиваясь в нежную кожу на внутренней стороне моей нижней губы тайной, которую обещало мне его яблочное стихотворение. Он кусал меня там, скреб зубами по ней снова и снова, пока я не закричала на него.
Он с рычанием отстранился и сказал:
— Ты думаешь, что только потому, что ты учитель, я должен следовать твоим правилам? Ну, ты ошибаешься, детка. Между нами говоря, я, блять, авторитет. Если мне придется трахнуть тебя в библиотеке, чтобы показать тебе, что к чему, я с радостью, блять, подчинюсь.
Я облизала пересохшие губы, пытаясь напомнить себе, почему я должна сказать «нет» этому неподходящему мужчине в этом крайне неподходящем месте, но моя киска пульсировала тяжелым, ровным ритмом, который разрушал мои благие намерения. Я потерла липкую внутреннюю поверхность бедер, пытаясь облегчить боль, но Кинг остановил меня, раздвинув мои ноги одной обутой ногой. Прежде чем я успела запротестовать, его рука оказалась у меня между ног, шлепнула по голой коже моего мокрого бедра так сильно, что мне стало больно, а затем он взял весь мой бугор в свою огромную ладонь.
— Эта киска мокрая из-за меня. Именно моя испорченность, моя неправильность заставляет эти сладкие соки течь. Тебе нравится, когда я управляю твоей сладкой задницей, не так ли?
— Нет — сказала я, но это прозвучало с придыханием.
Все вокруг было как в тумане, кроме Кинга, его руки на моей киске, его дыхание на моем лице и его глаз, этих огромных бледно-голубых лунных глаз, которые буравили мое лицо, смея заставить меня солгать ему.
Они вспыхнули от моей вопиющей неправды. Я задыхалась, когда два его толстых мозолистых пальца проникли под застежку моих трусов и свернулись внутри меня, сильно прижимаясь к передней стенке. Мои колени подкосились, и единственное, что удерживало меня в вертикальном положении, это сильная рука, сжимавшая мои запястья, и два пальца, проникавшие в меня.
— Вы хотите быть грязной со мной, мисс Айронс — дразнил он меня, проводя языком по краю моей челюсти, пока не добрался до подбородка. Я задохнулась, когда он прикусил его зубами. — Я чувствую, как твоя киска сжимается вокруг моих пальцев, когда я говорю с тобой об этом. Похоже, я исполняю две фантазии, трахая свою горячую учительницу в стогах.
Я прикусила губу, чтобы не застонать, когда он крутил пальцами внутри меня, извлекая такое глубокое удовольствие, что у меня задрожали ноги.
— Повернись, руки на полку и, блять, не отпускай, — приказал он.
Мгновенно я развернулась. Я стояла прямо, но вцепилась пальцами в полку чуть ниже плеч.
Смех Кинга ласкал мою шею, но он не прикасался ко мне.
— Покажи мне, что ты хочешь этого, Крессида. Покажи мне эту сладкую попку.
Я попыталась проглотить свой маленький крик желания, но в горле пересохло, вся влага моего тела скопилась между бедер и просочилась вниз, к верхушкам чулок. В отчаянии я оттолкнулась попой назад, углубила наклон, пока не оказалась под углом сорок пять градусов.
— Лучше, — похвалил меня Кинг.
Мой вздох пронзил глубокую библиотечную тишину, когда он схватил меня за бедра и потянул еще дальше назад, прямо на твердую длину его брюк. Я задыхалась, когда он толкнул меня спиной вниз и задрал юбку. Он сделал шаг назад, и на меня повеяло прохладным воздухом, и я вздрогнула, настолько возбужденная, что даже жесткий ветерок мог отправить меня за грань.
— Посмотри на это, — хрипло пробормотал Кинг. Две костяшки пальцев провели по моей складке от задницы до киски. — Такая мокрая для своего ученика.
Я прикусила руку и застонала, толкаясь бедрами обратно в него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вняв моей невысказанной просьбе, эти пальцы превратились в порочные и разорвали мое кружевное белье. Боль, которую это вызвало, заставила меня покрыться мурашками, и я все еще приходила в себя от всепоглощающей горячности этого жеста, когда на смену пальцам пришел горячий язык.
Я отпрянула назад, хотя меня смущала мысль о том, что Кинг стоит на коленях позади меня, уткнувшись лицом в мою задницу.
Ударная волна удовольствия пронеслась по мне, когда его нос коснулся моего отверстия, а его язык закрутился вокруг моего все еще чувствительного клитора. Я откинула голову назад, когда он прикусил чувствительную кожу на внутренней стороне моего бедра и сильно сжал мой клитор между пальцами. Названия книг перед моим лицом расплывались, а мои ноги начали дрожать. Смутно я услышала звук опускаемой молнии, а затем долгий, мучительный стон Кинга.
— Я бы кончил от одного твоего вкуса, — сказал он, облизывая влажные струйки, стекавшие по моему правому бедру.
Одновременно он вогнал три пальца в мой влажный жар и глубоко втянул в рот мой набухший клитор. Так легко он опрокинул меня через край удовольствия и разбил на куски на другой стороне.
— Черт, мою девочку так легко ублажить — сказал он, прижавшись к моему бедру, когда оргазм разбил мои мысли на части.
Даже сквозь бред я знала, что эти слова были похвалой, и это подстегнуло меня.
Я беспомощно билась о книги, сбрасывая некоторые на пол, когда его слова в сочетании с пальцами внутри меня и его ртом сливались с моим клитором, заставляя меня кончать дольше, чем я думала.
Кинг выпрямился на полу, перевернул мое расплавленное тело и поднял его вертикально, а затем снова прижал меня спиной к книгам. Он прижался своим лбом к моему, нежно играя с моей мокрой киской, осторожно касаясь моего чувствительного клитора теперь, когда я кончила.
— Очень хочу трахнуть тебя, Кресс.
Я обвила руками его шею и опустила голову, чтобы прижаться к его плечу. От него пахло теплом и мужчиной так, что у меня сжалось нутро. Я не была готова вслух оправдывать то, что мы сделали, то, что мы активно делали в этот момент, но после двух умопомрачительных кульминаций я почему-то хотела его внутри себя еще больше, чем раньше. Поэтому я прижалась губами к его громовому пульсу в молчаливом согласии.
Он повернул свою голову к моей.
— Нет, так не получится. Я имел в виду то, что сказал, детка, устал от того, что ты думаешь, что можешь отгородиться от меня и не пускать меня. Я вхожу, и я имею в виду, вхожу с тобой, мне нужны слова. Мне нужно, чтобы ты дала мне то мягкое и сладкое, что есть у тебя внутри. Я хочу услышать, как моя Королева умоляет своего короля, слышишь?
Я зажмурила глаза, но потерлась носом о его нос, потому что он был прямо передо мной, и я обнаружила, что не могу остановиться. Боже, но я слышала его. Я почти ничего не хотела так сильно, как обхватить его в этот момент и в следующий, кататься сейчас и потом на его мотоцикле.
Стоять рядом с ним так, как я впервые представила себе в тот день в «Бакалее Мака».
Но реальность ворвалась в мои мечты всего несколькими часами ранее, и я просто не могла справиться с заявлениями и возможностями, которые висели прямо за пределами моей досягаемости, как блестящее яблоко Евы.
— У меня сегодня был очень плохой день, Кинг — тихо призналась я, прижимаясь к его губам, что было гораздо интимнее, чем просто поцелуй. — Я не могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать. Я не могу быть той, кем ты хочешь, чтобы я была для тебя. Но сегодня днем, после действительно очень плохого дня, все, чего я хотела, это быть здесь с тобой.
Наступило короткое молчание, когда наши дыхания горячо переплетались между нашими приоткрытыми губами. Я хотела узнать, о чем он думает, хотела спросить его, не сошел ли он с ума и не сошла ли я с ума от того, что обнималась в этой чертовой библиотеке, когда нам обоим очень нужно было остаться в ЭБА, не заблуждались ли мы, как Ева и Сатана, думая, что можем изменить нашу реальность в соответствии с нашими желаниями.