— О Боже — сказала я на последнем издыхании, оставшемся в моих легких.
Я попыталась вдохнуть, но задохнулась от своей неспособности понять, что происходит, и начала кашлять. Зевс (не очень услужливо) стукнул меня по спине могучим кулаком.
— Ты действительно говоришь, что встречаешься с моей женой? — подтвердил Уильям, его челюсть отвисла от тяжести его сомнений. — Что моя восьмилетняя жена, та самая женщина, которая не хочет смотреть сексуальные сцены в романтических комедиях и которая не разговаривала со своим братом почти девять лет с тех пор, как он попал в тюрьму, потому что он осужденный, та самая женщина, связана с печально известной бандой мотоциклистов?
— Клуб — прохрипела я одновременно с тем, как Зевс поправил его.
Мы разделили странную маленькую улыбку.
— Именно это я и говорю. Так что, если ты закончил, можешь позволить Крессиде вернуться к работе, а сам можешь вернуться в ту клетку, из которой ты пришел, и продолжать жить своей узкой гребаной жизнью. — приказал Зевс.
Уильям уставился на него.
Я уставилась на него.
Зевс двинулся.
Обхватив меня за плечи, он развернул меня к себе лицом, а затем наклонил голову ко мне так, что Уильям (и любопытные люди в офисе) мог видеть только буйство его смятых коричневых волн длиной до плеч. Вероятно, это выглядело так, как будто он собирался меня поцеловать. Вместо этого он прижался губами к моему уху и сказал:
— Я просто хотел тебя научить. Надеюсь, мой сын знает, что делает.
— Я, я не знаю что, я имею в виду… — попыталась сказать я, но Кинг поднял руку и нежно закрыл мне рот.
— Не лги мне, учитель. Я бы не стал тебе помогать, если бы не считал тебя хорошей женщиной. Теперь я хочу, чтобы ты отошла назад, когда я отпущу тебя, посмотрела на меня со звездами в этих прекрасных карих глазах, а затем поспешила обратно в свой класс. Хорошо?
Его глаза были так близко ко мне, что я могла видеть контуры различных голубых и серых оттенков, которые составляли его радужку. В отличие от глаз Кинга, которые были перфорированными и такими бледно-голубыми, что сияли, как арктический лед, глаза Зевса были окольцованы, как ствол старого дерева. Это были мудрые глаза, несмотря на их жестокость, и прежде чем я успела обдумать это, я кивнула в знак согласия с его требованиями.
Мы разошлись, я ошарашенно посмотрела на него (это не совсем притворство, поскольку я была серьезно ошеломлена), а затем, бросив последний взгляд на взъерошенного Уильяма, поспешила в свой класс. Только когда я была у дверей здания гуманитарных наук, я оглянулась и увидела Зевса, прислонившегося к своему огромному «Харлею» со скрещенными на груди руками и наблюдающего, как машина Уильяма выезжает с парковки.
Глава тринадцатая
Крессида
— Что случилось?
Я вынырнула из своих мыслей под грохот раздраженного голоса Кинга. Он стоял перед моим столом в кабинете библиотеки. С двух сторон он был окружен стеклянными стенами, поэтому я могла видеть студентов, спокойно работающих за своими столами. Сейчас Кинг был единственным, кто оставался в перерыве между уроками и внеклассными занятиями. Я не сомневалась, что наш милый библиотекарь, Гарри Рейнард, оставил меня в кабинете в покое, когда понял, что мне нужно побыть одной.
Это были долгие двадцать четыре часа, самые долгие в моей жизни, поэтому я не слишком себя ненавидела за то, что в последнюю минуту назначила на последнем уроке английского эссе по «Потерянному раю», только чтобы у меня было пятьдесят минут на выяснение того, что произошло на парковке между моим отчужденным мужем, президентом «Падшего МК» и маленькой старушкой мной.
Даже после окончания урока я так ничего и не поняла.
Плюс в том, что я не чувствовала себя неловко рядом с Кингом, хотя должна была краснеть и ерзать, как застенчивая школьница, после того, что я позволила ему сделать со мной вчера днем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тем не менее, волнение и восхитительное эхо удовольствия пульсировали во мне и сжимали мои соски от того, что я оказалась с ним в одной комнате наедине. Глаза Кинга опустились вниз, но, к удивлению, его хмурый взгляд остался.
— О чем ты говоришь? Я отменила занятия, ты можешь прогуляться или еще что-нибудь, пока через десять минут не начнется отбой. — сказала я, потому что не знала, что еще сказать.
Ну, Кинг, Уильям явился в школу, чтобы устроить сцену, но не волнуйся, твой безумно горячий, безумно страшный отец вмешался и, я думаю, потребовал меня как собственность, чтобы мой бывший больше не трахал меня. Вот в чем дело.
Брови Кинга сошлись вместе, отбрасывая глубокие тени на его ледяные глаза.
— Не неси чушь. У тебя весь день что-то было в заднице, и я хочу знать, что именно.
— Как это может тебя касаться?
Ухмылка исказила его красивый рот, когда он наклонился вперед на моем столе, загоняя меня в угол, как хищник загоняет свою жертву.
— Потому что если ты скажешь мне, я позабочусь об этом для тебя.
Черт побери, у меня не было сил бороться с его странным и очаровательным брендом байкерской сладости сегодня.
— Кинг, в твои обязанности как студента не входит заботиться о чем-либо для меня, кроме домашней работы, но мне также невероятно неприятна мысль о том, что ты «заботишься» о ком-либо.
Обида мелькнула в его чертах, короткая, но ошеломляющая и неправильная, как полуночное затмение.
— То, что я сын Падшего, не означает, что я решаю все проблемы кулаками.
Стыд поднялся в моем горле, горький и тошнотворный коктейль. Он никогда не давал мне никаких намеков на то, что будет решать свои проблемы таким образом, и особенно после нашего вчерашнего разговора по душам о том, что люди считают его безмозглым, жестоким бандитом, я чувствовала себя больной за то, что сделала такой вывод.
— Мне жаль — сказала я с болью в сердце между губами.
Когда он не сдвинулся с места, я положила руку на один из его кулаков и слегка провела пальцами по золотистым волосам на его костяшках.
— Это было неправильно с моей стороны. — тихо продолжила я. — Я говорила поспешно, но, честно говоря, это не имело ничего общего с моим настоящим впечатлением о тебе.
— Да, и какое же это впечатление? — спросил он, наклоняясь ближе, так что сухожилия и мышцы на его руках резко выделялись.
Я облизала губы, потому что не могла облизать его.
Глаза Кинга пощипывали мой рот, как пчелиный яд.
Мой взгляд метнулся к двери и обратно к нему.
Приняв это за знак, он протянул руку, чтобы провести ладонью по моей шее под густыми волосами. Он чувствовал себя странно уязвимым: его большая ладонь обхватила мою тонкую шею в такт пульсу колибри, его пальцы впились между позвонками моего позвоночника, фактически зафиксировав меня в стазисе, так что я была вынуждена смотреть только в его глаза и никуда больше.
— Расскажи мне. — настоятельно попросил он.
— Хорошо — согласился я. — Я думаю, что Кинг Кайл Гарро — это человек, который играет в мальчика, чтобы обмануть глупых, в хищника, чтобы напугать слабых, и в красавчика, чтобы манипулировать банальными.
Его глаза вспыхнули, а в горле раздался низкий гул.
— И как мне вести себя с Крессидой Айронс? Кто я для нее?
— Ты Король, который заставляет ее хотеть быть его грубой и неповоротливой королевой. — выдохнула я, прежде чем смогла остановить себя, наш разговор шепотом придал исповедальный тон нашим словам.
Я не могла лгать. Я не хотела.
К черту последствия.
— К черту задержание, идем со мной прямо сейчас. — грубо приказал Кинг, но в его голосе прозвучала нотка отчаяния, и я послушно последовала за ним.
Только когда он двинулся в сторону лабиринтных рядов книг в задней части библиотеки, а не к двери, я спустилась со своего кайфа, вызванного Кингом.
— Я ни за что не буду делать с тобой ничего в этой чертовой библиотеке. — Я безуспешно пыталась вырвать свою руку из его хватки. — Кинг!