Читать интересную книгу Спасти СССР. Инфильтрация - Михаил Королюк

– Теперь скажи мне, чему, по правилам арифметики, равна электрификация?

Тома задумалась на секунду, потом фыркнула в ладошку и насмешливо скосила на меня глаза:

– Это чему ты честную комсомолку пытаешься научить? Кое-кому из моей родни такая арифметика может не понравиться.

Комсомолка… Пару секунд рассматриваю длинные, болтающиеся почти до пояса, ушки серой пуховой шапочки, изо всех сил стараясь вести себя взросло. Потом машу на все рукой и несильно дергаю за ушки, надвигая край шапки Томе на брови. На мгновение замираем, глядя друг на друга, и вот я уже легко бегу, набирая скорость, через пустую дорогу, на вдохе слышу кислый запах ржавчины трамвайных рельсов, мельком любуюсь переливами бензина на мокром асфальте, в ушах – шум ветра…

Взлетаю на тротуар, увернувшись от заполошно шарахнувшегося из-под ног голубя, сворачиваю левей, туда, где в воздухе разлит горьковатый запах разбухшей от влаги коры тополей, и кошу взгляд назад. В полутора шагах за мной несется тонконогий олененок: из-под шапки кое-где вырвались на свободу рыжевато-каштановые прядки, ноздри раздуваются в наигранном гневе, на губах танцует довольная улыбка. Пробегаю еще метров пять и, резко остановившись, разворачиваюсь, вскидывая портфели в стороны.

Ах как жаль, что нет снежной целины за спиной! Многое бы сейчас отдал за то, чтобы увлечь влетевшую в меня девчонку в пушистую белизну и, падая спиной в хрустящую мякоть, увидеть над собой распахнувшуюся высь и изумление в приближающихся глазах…

Четверг 31 марта 1977 года, 13:20

Ленинград, Измайловский проспект

«Все хреново», – подвел я черту под анализом и с укоризной посмотрел на портреты членов Политбюро. Не оправдали они моих надежд, вместо плана – руины. Нет и не будет никакого патрона… Не к кому идти, стучаться, писать и что-то доказывать. Нет адекватного лидера со стратегическим мышлением, способного на поступок. Некому предъявлять доказательства предстоящей катастрофы, не с кого требовать смены курса.

Брежнев и раньше не был стратегом, выполняя, правда достаточно качественно, роль арбитра. Но вот уже три года, как началась его деградация, причем именно сейчас ситуация впервые стала по-настоящему тяжелой. Дошло до того, что мы уклоняемся от организации встреч с президентом США из-за боязни, что Первый что-нибудь начудит даже при встрече в составе делегаций.

Еще долгие пять с половиной лет он будет лежать шлагбаумом на пути страны, наглухо перекрывая любые спасительные маневры. И не прервать никак этот долгий сумрак… Пристрелить, что ли?

Я всерьез задумываюсь. Совесть… Совесть поплачет и заткнется в уголочке. Увы, когда у тебя такая цель, то это оправдывает любые средства. Или нет? Вопросик… Тяжела ты, жизнь прогрессора.

В принципе это реализуемо. Система охраны, любимые места отдыха и распорядок дня для меня не будут секретом. Но вот уйти, скорее всего, не удастся. Наверняка не удастся. Достанут. А это значит, что больше ничего не сделаю. А тогда смысла убирать Брежнева нет. Систему менять надо, а не царя горы. Если бы за ним стояла генерация гигантов мысли, которым он не дает дорогу… Но ведь нет таких.

Покрутив еще раз так и эдак идею с устранением Брежнева, выкидываю ее на свалку и возвращаюсь к кремлевским небожителям.

Номер «два» в табели о рангах – Михаил Суслов. Такой же старец, как и Брежнев, перенес в прошлом году инфаркт и теперь работает не более четырех часов в день. Фанатичный догматик, начетчик и упрямый педант. Основная область интересов – марксистская схоластика и охранение идеологической целомудренности. Не претендует на первую позицию, удовлетворяясь ролью «серого кардинала», и поэтому пользуется абсолютным доверием Брежнева.

Номер «три» – Подгорный, Председатель Верховного Совета. Чванливый чинуша, нахраписто претендующий на лидерство. Ни ума, ни совести. К счастью, его вот-вот «уйдут на пенсию». И слава богу. А освободившуюся должность Брежнев присоединит к своей и станет, помимо всего прочего, еще и номинальным главой государства.

Алексей Косыгин, предсовмина, главный по экономике. Светлейшая голова, эрудит, трудоголик и ярый сторонник плановой экономики. В прошлом году перевернулся, плавая на байдарке, и прошел через клиническую смерть. Не оправился и уже не оправится. Сейчас это бледная тень прежнего Косыгина.

Вообще экономическому блоку в Политбюро не повезло сильнее всех. В стране раскручивается структурный кризис, а руководители экономики еле живы. Косыгин безнадежно сдал. Мазуров, еще достаточно молодой по советским меркам – всего шестьдесят три года, заместитель, не сработался с Брежневым и через год будет выдавлен на пенсию. К тому же тоже серьезно болен. Ответственный за промышленность Кириленко уже начал впадать в маразм. Главный над селом – Кулак, любитель выпить и закусить, через год умрет от инфаркта. Фактически всей текущей работой Совета Министров руководит семидесятитрехлетний Тихонов, который даже не кандидат в члены Политбюро.

Все силовики и примыкающие к ним полностью верны своим патронам. Андропов в КГБ, Устинов в Министерстве обороны и Громыко в МИДе никогда не пойдут против Брежнева. Замыкающийся на Суслове Пельше приближается к восьмидесятилетию.

Из них лишь Андропов имеет ресурс, который может быть использован для поворота к реформам, но сейчас он номер «шесть-семь» в кремлевской иерархии и абсолютно лоялен Брежневу. Абсолютно. Дословно выполняет распоряжения, даже когда категорически не согласен. Да и не стратег. Тактик – да, хороший, но проблемами страны в целом никогда не занимался.

А когда начинал заниматься, то лучше бы он этого не делал… Чего стоит одно только продавленное им десять лет назад решение об отказе от собственных разработок ЭВМ и обеспечении наших потребностей в данной области средствами подчиненного ему промышленного шпионажа. Мол, это дешевле и хорошо у нас получается.

В итоге были разогнаны перспективнейшие исследовательские группы и закрыты производства, выдававшие на-гора вычислительную технику не хуже, чем на Западе, а по ряду параметров – и лучше. Перешли на копирование американской техники, причем выбрали в качестве образцов отнюдь не самые совершенные модели.

Я скрипнул зубами от досады. Страну одним решением выкинули из участия в развитии следующего технологического уклада человечества. Идиоты… А ведь до этого решения мы слегка отставали по собственной элементной базе, но в плане идеологии разработок как минимум шли на равных, причем в наличии было несколько конкурирующих между собой перспективных линий развития. Слов нет… И уже ничего с этим не сделать, фарш невозможно провернуть назад – десять лет прошло, отставание безнадежно велико.

Кто там еще в Политбюро остался? Региональная четверка из Гришина, Романова, Щербицкого и Кунаева представляет крупные города или регионы – Москву, Ленинград, Украину и Казахстан. Общесоюзными проблемами не занимаются, классические партийные функционеры. Кто-то чуть лучше, как Романов и Кунаев, кто-то чуть хуже, но никого из них не заподозрить в способности пойти против возвысившего их Брежнева.

Все. Тупик. Нет точки опоры, не перевернуть мир.

Я оделся и пошел бродить в дурном настроении, вглядываясь в лица людей. Неужели вот эти самые прохожие через двадцать лет научатся в ответ на просьбы бросать «нет» не задумываясь? Неужели ничего нельзя изменить?..

Я покрутил головой. Оказывается, в задумчивости уже добрел до ТЮЗа. Задрал голову, рассматривая сквозь голые ветви деревьев небо. Ну не может же такого быть, чтобы разумный человек с таким ресурсом, как у меня, не смог улучшить историю. Не может! Значит, не там рою, мыслю шаблонно. Думай дальше…

Тот же день, 18:10

Москва, Кремль, здание Совмина, объект «Высота»

– Да я уже сколько раз говорил: надо гнать из страны тех, кто не хочет здесь жить. Обойдемся и не заметим! – Леонид Ильич недовольно пристукнул ладонью по столешнице, – Сахарова этого и других евреев. Надоели все эти Азбели, Нудели и Кандели хуже горькой редьки, не хотят – и не надо! Скатертью дорожка!

– По Сахарову есть заключение Министерства среднего машиностроения, что он по-прежнему является носителем государственной тайны, – скорбно сообщил Устинов.

– Гаденыш, – прошипел побагровевший Подгорный. – Пользуется своей безнаказанностью.

Брежнев обиженно насупился, похлопал по карманам пиджака, извлек массивный темно-зеленый портсигар и попробовал достать сигарету. Портсигар упорно сопротивлялся. Раздосадованный Леонид Ильич посмотрел на часы и растерянно пожаловался собравшимся:

– Ну вот… Врачи сказали сократить курение, а умельцы Юрия Владимировича и рады стараться, изготовили вот эту пакость – открывается не чаще, чем через сорок пять минут… Володя, – повернулся он к своему начальнику охраны, – посиди рядом, покури на меня. – Опустив взгляд в бумаги и что-то вспомнив, опять начал заводиться: – Кстати, этот Сахаров все больше распоясывается, ведет себя уже просто по-хулигански. Вон мне Юрий Владимирович сообщил, дошло до того, что он с милиционером подрался около суда, с женой на пару… Хотя то, что он бабу на старости лет полюбил и женился, молодец. За это я его пожалел. Глядишь, маленькие цукерманы появятся.