Читать интересную книгу Избранное - Владимир Маяковский

1925

ХОРОШО!

Октябрьская поэма.

1

Время —вещьнеобычайно длинная, —были времена —прошли былинные.Ни былин,ни эпосов,ни эпопей.Телеграммойлети,строфа!Воспаленной губойприпадии попейиз рекипо имени – «Факт».Это время гудиттелеграфной струной,этосердцес правдой вдвоем.Это былос бойцами,или страной,илив сердцебылов моем.Я хожу,чтобы, с этоюкнигой побыв,из квартирногомиркашел опятьна плечахпулеметной пальбы,как штыком,строкойпросверкав.Чтоб из книги,через радость глаз,от свидетелясчастливого, —в мускулыусталыелиласьстроящаяи бунтующая сила.Этот деньвоспеватьникого не наймем.Мыраспнемкарандаш на листе,чтобы шелест страниц,как шелест знамен,надо лбамигодовшелестел.

2

"Кончайте войну!Довольно!Будет!В этомголодном году —невмоготу.Врали:"народа —свобода,вперед,эпоха, заря…" —и зря.Гдеземля,и гдезакон,чтобы землювыдатьк лету? —Нету!Что жедаютза февраль,за работу,за то,что с фронтовне бежишь? —Шиш.На шеекучейГучковы,черти,министры,Родзянки…Мать их за ноги!Властьк богатымрыловоротит —чегоподчинятьсяей?!.Бей!!"То громом,то шепотомэтот ропотсползализ Керенскойтюрьмы-решета.в деревнишелпо травам и тропам,в заводахсталью зубов скрежетал.Чужиепартиибросали швырком.– На что имсборболтунов дался?! —И отдавалибольшевикамгроши,и силы,и голоса.До самоймужичьейземляной башкидокатывалась слава, —лиласьи слыла,что естьза мужиковкакие-то«большаки»– у-у-у!Сила! —

3

Царямдворецпостроил Растрелли.Цари рождались,жили,старели.Дворецне думало вертлявом постреле,не гадал,что в кровати,царицам вверенной,раскинетсякакой-топрисяжный поверенный.От орлов,от власти,одеял и кружевцаголоваприсяжного поверенногокружится.Забывшии классыи партии,идетна дежурную речь.Глазау негобонапартьии цветазащитногофренч.Слова и слова.Огнесловая лава.Болтаетсорокой радостной.Он самопьяненсвоею славойпьяней,чем сорокаградусной.Слушайте,пока не устанете,как щебечетиной адъютантик:"Такие случаи были —он едетв автомобиле.Узнавши,ктои который, —толпараспрягла моторы!Взаменлошадиной силысамана руках носила!"В аплодисментномплескепремьерпроплыветнад Невским.и дамы,и дети-пузанчикикидаютцветы и розанчики.Если жс безработызагрустится,самсебяуверенно и быстроназначает —то военным,то юстиции,то каким-нибудьещеминистром.И вновьвозвращается,сказанув,ворочать делаи вертеть казну.Подмахивает подписидостойнои старательно."Аграрные?Беспорядки?Ряд?Пошлите,этот,как его, —карательныйотряд!Ленин?Большевики?Арестуйте и выловите!Что?Не дают?Не слышу без очков.Кстати…об его превосходительстве…Корнилове…Нельзя лисговоритьсясюдаказачков?!.Их величество?Знаю.Ну да!..И руку жал.Какая ерунда!Императора?На воду?И черную корку?При чем тут Совет?Приказываютуда,в Лондон,к королю Георгу".Пришит к истории,пронумеровани скреплен,и егорисуют —и Бродский и Репин.

4

Петербургские окна.Синё и темно.Городсноми покоем скован.НОне спитмадам Кускова.Любовьи страсть вернулись к старушке.Кроватьи мечтырозоватит восток.Ееволоспожелтелые стружкипричудливосклеилслезливый восторг.С чего этодевушкасохнет и вянет?Молчит…но чувство,видать, велико.Ееутешаетусатая няня,видавшая виды, —Пе Эн Милюков."Не спится, няня…Здесь так душно…Открой окнода сядь ко мне".– Кускова,что с тобой? —"Мне скушно…Поговорим о старине".

– О чем, Кускова?Я,бывало,хранилав памятинемалостаринных былей,небылиц —и про царейи про цариц.И я б,с моим умишком хилым, —короновала бМихаила.чем братьдинастиючужую…Да тыне слушаешь меня?! —"Ах, няня, няня,я тоскую.Мне тошно, милая моя.Я плакать,я рыдать готова…"– Господь помилуйи спаси…Чего ты хочешь?Попроси.Чтобы тебена насне дуться,дадим свободи конституций…Дайокроплюречей водоюгорящий бунт… —"Я не больна.Я…знаешь, няня…влюблена…"– Дитя мое,господь с тобою! —И Милюковеес мольбойкрестилпрофессорской рукой.– Оставь, Кускова,в наши леталюбитьзадаромсмысла нету. —«Я влюблена». —шепталасновав ушкопрофессоруона.– Сердечный друг,ты нездорова. —"Оставь меня,я влюблена".– Кускова,нервы, —полечись ты… —"Ах няня,он такой речистый…Ах, няня-няня!няня!Ах!Его же жносят на рукахА как поет онпро свободу…Я с ним хочу, —не с ним,так в воду".Старушкатычется в подушку,и только слышно:" Саша! —Душка!"Смахнувшислезырукавом,взревел усатый нянь:– В кого?Да говори ты нараспашку! —«В Керенского…»– В какого?В Сашку? —И от признаниятакоголицорасплылосьМилюкова.От счастияпрофессор ожил:– Ну, это что ж —одно и то же!При Николаеи при Сашемысохраним доходы наши. —Быть может,на брегах Невыподобныхдамвидали вы?

5

Звякаяшпорамидовоенной выковки,аксельбантамиувешанные до пупов,говорили —адъютант(в «Селекте» на Лиговке)и штанс-капитанПопов."Господин адъютант,не возражайте,не дам, —скажите,чего ещеподжидаем мы?Россиюжидыпродают жидам,и кадровоеофицерствоуже под жидами!Вы, конешно,профессор,либерал,но казачество,пожалуйста,оставьте в покое.Например,мое положенье беря,это…черт его знает, что это такое!Сегодня с денщиком:ору ему—эй,наваксьщиблетину,чтоб видеть рыло в ней! —И конешно —к матушке,а он меняк моей,к матушке,к светк Елизавете Кирилловне!""Нет,я не за монархиюс коронами,с орлами,НОдля социализманужен базис.Сначала демократия,потомпарламент.Культура нужна.А мы —Азия-с!Я даже —социалист.Но не граблю,не жгу.Разве можно сразу?Конешно, нет!Постепенно,понемногу,по вершочку,по шажку,сегодня,завтра,через двадцать лет.А эти?От Вильгельма кресты да ленты.В Берлиневыходилис билетом перронным.Деньгиштаба —шпионы и агенты.В Кресты бытех,кто ездит в пломбированном!""С этим согласен,это конешно,этой сволочимало повешено"."Ленина,которыйсмуту сеет,председателем,што ли,совета министров?Что ты?!Рехнулась, старушка Рассея?Касторки прими!Поправьсь!Выздоровь!Офицерам —Суворова,Голенищева-Кутузоваблагодаряполитикам ловкимбытьпод началомБронштейна бескартузого,какого-тобесштанногоЛёвки?!Дудки!С казачествомшутки плохи —повыпускаемимпотроха…"И все адъютант—ха да хи —Попов—хи да ха. —"Будьте дважды проклятыи трижды поколейте!Господин адъютант,позвольте ухо:их…ревосходительство…ерал Каледин,с Дону,с плеточкой,извольте понюхать!Его превосходительство…Да разве он один?!Казачество кубанское,Днепр,Дон…"И все стаканами —дон и динь,и шпорами —динь и дон.Капитанупился, как сова.Челядьчайникибесшумно подавала.А в конце у Лиговкидругие словаподымалисьиз подвалов."Я,товарищи, —из военной бюры.Кончили заседание —тока-тока.Вот тебе,к маузеру,двести бери,а это —сто патроновк винтовкам.Пока соглашателизамазывали рты,подходитказатчинаи самокатчина.Приказанопитерцамидти на фронты,а сюданаправляютс Гатчины.Вам,которыес Выборгской стороны,вамзаходитьс моста Литейного.В сумерках,тоньшедискантовой струны,не галдетьи не делатьзаведенья питейного.Яза Лашевичемберу телефон, —не задушим,так нас задушат.Иливозьму телефон,или вониз телапролетарскую душу.Самприехал,в пальтишке рваном, —ходит,никем не опознан.Сегодня,говорит,подыматься рано.А послезавтра —поздно.Завтра, значит.Ну, не сдобровать им!БытьКеренскомубиту и ободрану!Уж мыподымемс царёвой кроватиэтусамуюАлександру Федоровну".

6

Дул,как всегда,октябрьветрамикак дуютпри капитализме.За Троицкийдулиавто и трамы,обычныерельсывызмеив.Под мостомНева-река,по Невеплывут кронштадтцы…От винтовок говоркаскороЗимнему шататься.В бешеном автомобиле,покрышки сбивши,тихий,вродеупакованной трубы,за Гатчину,забившись,улепетывал бывший —"В рог,в бараний!Взбунтовавшиеся рабы!.."Видятредких звезд глаза,окружаяЗимнийв кольца,по Мильоннойиз казармнадвигаются кексгольмцы.А в Смольном,в думахо битве и войске,Ильичгримированныймечет шажки,да перед картойАнтонов с Подвойскимвтыкаютв места атакфлажки.Лучшевластьдобром оставь,никудатебене деться!Ото всехидутзаставк Зимнемукрасногвардейцы.Отряды рабочих,матросов,голи —дошли,штыком домерцав,как будторукисошлись на горле,холёномгорледворца.Две тени встало.Огромных и шатких.Сдвинулись.Лоб о лоб.И двордворцовыйруками решеткистиснулторстолп.Качалисьдвеогромных тениот ветраи пуль скоростей, —да пулеметы,будтохрустеньеломаемых костей.Серчают стоящие павловцы."В политику…начали…баловаться…Кудапротив насбочкаревским дурам?!Приказывали бна штурм".Но теньборолась,спутав лапы, —и лапниктоне разнимал и не рвал.Не выдержавмолчания,сдавался слабый —уходилот испуга,от нерва.Первым,боязнью одолен,снялсябабий батальон.Ушли с батарейк одиннадцатимихайловцы или константиновцы…А Керенский —спрятался,попробуйвымань его!Задумываласьказачья башка.Иределизащитники Зимнего,как зубьяу гребешка.И долгодлилосьэто молчанье,молчанье надежди молчанье отчаянья.А в Зимнем,в мягких мебеляхс бронзовыми выкрутами,сидятминистрыв меди блях,и пахнетгладко выбритыми.На них не глядяти их не слушают —ониу штыков в лесу.Ониупадутпереспевшей грушею,как толькоихпотрясут.Голос – редок.Шепотом,знаками.– Керенский где-то? —– Он?За казаками. —И снова молчаИ толькопод вечер:– Где Прокопович? —– Нет Прокоповича. —А из-за Николаевскогочугунного моста,как смерть,глядитнеласковаяАвроровыхбашенсталь.И вотвысоконад воротникомподнялосьлицо Коновалова.Шум,которыйтек родником,теперьприбоем наваливал.Кто длинный такой?..Дотянуться смог!По каждомуиз стеколудары палки.Это —из трехдюймовокшарахнулифорты Петропавловки.А поверхугородкак будто взорван:бабахнулашестидюймовка Авророва.И вотещене успела онарассыпаться,гулка и грозна, —над Петропавловскойвзвилсяфонарь,восстаньяусловный знак.– Долой!На приступ!Вперед!На приступ! —Ворвались.На ковры!Под раззолоченный кров!Каждой лестницыкаждый выступбрали,перешагиваячерез юнкеров.Как будтоводоюкомнаты полня,текли,сливалисьнад каждой потерей,и схваткивспыхивалижарче полдняза каждым диваном,у каждой портьеры.По этойанфиладе,приветствиями оранноймонархам,несущимкороны-клады, —бархатными залами,раскатистыми коридорамигремели,билисьсапоги и приклады.Какой-тосмущенныйсукин сын,а над нимпутиловец —нежней папаши:"Ты,парнишка,выкладывайворованные часы —часы теперича наши!"Топот роси техтринадцатьсгреб,забил,зашиб,затыркал.Забилисьпод галстук —за что им приняться? —Как будтотопорнавис над затылком.За двести шагов…за тридцать…за двадцать…Вбегаетюнкер:«Драться глупо!»Тринадцать визгов:—Сдаваться!Сдаваться! —А в двери —бушлаты,шинели,тулупы…И в этутишинураскатившийся всластьбас,окрепшийнад реями рея:"Которые тут временные?Слазь!Кончилось ваше время".И одиниз ворвавшихся,пенснишки тронув,объявил,как об чем-то простоми несложном:"Я,председатель реввоенкомитетаАнтонов,Временноеправительствообъявляю низложенным".А в Смольномтолпа,растопырив груди,покрывалапеснейфейерверк сведений.Впервыевместо:– и это будет… —пели:– и это естьнаш последний… —До рассветаосталосьне больше аршина, —рукилучейс востока взмолены.Товарищ Подвойскийсел в машину,сказал устало:"Кончено…в Смольный".Умолк пулемет.Угодил толков.Умолкнулпульзвенящий улей.Горели,как звезды,грани штыков,бледнелизвезды небесв карауле.Дул,как всегда,октябрь ветрами.Рельсыпо мосту вызмеив,гонкусвоюпродолжали трамыуже —при социализме.

7

В такие ночи,в такие дни,в часытакой порына улицахразве чтооднипоэтыи воры.Сумракна мирокеан катнул.Синь.Над кострами —бур.Подводнойлодкойпошел ко днувзорванныйПетербург.И лишькогдаот горящих вихровшаталсясумрак бурый,опять вспоминалось:с бокови с верховнепрерывная буря.На водусумракпохож и так —бездоннасиняя прорва.А тутещеи виденьем китатушаАвророва.Огоньпулеметныйплощадь остриг.Набережные —пусты.И лишьхорохорятсякострыв сумеркахгустых.И здесь,где земляот жары вязка,с испугуили со льда,ладонидержау огня в языках,греетсясолдат.Солдатуупалогонь на глаза,на клокволослег.Я узнал,удивился,сказал:"Здраствуйте,Александр Блок.Лафа футуристам,фрак старьяразлазитсякаждым швом".Блок посмотрел —костры горят —«Очень хорошо».КругомтонулаРоссия Блока…Незнакомки,дымки северашлина дно,как идутобломкии жестянкиконсервов.И сразулицоскупее менял,мрачнее,чем смерть на свадьбе:"Пишут…из деревни…сожгли…у меня…библиотеку в усадьбе".Уставился Блок —и Блокова теньглазеет,не стенке привстав…Как будтообаждут по водешагающего Христа.Но БлокуХристосявляться не стал.У Блокатоска у глаз.Живые,с песнейвместо Христа,людииз-за угла.Вставайте!Вставайте!Вставайте!Работникии батраки.Зажмите,косарь и кователь,винтовкув железо руки!Вверх —флаг!Рвань —встань!Враг —ляг!День —дрянь!За хлебом!За миром!За волей!Бериу буржуевзавод!Бериу помещика поле!Братайся,дерущийся взвод!Сгинь —стар.В пух,в прах.Бей —бар!Трах!тах!Довольно,довольно,довольнопокорностьнестина горбах.Дрожи,капиталова дворня!Тряситесь,короны,на лбах!

Жирёжьстрахплах!Трах!тах!Тах!тах!Эта песня,перепетая по-своему,доходиладо глухих крестьян —и вставали села,содрогая воем,по дорогетопоры крестя.Но-жи-чкомнаместе чиклю-то-гопо-мещика.Гос-по-динпо-мещичек,со-би-райтевещи-ка!До-шлодо поры,вы-хо-ди,босы,вос-тритопоры,подымай косы.Чемхужемоя Нина?!Ба-рыни сами.Тащьв хатупианино,граммофон с часами!Под-хо-ди-те, орлы!Будя —пограбили.Встречай в колы,провожайв грабли!ДелоСтенькис Пугачевым,разгорайся жарче-ка!Всепоместьябогачевыразметем пожарчиком.Под-пустьпетуха!Подымай вилы!Эх,непотухай, —пет-тух милый!Чертемутеперьродня!Головы —кочаном.Пулеметов трескотнясыпется с тачанок."Эх, яблочко,цвета ясного.Бейсправабелаво,слева краснова".Этот вихрь,от мысли до курка,и постройку,и пожара дымприбиралапартияк рукам,направляла,строила в ряды.

8

Холод большой.Зима здорова.Но блузыприлипли к потненьким.Под блузой коммунисты.Грузят дрова.На трудовом субботнике.Мы не уйдем,хотяуйтиимеемвсе права.В наши вагоны,на нашем пути,нашигрузимдрова.Можноуйтичаса в два, —но мы —уйдем поздно.Нашим товарищамнаши дрованужны:товарищи мерзнут.Работа трудна,работатомит.За нееникаких копеек.Но мыработаем,будто мыделаемвеличайшую эпопею.Мы будем работать,все стерпя,чтоб жизнь,колёса дней торопя,бежалав железном маршев наших вагонах,по нашим степям,в городапромерзшиенаши."Дяденька,что вы делаете тут?столькобольших дядей?"– Что?Социализм:свободный трудсвободнособравшихся людей.

9

Перед нашеюреспубликойстоят богатые.Но как постичь ее?И вопросамразнедоуменнымнет числа:что этоза нация такая«социалистичья»,и что это за"соци-алистическое отечество"?"Мывосторги вашипонять бессильны.Чем восторгаются?Про что поют?Какие такиефрукты-апельсинырастутв большевицком вашемраю?Что вы знали,кроме хлеба и воды, —с трудомперебиваясьсо дня на день?Такого отечестватакой дымразве ужнастолько приятен?За что выидете,если велят —«воюй»?Можнобытьразорванным бомбищей,можноумеретьза землю за свою,но какумиратьза общую?Приятнорусскомус русским обняться, —но у васи имя«Россия»утеряно.Что это заотечествоу забывших об нации?Какая нация у вас?Коминтерна?Жена,да квартира,да счет текущий —вот это —отечество,райские кущи.Ради бывоттакого отечествамы понимали би смертьи молодечество".Слушайте,национальный трутень, —день наштем и хорош, что труден.Эта песняпесней будетнаших бед,побед,буден.

10

Политика —проста.Как воды глоток.Понимаютощерившиесытую пасть,что еслив Россияхувязнет коготок,всейбуржуазной птичке —пропасть.Из «сюртэ женераль»,из «интеллидженс Сервис»,«дефензивы»и «сигуранцы»выходитразнаясволочь и стерва,шьетшинелицвета серого,бомбыкладетв ранцы.Набились в трюмы,палубы обсели,на деньгивербовочного агентства.В Новороссийскплывут из Марселя,из Дувраплывут к Архангельску.С песней,с виски,сыты по-свински.Килямивскопаныводы холодные.Смотрятперископамилодки подводные.Плывут крейсера,снаряды соря.Иминоносцыс минами носятся.Аповерхвсехс пушкамичудовищной длиннотысверх-дредноуты.Разнымигазамивоняя гадко,тучипропеллерами выдрав,с авиоматкина авиоматкупе-ре-пархивают «гидро».Послалкапиталкапитанов ученых.Горлонащупалии стискивают.Ткнешьсяв Белое,ткнешьсяв Черное,в Каспийское,в Балтийское, —кудакорабльни тычется,конецкатаниям.Стоитморей владычица,бульдожьяБритания.Со всех концовблокады кольцои пушкисмотрят в лицо.– Красным не нравится?Имголодно?Рыбкойнаедитесь,пойдяна дно. —А комуна сушеграбить охота,тес кораблейсходили пехотой.– На море потопим,на сушепотопаем. —Чужимирукамижар гребя,дымотечествапускаютпострелины —выставляювпередиодураченныхребят,баронови князей недорасстрелянных.Могилы копайте,гроба копите —Юденичаратипрутна Питер.В обозахеды вкуснятся,консервы —пуд.Танковгусеницына Питерпрут.От севераидетадмирал Колчак,сибирскийхлебсапогом толча.Рабочим на расстрел,поповнам на утехи,с ним идутголубые чехи.Траншеи,машинами выбранные,саперамиКрым перекопан, —Врангелькрупнокалибернымиорудуетс Перекопа.Любятполковниковсантиментальные леди.Полковникилюбятпоговорить на обеде.– Яиду, мол(прихлебывает виски),а на менядесятокчудовищбольшевицких.Раз-одного,другого —ррраз, —кстати,как дэнди,и девушку спас. —Леди,спроситеу мерина сивого —онкак Мурманскразизнасиловал.Спросите,как —Двина-река,кровьюкрашенная,трупыв'ытая,с кладьюстрашноюшлав Ледовитый.Как храбрецырасстреливали кучейкоммунистаодного,да и тот скручен.Как офицераего величествабежалиот выстрелов,берег вычистя.Как над серымихатамиогненные перьяи рукихолёныетугоу горл.Но…"итс э лонг уэйту Типерери,итс э лонг уэйту го!"На первуюреспубликурабочих и крестьян,сверкаявыстрелами,штыками блестя,гналиармии,флоты катилибогатые мира,и этии те…Будьте вы прокляты,прогнившиекоролевства и демократии,со своимиподмоченными«фратэрнитэ» и «эгалитэ»!Свинцовыйльетсяна наскипяток.Одни мы —и спрятаться негде."Янкидудлькип ит об,Янки дудль дэнди".Посредивинтовоки орудий голосищаМосква —островком,и мы на островке.Мы —голодные,мы —нищие,с Лениным в башкеи с наганом в руке.

11

Несетсяжизнь,овеевая,проста,суха.Живув домах Стахеева я,теперьВеэсэнха.Свезли,винтовкой звякая,богатыхи кассы.Теперь здесьвсякиеи людии классы.Зимойв печурку-пчелкусуюттома шекспирьи.Зубамищелкают, —картошка —пир им.А летомслушают асфальтс копейкамив окне:—Трансваль,Трансваль,страна моя,ты всягоришьв огне! —Я в этомкаменномкотлеварюсь,и эта жизнь —и бег, и бой,и сон,и тлен —в домовьиэтажиотраженаот пятдо лба,грозоюомываемая,как отражаетсятолпаидущимитрамваями.В пальбуприсевна корточки,в покойглазами к форточке,чтоб быловидней,я вкомнатенке-лодочкепроплылтри тыщи дней.

12

Ходятспекулянтывокруг Главтопа.Обнимут,зацелуют,убьют за руп.Секретаршиответственныеваленками топают.За хлебнымикарточкамистоят лесорубы.Многодела,малогоря им,фунт—целый! —первой категории.Рубят,липовыйчайвыкушав.—Мыне Филипповы,мы —привыкши.Будет обед,будетужин, —белых бывонотбить от ворот.

Есть захотелось,пояс —потуже,в руки винтовкуина фронт. —Амимо —незаменимый.Стучасапогом,идет за пайком —Правлениевыдалоурюки повидло.Богатые —ловче,едяту Зунделовича.Ни щей,ни каш —бифштексс бульоном,хлебваш,полтора миллиона.Ученомухуже:фосфорнужен,маслона блюдце.Но,как назло,есть революция,а нетумасла.Онинаучные.Напишут,вылечат.Мандат, собственноручный,Анатоль Васильича.Гдехлебда мяса,придутна час к вам.Читаеткомиссармандат Луначарского:"Так…сахар…так…жирок вам.Дров…березовых…посуше поленья…и шубуширокогопотребленья.Я вас,товарищ,спрашиваю в упор.Хотите —беритеголовной убор.Приходиткаждыйс разной блажью.Беритепока штоногулошажью!"Мехна глаза,как баба-яга,идутназадна трех ногах.

13

Двенадцатьквадратных аршин жилья.Четверов помещении —Лиля,Ося,яи собакаЩеник.Шапчонкувзялоборваннуюи вытащил салазки.– Куда идешь? —В уборнуюиду.На Ярославский.Как парус,шубана весу,воняеткозлом она.В саняхполено везу,забралзабор разломанныйПолено —тушею,тверже камня.Как будтовспухшееколеновеликанье.Вхожус бревном в обнимку.Запотел,вымок.Важнои чиннострогаюперочинным.Нож —ржа.Режу.Радуюсь.В головежарподымает градус.Зацветают луга,майпоетв уши —этотянется угариз-под черных вьюшек.Четверо сосулексвернулись,уснули.Приходятлюди,ходят,будят.Добудились еле —с углейугорели.В окно —сугроб.Глядит горбат.Не вымерзли покамест?Морозыв ночьидут, скрипятснегами – сапогами.Небосвод,наклонившийсяна комнату мою,моремзакатаоблит.По розовойгладиморя,на юг —тучи-корабли.За гладь,за розовую,бросать якоря,туда,где березовыедровагорят.Ямногов теплых странах плутал.Но тольков этой зимепонятнойсталамнетеплоталюбовей,дружби семей.Лишь лежав такую вот гололедь,зубамивместепроляскав —поймешь:нельзяна людей жалетьни одеяло,ни ласку.Землю,где воздух,как сладкий морс,бросишьи мчишь, колеся, —но землю,с котороювместе мерз,вовекразлюбить нельзя.

14

Скрылата зима,худа и строга,всех,кто навекушел ко сну.Где уж тут словам!И в этихстрокахболиволжскойя не коснусь.Ядни беруиз ряда дней,что с тыщейднейв родне.Из серойполосыденьки,их гналигоды —водники —не оченьсытенькие,не оченьголодненькие.Еслиячего написал,есличегосказал —тому винойглаза-небеса,любимоймоейглаза.Круглыеда карие,горячиедо гари.Телефонвзбесился шалый,в ухогрохнул обухом:кариеглазищасжалаголодаопухоль.Врач наболтал —чтоб глазаглазели,нужнатеплота,нужназелень.Не домой,не на суп,а к любимойв гостидвеморковинкинесуза зеленый хвостик.Ямного дарилконфект да букетов,но большевсехдорогих даровя помнюморковь драгоценную этуи пол-поленаберезовых дров.Мокрые,тощиепод мышкойдровинки,чутьпотолщесредней бровинки.Вспухли щеки.Глазки —щелки.Зеленьи ласкивыходили глазки.Большеблюдца,смотрятреволюцию.Мнелегше, чем всем, —яМаяковский.Сижуи емкусокконский.Скрип —дверь,плача.Сестрамладшая.—Здравствуй, Володя!—Здравствуй, Оля!—завтра новогодие —нет лисоли? —Делю,в ладонях вешающепоткуотсыревшую.Одолеваяснеги страх,скользит сестра,идет сестра,бредеттрехверстной Преснеюсолитькартошку пресную.Рядомморозшели рос.Затевалщекотку —отдайщепотку.Пришла,а сольне валится —примерзлак пальцам.За стенкойшарк:"Иди,жена,продайпиджак,купипшена".Окно, —с негоидутснега,мягкаснеговтиханога.Бела,голастолицскала.Прилипк скалелесовскелет.И вотиз-за лесанебу в шальвползаетсолнцавша.Декабрьскийрассвет,изможденныйи поздний,встаетнад Москвойгорячкой тифозной.Ушлитучик странамтучным.За тучейберегомлежитАмерика.Лежала,лакалакофе,какао.В лицо вам,толщесвиных причуд,круглейресторанных блюд,из нищейнашейземликричу:Яземлюэтулюблю.Можнозабыть,где и когдапузы растили зобы,но землю,с которойвдвоем голодал, —нельзяникогдазабыть!

15

Под ухомсамымлестницаступенек на двести, —несутминуты-вестницыпо лестницевести.Дни пришлии топали:—Дожили,вот вам, —нетутопливбрюхамзаводным.Дымомнебесныйлак помутив,до самой трубы,до носалокомотивстоитв заносах.Положивна валенкицветные заплаты,из ворот,из железного зёва,сновашли,ухватясь за лопаты,все,кто мобилизован.Вышлиза лес,вместевзялись.Я ли,вы ли,откопали,вырыли.И сновапоездкатитза снежнуюскатерть.Слабееттелобез еди питья,носилки сделали,руки сплетя.Теперьзапевай,и домой можно —да на рукиположенопятьобмороженных.Сегодняна лестнице,грязной и тусклой,копалисьобывательскиеслухи-свиньи.Деникинподходитк самой,к тульской,к пороховойсердцевине.Обулись обыватели,по пыли печатаютшепотоголосыекухарочьи хоры.—Будет…крупичатая!..пуды непочатые…ручьи-чаи,сухари,сахары.Бли-и-и-зко беленькие,береги керенки! —Но городпроснулся,в плакаты кадрованный, —этопартия звала:«Пролетарий, на коня!»И красныескачутна югэскадроны —Мамонтованагонять.Сегодняденьвбежал второпях,крикомтишьпорвав,простреленнымлегкимчасто хрипя,упали кончился,кровав.Кровьпо ступенькамстекала на пол,стылас пылью пополами снована полкаплямикапалаиз-под пулиКаплан.Четверолапыезашагали,визгшелшакалий.Салопговоритчуйке,чуйкасалопу:—Заёрзалидлинноносые щуки!Скоровсехслопают! —А потомтопырилиглаза-тарелиныв длиннуюфамилийи званий тропу.Ветерсдираетсписки расстрелянных,рвет,закручиваети пускает в трубу.Лапаклассалежит на хищнике —ЛубянскаялапаЧе-ка.—Замрите, враги!Отойдите, лишненькие!Обыватели!Смирно!У очага! —Миллионныйклассвставал за Ильичапротивбелогочудовища клыкастого,и вливалосьв Ленина,леча,этой волилучшее лекарство.Хоронилисьобывателиза кухни,за пеленки.—Нас не трогайте —мыцыпленки.Мы только мошки,мы ждем кормежки.Закройте,время,вашу пасть!Мы обыватели —нас обувайте вы,и мыужеза вашу власть. —А утромнебо —веча звонница!Вчерашнийденьвиня во лжи,расколоколивалиптицы и солнце:жив,жив,жив,жив!И снова дничередой заводнойсбегалисьи просили.– Идемза нами —"еще одноусилье".От боя к труду —от труда до атак, —в голоде,в холодеи наготедержаливзятое,да так,что кровьвыступала из-под ногтей.Я виделместа,где инжир с айвойрослибез трудау рта моего, —к такимотносишься иначе.Но землю,которуюзавоевали полуживуювынянчил,где с пулей встань,с винтовкой ложись,где каплейльешься с массами, —с такоюземлеюпойдешьна жизнь,на труд,на праздники на смерть!

16

Мнерассказывалтихий еврей,Павел Ильич Лавут:"Только чтовышел яиз дверей,вижу —они плывут…"Бегутпо Севастополюк дымящим пароходам.За деньподметок стопали,как за год похода.На рейдетранспортыи транспорточки,драки,крики,ругня,мотня, —бегутдобровольцы,задрав порточки, —чистая публикаи солдатня.У кого —канарейка,у кого —роялина,кто со шкафом,ктос утюгом.Кадеты —на что ужлюди лояльные —толкались локтями,крыли матюгом.Забыли приличие,бросили моду,кто —без юбки,а кто —без носков.Бьетмужчинадамув морду,солдатполковникасбивает с мостков.Наши наседали,крыли по трапам,кашейгрузилсявоенный эшелон.Хлопнувдверью,сухой, как рапорт,из штабаопустевшеговышел он.

Глядяна ноги,шагомрезкимшелВрангельв черной черкеске.Город бросили.На молу —голо.Лодкашестивесельнаястоиту мола.И над белым тленом,как от пули падающий,на обаколенаупал главнокомандующий.Триждыземлюпоцеловавши,триждыгородперекрестил.Под пулив лодку прыгнул…– Вашепревосходительство,грести? —– Грести! —Убрали весло.Моторзаторкал.Пошлавеселок «Алмазу»моторка.Пулейпролетелаштандартная яхта.А в транспортах-галошинахдалеко,сзади,тащилисьоторванныеот станка и пахот,узловполторастанакручивая за день.От родиныв лапы турецкой полиции,к туркам в дыру,в Дарданеллы узкие,плылизавтрашние галлиполийцы,плыливчерашние русские.Впе-редигодина на године.Каждоготрясись,который в каске.Будешьдоитькоров в Аргентине,будешьмеретьпо ямам африканским.Чужиеволныкачали транспорты,флагис полумесяцембросались в очи,и с транспортовза яхтойгналось —"Аспиды,сперли казнуи удрали, сволочи".Ужеэкипажамоберегатьсяпулишальнойнадо.Дваминоносца-американцастоялина рейдерядом.Адмиралтрубой обвелстреляющихгоркрай:– Олрайт. —И ушлив хвосте отступающих свор, —орудия на город,курс на Босфор.В духовках солнцагорыжаркое.Воздухцветы рассиропили.Нашис песнейидут от Джанкоя,сыпятсяс Симферополя.Перебиваяпуль разговор,знаменамибойовевая,с краснымивместеспускается с горпеснябоевая.Не гнулась,когдапулеметом крошило,вставала,бесстрашная,в дожде-свинце:"И с намиВорошилов,первый красный офицер".Слушаютпушки,морские ведьмы,у-ле-петываяво винты во все,как сыпетсяс гор—"готовы умереть мыза Эс Эс Эс Эр!" —Начштабаморщит лоб.Пальцыкорявой рукибуквынепослушные гнут:"Врангельоп-раки-нутв море.Пленных нет".Покамест —точкаи телеграммеи войне.Вспомнили —недопахано,недожато у кого,у когодоменныетопки да зори.И пошли,отирая пот рукавом,расставивна вышкахдозоры.

17

Хвалитьне заставятне долг,ни стихвсего,что делаем мы.Япол-отечества мог быснести,а пол —отстроить, умыв.Я с теми,кто вышелстроитьи местьв сплошнойлихорадкебуден.Отечествославлю,которое есть,но трижды —которое будет.Япланов нашихлюблю громадьё,размахашаги саженьи.Я радуюсьмаршу,которым идемв работуи в сраженья.Я вижу —где сор сегодня гниет,где только земля простая —на сажень вижу,из-под неекомунныдомапрорастают.И меркнетдоверьек природным дарамс унылымпудом сенц'аи поворачиваютсяк тракторамкрестьянзаскорузлые сердца.И планы,что раньшена станциях лбовзадерживалнищенства тормоз,сегоднявстаютиз дня голубого,железоми камнем формясь.И я,как весну человечества,рожденнуюв трудах и в бою,поюмое отечество,республику мою!

18

На девятьсюдаоктябрей и маёв,под краснымифлагамипраздничных шествий,носилс миллионамисердце мое,уверени весел,горди торжествен.Сюда,под траури плеск чернофлажий,покаубитогокровь горяча,бежал,от тревоги,на выстрелы вражьи,молчатьи мрачнеть,и кричатьи рычать.Яздесьбывалв барабанах стучащийи в мертвомхолодеслез и льдин,а чаще еще —простоодин.Солдаты башенстражей стоят,поднявсвоиостроверхие шлемы,и, злобув башках куполовтая,притворствуютцеркви,монашьи шельмы.Ночь —и на головы намлуна.Онаидетоттуда откуда-то…оттуда,гдеСовнарком и ЦИК,Кремлякусокот ночи откутав,переползаетчерез зубцы.Вползаетна гладкийвалун,на секундусклоняетголову,и вновьголова-луньуноситсяс камняголого.Место лобное —для головужасно неудобное.И луннымпламенемозарена мнеплощадьв сияньи,в явив денной…Стена —и женщина со знаменемсклониласьнад теми,кто лег под стеной.Облилбулыжникилунный никель,штыкиот луныи твержеи злей,и,как нагроможденные книги, —егомавзолей.Но в этудверьникакая тоскане втянетменя,черна и вязка, —душине смущумертвизной, —он бьется,как билсяв сердцахи висках,живойчеловечьей весной.Но могилыне пускают, —и меняостанавливают имена.Читаю угрюмо: