— Простите меня!
Я же совсем глупый! Скафандры на женщинах закрываются точно так же, как на мужчинах. Но какой же гигант мысли не учел, что женщина устроена несколько иначе? И я сильно подозреваю, что женщины в таких костюмах терпят большие неудобства при отправлении некоторых естественных надобностей. Я даже слышал о таких унизительных приспособлениях, как «коробки с песком»!
Моя супруга ждала меня на пороге освежителя. Она вручила мне монетку в полкроны.
— Не уверена, что у тебя найдется мелочь, милый!
— ?
— Для освежителя. О воздухе мы позаботились: Гретхен уплатила за нашу дневную норму, а я вернула ей деньги. Мы снова в лоне цивилизации, мой дорогой! Никаких бесплатных ланчей!
Да уж, ничего бесплатного. Я поблагодарил Гвен.
Когда я предложил Гретхен поужинать с нами, она ответила:
— Благодарю вас, сэр. Я согласна. Мама мне разрешила. Но не хотите ли сперва попробовать трубочки с мороженым? Мама дала на это деньги и велела угостить вас. Поскольку до ужина мы должны успеть сделать несколько дел.
— Спасибо. Разумеется. Мы целиком в вашей власти, Гретхен. Вы искушены в здешних правилах, мы же неофиты.
— А что значит «неофиты»?
— Новички, новые ребята.
— Ну ладно. Во-первых, мы должны зайти в отсек-туннель «Спокойные сновидения» и расстелить свои постели так, чтобы всем оказаться рядом.
Вот тут я и понял, почему скатка Гретхен была такой громадной — ее мамочка предусмотрела постели для всех нас!
— Но еще раньше нужно отметить ваши имена у Лилибет, чтобы она дала билеты на автобус. Но до этого все же — мороженое, ведь вы, наверное, так же хотите есть, как и я! А последнее, что мы должны сделать перед ужином, — это повидаться с Чарли и договориться насчет скафандров.
Мороженое продавалось в том же туннеле, где находились вешалки с одеждой, в лавочке «Дважды денди от Бородина», причем хозяин, Кэлли Бородин, сам же был и продавцом. В дополнение к щедро наполненным трубочкам он пытался всучить подержанные журналы с Земли, из Луна-Сити, из капсулы Тихо, а также сладости, лотерейные билеты, гороскопы, газеты «Лунная правда», «Лунатик Луна-Сити», поздравительные открытки, имитирующие продукцию Холлмарка, омолаживающие пилюли и опохмеляющие снадобья, изготовленные по старинным цыганским рецептам. Он соблазнял нас тем, что если мы польстимся на покупки, то вторая порция мороженого будет выдана бесплатно или будут возвращены деньги за первую. Гретхен, поймав мой взгляд, отрицательно покачала головой.
Когда мы отошли от лавочки, она заметила:
— У Кэлли двойная бухгалтерия: одна для чужих, другая для знакомых. Но ему неизвестно, что я прекрасно об этом знаю. Сэр, вы уплатили за трубочки, но, если я не верну вам деньги, меня отшлепают. Мама ведь обязательно об этом спросит, и я скажу ей правду.
Я немного подумал и ответил:
— Гретхен, мне не верится, чтобы ваша мама наказала вас за мой собственный поступок!
— О нет, она накажет меня, сэр! Она же велела держать деньги наготове. Я так и сделала.
— А она шлепает по-настоящему? И по попке?
— О да, да! И очень больно!
— Вы меня заинтриговали. Ведь ваша маленькая попочка совсем порозовеет, пока вы будете плакать!
— Но я вовсе не собираюсь плакать… ну, не очень!
— Ричард!
— Да, Гвен?
— Прекрати!
— Послушай, женщина! Не вмешивайся в мои отношения с другой женщиной! Я…
— Ричард!
— Что, дорогая?
— Учти, что мама отшлепает.
И я согласился взять у Гретхен деньги за трубочки. Я ведь всего лишь муж под каблуком!
Мы подошли к плакату, на котором значилось:
Автобусная компания «Апокалипсис и Пришествие Царствия».
Минимальная загрузка — двенадцать (12) пассажиров.
Чартерные поездки во всех направлениях по соглашению.
Следующий рейс на ГКЛ — не ранее полудня завтра, 3 июля.
Под плакатом, покачиваясь в кресле, с вязанием в руках, сидела пожилая леди. Гретхен обратилась к ней:
— Приветик, тетя Лилибет!
Леди отложила вязание, подняла глаза и просияла.
— О Гретхен, голубка! Как твоя мамуля, родная?
— Прекрасно. Толстеет день ото дня. Тетя Лилибет, я хочу познакомить вас с нашими друзьями — мистером сенатором Ричардом, миссис Гвен и мистером Биллом. Им нужно поехать в Конг.
— Рада познакомиться, друзья. Буду счастлива доставить вас туда. Рассчитываю выехать завтра в полдень, если вместо трех пассажиров наберется десять. Остальное возмещу перевозкой груза. Подходит?
Я уверил ее, что вполне и что мы прибудем к автобусу до полудня, одетые в скафандры и готовые к поездке. Затем она очень мило предложила места на теневой стороне автобуса, уже кем-то заказанные, но еще не оплаченные. И я заплатил — двенадцать сотен крон за троих.
После этого мы отправились в туннель «Спокойные сновидения». Не знаю, считалось ли это место отелем, но название «ночлежка» подошло бы ему гораздо больше. Это была пещера шириной чуть больше пяти метров, выбитая в скале и заканчивающаяся тупиком. Середину и левую сторону туннеля занимали каменные уступы, возвышавшиеся на полметра над уровнем пола. Справа шел проход. На уступах лежали топчаны с крупно написанными на них номерами. Больше половины их было уже занято спальными мешками или скатками. Наиболее близкое ко входу место было обозначено номером 50.
В середине прохода на правой стене зеленым светом был указан вход в освежитель, а в конце прохода за столиком сидел с книгой китайский джентльмен, одетый по моде тех времен, когда Нэйл Армстронг еще не сделал «маленького шажка» на Луну. Очки китайца выглядели такими же старомодными, как и его одежда, а лет ему можно было дать на девяносто больше, чем Господу Богу, зато достоинства было вдвое больше.
Когда мы подошли, он отложил книгу и улыбнулся Гретхен.
— Я рад вас видеть, Гретхен! Как поживают ваши высокоуважаемые родители?
Она присела.
— Они в порядке, доктор Чан, и шлют вам привет. Могу ли я представить наших гостей, мистера сенатора Ричарда, миссис Гвен и мистера Билла?
Он поклонился, не вставая с места, и сложил вместе ладони, приветствуя нас.
— Гости дома Гендерсонов всегда желанные и в моем жилище.
Гвен присела, я поклонился, Билл тоже, правда, после легкого тычка в ребро. Доктор Чан принял наше приветствие соответствующим образом. Гретхен приступила к делу.
— Мы хотели бы найти у вас приют на сегодняшнюю ночь, доктор Чан, если не возражаете. И еще — нельзя ли четыре местечка рядышком?
— Конечно да. Тем более, что ваша милая матушка уже мне об этом сказала. У ваших постелей номера четыре, три, два и один.
— О, чудесно! Спасибо, дедушка Чан!
Я уплатил — за троих, не за четверых — и не знаю, заплатила ли Гретхен, или получила счет, или что-нибудь еще, но денег, переходящих из рук в руки, я не увидел. Наши места стоили по пять крон, с умеренной доплатой за освежитель в две кроны, если мы пожелаем воспользоваться душем. Вода не лимитирована, мыло — еще полкроны.
Покончив с бизнесом, доктор Чан произнес:
— А бонсай-дереву воды не требуется?
Мы почти хором ответили, что требуется. Наш хозяин обследовал пленку, которой оно было покрыто, затем открыл ее и очень осторожно извлек деревце вместе с горшком. Ваза на его столике оказалась графином с водой, из которого он наполнил высокий стакан и, окуная кончики пальцев, стал опрыскивать растение. Пока он был занят этим, я покосился на его книгу: перед таким искушением я устоять не мог. Книга оказалась трактатом «Поход десяти тысяч»[21] на греческом языке.
Мы оставили дерево-сан у него, а заодно и чемоданчик Гвен.
Следующий наш привал состоялся в закусочной «Стэйки Джейка», хозяин которой, как и доктор Чан, был китайцем, но совершенно другого пошиба и поколения. Он приветствовал нас так:
— Привет, братва! Чего вам? Гамбургеры, яичницу? Кофе, пиво?
Гретхен поговорила с ним на гортанном языке, по-моему, кантонском наречии китайского. Джейк выразил досаду и несогласие. Обмен репликами продолжался. Наконец он неохотно согласился:
— Ладно. Через сорок минут, — и отошел.
Гретхен сказала:
— Пойдемте отсюда, пожалуйста. Нам теперь надо к Чарли Вонгу насчет скафандров.
По дороге она тихонько заметила:
— Он хотел продемонстрировать свое кулинарное искусство, требующее большой возни. Единственным препятствием была цена. Он просил, чтобы я промолчала, когда он предъявит вам туристский счет, а я сказала, что раз так, то мой папа в следующий приезд отрежет Джейку уши и отдаст их ему в собственные руки. А он-то знает, что мой папочка вполне способен на такое!
Гретхен улыбнулась, смущенная и гордая.
— Моего папу в «Счастливом Драконе» очень, очень уважают. Когда я была еще маленькой, он утихомирил одного буяна, что приставал к певичке и чего-то от нее требовал, обещая заплатить после. Все здешние очень хорошо запомнили тот случай, а певички «Дракона» объявили маму и меня почетными членами их гильдии.