Читать интересную книгу Выбор Кота - Эрик Найт

Когда Валентайн проснулся рано утром, у него в голове созрел план. Пока Дювалье спала, он еще раз его обдумал.

— Мы поедем на поезде, — сказал он, когда они приканчивали на завтрак остатки свежего хлеба.

— Хм? — промычала Дювалье.

Валентайн уже понял, что она соня и ей всегда нужно время, чтобы проснуться.

— Ты когда-нибудь путешествовала поездом? Я имею в виду не военный эшелон, а тот, что перевозит зерно или картошку.

— He часто. Но ехать на поезде — значит заезжать в паровозные депо. Они хорошо охраняются.

— Я делал это в Висконсине. Это рискованно, но возможно. В конце концов, в КЗ это обычный способ перемещения из пункта А в пункт Б. Я думаю, на это смотрят сквозь пальцы. Но для этого надо кое-кем быть.

— Ты имеешь в виду — квислингом?

Валентайн кивнул:

— Какую форму носят полицаи в этом Гулаге?

Она задумалась.

— По всему Канзасу их называют обществом. У них форма цвета хаки, как у полицейских, с погонами. На севере, в Небраске, они имеют больший вес и их обычно называют инспекторами. А в приграничных районах действуют вооруженные отряды, боевые. Ну, а в них, значит, числятся боевики. Инспекторы носят черную форму, с галстуком и все такое. Боевики ходят во всяком старье, зато почти все имеют полицейские пуленепробиваемые жилеты, с отличительными знаками и фамилиями на спине.

Он быстро соображал.

— Ладно, мы отправимся в Небраску за формой и кой-какими бумагами.

— У меня есть для нас поддельные документы. Я трудилась над ними, пока тебя гоняла Веллес. Я и еще могу сделать. Это премудрость, которой тебе еще предстоит научиться, Валентайн.

— Мы выдадим себя за путешественников. Лучше, если один из нас будет кем-то значительным или, по крайней мере, военным. В КЗ всякий опасается связываться с важными шишками, чтобы не попасть в лапы Жнеца.

— Это довольно опасно. Я предпочитаю держаться подальше от городов и воинских частей. Всегда что-то может пойти не так.

Он еще раз прокрутил в голове свой план, пытаясь нащупать слабые места.

— Риск можно свести к минимуму. Я повидал немало полицаев. Благодаря тебе все будет выглядеть правдоподобнее.

— Как это? — спросила она.

— Все, кто что-то собой представляет в Курианской Зоне, путешествуют с дамами. Ты вполне привлекательна, то, что нужно молодому офицеру-квислингу.

— Размечтался, Валентайн!

— Я только предложил. Даже если ты тоже будешь в форме, мы сойдем за офицеров, поехавших навестить родственников в Канзасе или старого друга в Омахе.

— Омахи больше нет, Валентайн. Это теперь руины на берегу Миссури, кишащие грогами, гарпиями, подземными змеями.

— Прости, забыл. Но все равно мы можем пересечь Гулаг и поискать след. Может, твоя сестра сбежала с парнем из «Ломаного креста», а я помогаю тебе ее найти? Много ли пропускных пунктов, скажем, на границе между Канзасом и Небраской?

— Нет, Гулаг простирается от Северной Оклахомы до Дакоты и от Скалистых гор до реки Миссури. Такие, можно сказать, княжества с сатаной на троне. Тут лучше подойдут взятки и обмен. Например, табак очень пригодился бы.

— Мы сможем раздобыть сколько угодно табака в форте Спрингфилд. У них должно быть и виски, которое в КЗ на вес золота. Слава богу, мы пока еще на территории Южного округа. Соберем урожай.

Она улыбнулась ему.

— О'кей, Валентайн, считай, ты меня подрядил. Мы поедем поездом. Но мне надо будет сделать парочку визитов, так что, как попадем в КЗ, позволь мне стать нашим штурманом.

На складе форта Спрингфилд, последнего поста на границе Свободной Территории Озарк, они запаслись кормом для лошадей. Дювалье и Валентайн доложились дежурному офицеру раз веду правления Южного округа; он будет хранить рапорт до их возвращения или же в течение года, после чего в силу вступят следующие процедуры.

Валентайн нашел здорового вьючного мула, и ему даже не пришлось употребить их влияние как Котов, чтобы заполучить это животное. Конюх, ухмыляясь, передал ему седло и поводья:

— Это дьявольское отродье. Ставлю пятьдесят баксов, что через пару дней ты пустишь его на бифштексы.

Кроме того, они подписали чек на изрядное количество дешевых сигарет, табака и папиросной бумаги, а также на несколько бутылок настоящего ликера. Лошадиный корм и продукты для себя они навьючили на спину мула.

По настоянию Дювалье, выйдя из города, они повернули на восток и еще на полдня задержались на Свободной Территории.

— Мы в Миссури не единственные разведчики. У куриан есть свои шпионы в каждом приграничном форте, не сомневайся, — пояснила она.

Валентайн удостоверился, что за ними нет хвоста, спешиваясь и прячясь за уступами холмистой местности в то время, как Дювалье вела его лошадь в поводу. Когда гвардейский патруль потерял их след, парочка повернула на север.

— Отличная работа. Ты справляешься, Валентайн.

— Как насчет того, чтобы называть меня просто Вал? — спросил он. — Так меня обычно зовут друзья.

— Смешно: мою фамилию тоже часто сокращают до Вал. Не будем же мы близнецами Вал. Зови меня Алисой или, если хочешь, Али.

— О'кей, Али. А я буду откликаться на Дэвида.

— Поглядим. Каждый раз, как я говорю «Дэвид», тут же вспоминаю Рю, с этим его отеческим тоном. Мне больше нравится Вал. Но если тебе понадобится быстро меня разбудить, зови Дювалье. Так орал мне в ухо старина Рурки, когда хотел, чтобы я мигом оказалась на ногах.

Они решили, что будут продвигаться по штату Миссури вдоль его западной границы, среди холмов восточнее Канзас-Сити. Затем пересекут реку Миссури где-нибудь в районе Сент-Джозефа, войдут в Небраску и там, вокруг Линкольна, начнут искать поезда западного направления.

Еще не уйдя далеко от размытых границ территории Южного округа, они перешли на ночные марши. Днем встреча с врагами была опаснее, поскольку троги, обитающие в долине Миссури, предпочитали нападать в светлое время суток. Как следует отдохнув после полудня, они взяли курс на закат по старой дороге. У мула было особое мнение насчет путешествия по ночам, и он предпринял все возможное, чтобы настоять на своем. Он то и дело останавливался, как вкопанный, и они не знали, как сдвинуть его с места.

— Не удивительно, что конюх так легко с ним расстался, — заметил Валентайн.

— Может, его чем-нибудь поманить? — предложила Дювалье. Она толкала мула сзади, в то время как Валентайн тащил его спереди. — У нас еще остались сливы?

— Это будет действовать, пока сливы не кончатся. Но уж потом он и шагу без них не сделает.

Проблему с заупрямившимся мулом удалось решить с помощью приема, который Дювалье в шутку окрестила «танцем буги-вуги». Когда Валентайн тащил мула за уздечку, тот двинул его так, что чуть не оторвал Валентайну ухо. Кровь потекла по его лицу, и Валентайн ринулся в лес, вскоре вернувшись оттуда с длинным тополиным прутом. Молотя свистящей веткой по земле, воздуху, мулу, поклаже, он выкрикивал какие-то тарабарские ругательства. Это необычное представление побудило мула по собственной воле припустить вдоль дороги. Отныне всякий раз, когда мул объявлял забастовку, Валентайн принимался размахивать своим прутом, осыпая упрямое животное непереводимыми проклятиями, которые, как ни странно, имели действие. Мул тут же пускался в галоп, спасаясь от противных криков и ударов.

— Нам скоро придется установить дежурство, — сказала Дювалье чуть позже, когда они остановились перекусить.

— Почему?

Она потянула за молодой кленовый побег.

— Начисто обглодан.

Кто-то ободрал с ветки листья и кору, оставив ее голой, как крысиный хвост.

— Гроги?

— Да. Если ты когда-нибудь присматривался к их дерьму, то знаешь, что их желудки не очень-то переваривают эту пищу.

Валентайн напряг слух и обоняние, но не учуял в лесу никого, кроме совы где-то вдалеке.

— Служба Волком лишала меня такого удовольствия. Я никогда не патрулировал в Миссури, только пересекал эти места несколько раз к востоку отсюда.

— Точно не знаю, способствуют листья и кора их пищеварению или они их просто заглатывают, чтобы утолить голод. В любом случае, если видишь обглоданные ветки, знай — здесь прошли гроги. И эти знаки сохраняются дольше, чем их следы. Или дерьмо. И первая очередь дежурить выпадает мне, — Она ущипнула его за нос и потянула, чтобы он лучше улавливал легкий ночной ветерок. — Бог знает почему, но я не могу заставить идти этого мула.

Уладив проблему с мулом, Валентайн обнаружил, что ему нравятся ночные переходы. При его нынешнем кошачьем зрении ночной приглушенный пейзаж был отчетливее, чем, как он помнил, при самой яркой луне. Слух его тоже не подводил, в темноте их сопровождали звуки ночных насекомых, а сами Коты передвигались намного бесшумнее, чем их дневные противники. Валентайн и Дювалье укладывались спать сразу, как рассветет, предварительно поев, и дремали в течение всего жаркого дня. Даже мул привык к этому распорядку.