одежде, и сказал, что пробудет здесь какое-то время. Чем он занимался, хозяйка не знала — ей показалось, что офицер малость не в себе, так что по возможности она его избегала. Почему вы не сказали сразу, сурово спросил сержант. Возможно, добавил он, из-за вас мы упустили преступника. В отчет хозяйка жалобно забормотала, что она боялась, и не знала, что ей делать.
— Ну, что — в комендатуру или отпустим? — спросил сержант.
Стоун, глядя на приближающегося Фореста, махнул рукой:
— Пусть даст письменное обязательство никуда не уезжать в течение двух недель. Что у тебя? — это уже Форесту.
— Взгляни, — тот протянул начальнику сложенную карту.
Раскрыв ее, Стоун удивленно поднял брови: вся Европа и территория до Уральских гор была закрашена коричневым, а от Нормандии до Печорской губы дугой шла надпись TausendjIhrige Reich [1].
— Это карта из параллельного мира, верно? — спросил Стоун.
— Как видишь.
— Откуда она у него?
Форест пожал плечами.
— Оттуда, откуда и у нас такие же. Вероятно, он имел контакты с представителями победившей Германии после открытия коридора.
Стоун выругался, не сумев сдержаться.
— Живучий тип. Ведь сначала думали, что он погиб, а получается — выжил. И, похоже, что-то замышляет. Зачем он сюда вернулся? Это же риск!
— Посмотри на обороте, — предложил Форест, — возможно, это ответ.
Стоун перевернул карту. В правом верхнем углу виднелась крупная надпись: «Moskau, 10 August 1945. Eröffnung des Korridors» [2]
— Что это значит? — спросил Стоун.
Форест усмехнулся.
— Я думаю, ты понял. Германия, победившая в параллельном мире, через пару месяцев собирается пробить коридор в наш мире. Прямо под Москвой. Неплохой план, как ты считаешь, а? Пока Советы, расслабившись после окончания войны, держат свои лучшие войска здесь, на западе, ударить по столице и захватить ее. Как думаешь, у них получится?
Стоун снова перевернул карту. Смотреть на залитую коричневым Европу было почти физически тяжело.
— Этот вывод ты сделал на основании пометки на карте? Это может быть чем угодно — ну, например, фантазиями Штирнера, уязвленного разгромом рейха. Кстати, из показаний немца известно, что его психическое состояние далеко от нормы, помнишь? И хозяйка говорит, что он не в себе.
— Ну да. Вот только нас он обвел вокруг пальца, сумев ускользнуть из-под носа. Неплохо для психа, как считаешь?
Стоун вернул карту Форесту.
— Найди еще что-нибудь. Этого недостаточно, чтобы поднять волну. Если такая операция действительно планируется, должны быть следы.
Форест в упор посмотрел на начальника.
— Даже если я тебе поверю, — продолжил Стоун, — в штабе Эйка всерьез это не воспримут. Ты ведь понимаешь, да?
— Ладно, убедил, — после паузы признал Форест, — ты прав. Пойду копать дальше.
— Хорошо. Я скоро присоединюсь к тебе, — пообещал Стоун.
Больше всего документов было в зале для торжеств, но Форест рассудил, что самые важные Штирнер скорее всего хранил у себя, в комнате Мартина Лютера. После разговора со Стоуном он вновь поднялся на второй этаж, и, пройдя по узкому коридору, вновь оказался в знаменитой комнате. В массивном столе, за которым четыре века назад работал реформатор, ящиков не было, а все, что лежало сверху, Форест уже осмотрел. Где же здесь можно спрятать самое ценное, думал он, осматривая небольшое помещение. Может, среди книг? Форест открыл книжный шкаф и пробежался взглядом по забитым полкам. Взял наугад несколько талмудов, пролистал их — пусто. Минут десять ушло на то, чтобы бегло проверить остальные. Безрезультатно.
Платяной шкаф был совсем простым — в левом отделении — пять полок, ныне пустых, в правом — штанга с одиноким мундиром. Без особой надежды Форест еще раз тщательно его осмотрел. Единственным уловом оказался аккуратно сложенный носовой платок с эмблемой общества немецких древностей.
Ему вдруг пришло в голову, что Штирнер убегал в спешке, солдат опоздал совсем немного — если бы он не стал ждать у двери, то вполне мог бы увидеть в окне эсэсовца. Вполне возможно, Штирнер, торопясь, что-нибудь выронил — когда спускался, или позже. Выглянув наружу, Форест осмотрелся — можно ли подойти к месту под окном, обойдя замок и двигаясь вдоль стены. Увы, результат осмотра оказался неутешительным — обрыв, начинающийся там, где заканчивалась стены, был слишком крутым.
Форест осмотрел узел, навязанный Штирнером на ставнях — на вид прочный. Ученый в узлах совершенно не разбирался, так что оставалось надеяться на немецкую основательность. Скинув пиджак и оставшись в рубашке, Форест вцепился обеими руками в веревку и перелез через подоконник. Не глядя вниз и поочередно перехватывая канат руками, ученый спускался, пока не почувствовал под ногами твердую поверхность. Встав на ноги, он отпустил канат. Ладони горели. Отдышавшись, Форест огляделся — снизу стена замка казалась гораздо внушительнее, чем при виде из окна. Куда побежал Штирнер? Наверняка ему хотелось как можно скорее скрыться от возможных преследователей. По каменистому склону шло русло ручья, образовавшегося от дождевой воды. По нему было спуститься проще всего. Осторожно ступая, шаг за шагом ученый двигался по пути сбежавшего — по крайней мере, он на это рассчитывал. На крутом повороте он чуть не упал — нога по влажным камням поехала вниз, еле успел ухватиться за ветку дерева. Здесь Штирнер вполне мог грохнуться, мелькнула мысль.
Отдышавшись, он внимательно огляделся. Сбоку от русла ручья, метрах в двух от него, лежала записная книжка — даже отсюда Форест разглядел на обложке анаграмму Общества древностей. Сердце забилось чаще — удача! Добравшись до книжки, он открыл ее. Это был ежедневник на 1945 год, испещренный записями, сделанными мелким аккуратным почерком. Форест открыл страницу на 10 августа. Там была та же надпись, что и на карте: «Moskau, 10 August 1945. Eröffnung des Korridors» и под ней — нарисованная от руки схема войсковой операции с указанием направлений главного удара и схематическими обозначениями частей и соединений — квадраты с номерами и литерами. Следующая страница была озаглавлена «Операция Тайфун-2», а ниже шла надпись: «Директива ОКВ № 535 от 25 мая 1945 года».
— Они уже начали планировать, — пробормотал Форест.
Углубившись в чтение, ученый не замечал ничего вокруг. Когда он услышал хруст ветки за спиной, было уже поздно — он успел только обернуться, чтобы с ужасом увидеть искаженное яростью лицо Штирнера. Сильным ударом немец вырубил Фореста.
Примечания
[1] Тысячелетний рейх.
[2] Москва, 10 августа 1945. Открытие коридора.
Глава 13. ЦЕННАЯ ДОБЫЧА
На этот раз в «Виллисе» их было трое — Стоун, Громов и Саша, — и никакого бронетранспортера сопровождения. За рулем сидел Стоун. Дорогу к замку он