— Я не хотел вам мешать. — Джейк медленно въехал в комнату. — Вы — мистер Соломон?
Нащупав пальцами сумочку, Давид Соломон положил в нее настроечный ключ.
— Да. А вы, как я понимаю, Джекоб Макферсон.
Джейк кивнул.
— Да, это я. — Он посмотрел на полузакрытые, глубоко посаженные глаза настройщика.
— Я слышал ваше выступление в Нью-Йорке на сольном концерте, когда вы учились там. — Давид Соломон развернулся на табурете и протянул вперед ладонь. — Покажите мне вашу руку.
Джейк подъехал ближе и, подавшись вперед, вложил пальцы в ладони мистера Соломона. Давид Соломон ощупал пальцы, суставы, поводил кончиками собственных чувствительных пальцев по всей руке Джейка.
— Теперь другую руку, пожалуйста, — попросил он.
У Джейка сильнее заколотилось сердце, участилось дыхание, и он ощутил глубоко внутри прилив жизненных сил.
— Вы больше не играете? — Нет.
— Почему? Оттого, что вы в инвалидном кресле?
— Этого, по-моему, вполне достаточно, мистер Соломон.
Внезапный прилив гнева и неловкости охватил Джейка. Его бросило в жар, и захотелось развернуться и уехать из комнаты.
— А разве ваши руки пострадали каким-либо образом? Я не смог этого уловить.
— Нет. — Ответ прозвучал холодно и резко, как бы положив конец расспросам.
— Подождите.
Джейк задержался, хотя его руки лежали наготове на колесах кресла.
— Мы все носим на себе различные раны, мистер Макферсон. Ваши и мои, возможно, более заметны, чем у других.
— У меня нет ног, и поэтому я не могу использовать педали, сэр, — с болью вырвалось из груди Джейка.
— А колени у вас тоже отсутствуют? — спросил настройщик. Он выпрямился и пробежался по клавишам. Затем взял подряд несколько октав.
Джейк подождал, пока Давид Соломон закончит с устранением очередной поломки, и ответил:
— Правое колено сохранилось.
— Вам повезло. — Мистер Соломон сыграл короткий пассаж с удивительно нежным звучанием. — Без глаз я могу полагаться исключительно на свою память. А вы можете выучить новые музыкальные произведения.
— Без педалей это просто звяканье. Я знаю, о чем говорю, мистер Соломон.
— Да, конечно. — Настройщик понимающе кивнул. — Но правым коленом вы могли бы нажимать на басовую педаль, прилаженную под клавишами. Ее следует прикрепить к железному бруску, а затем привязать проволокой. Вы лишаетесь контроля над высокими нотами, но… — Он пожал плечами и лучезарно улыбнулся. — Думаю, с одной педалью можно кое-что сделать, мистер Макферсон. Уверен, ваша игра затронет душу.
Джейк громко фыркнул.
— Педаль под клавиатурой? Где вы видели подобное?
— Нигде. Но я знаю, что это можно сделать.
Джейк снова покраснел.
— Простите, я сказал, не подумав. Конечно, вы не могли это видеть.
— Само собой разумеется. Я не обиделся.
— Как такое можно соорудить? — В голосе Джейка прозвучал проблеск надежды.
— У вас в городе, наверное, есть кузнец?
— Конечно.
Давид Соломон развел руками.
— Тогда все в порядке. Попросите его приехать и снять размеры. Нет, лучше я сам с ним поговорю на обратном пути. Мы скорее сообразим, что к чему.
— Вы сделаете это для меня?
— Нет, не только для вас, а для той музыки, которая живет внутри вас. И для тех, кого вы, возможно, затронете своим талантом.
— Я никогда больше не поднимусь на сцену, — с горечью ответил Джейк.
— Тогда улучшите этот мир, сделав светлее свой собственный, внутренний. Пусть музыка питает вашу душу, Джекоб Макферсон.
Глава шестнадцатая
Солнце едва успело взойти, когда до Рейчел донеслись звуки музыки. Она открыла глаза, прислушиваясь к слабому звучанию пианино снизу из гостиной.
Рейчел встала и подошла к комоду. Выдвинув ящик, она достала чистое нижнее белье.
За спиной раздались приглушенные шаги. Она взглянула в зеркало на стене — это Корд: волосы взъерошены после сна, от крепкой фигуры исходит мужская сила.
Он подошел и встал рядом с ней — на фоне его загорелого тела ее кожа казалась бледной.
— Я люблю тебя, — прошептал он, а она прикрыла глаза, чтобы лучше проникнуться нежностью, таившейся в переливах его низкого голоса. Неужели этот сильный, выносливый мужчина принадлежит ей и говорит о своей любви? А она чувствует себя надежно защищенной его любовью? Сердце с трудом может такое выдержать.
Она откинула голову, чтобы их губы оказались совсем близко, и ответила ему тоже шепотом:
— Я люблю тебя, Корд.
Он улыбнулся, и их взгляды встретились, отраженные в зеркале.
— Ты рано проснулась.
— Я услыхала музыку.
Он замер, прислушиваясь.
И опять тишину нарушил один-единственный звук, подхваченный следующей нотой, затем еще одной. Звуки смолкли.
— Джейк, — выдохнула Рейчел. Она повернулась к Корду и обняла его за шею. — Он сел за пианино и пользуется педалью. — Она прижалась лбом к груди мужа, ожидая новых звуков, которые, несомненно, должны последовать.
— Он поел? — Рейчел остановилась около приоткрытых дверей гостиной, где уже стояла Лорена.
Сквозь щелку они увидели Джейка, сидящего на табурете за пианино. Его пальцы медленно перебирали клавиши, словно он импровизировал.
— Он что-то сочиняет, да? — шепотом спросила Рейчел у Лорены.
Та кивнула.
— Думаю, что да. Он уже переиграл все, что знает наизусть.
Значит, Джейк уселся за пианино с восходом солнца! Во время завтрака мужчины слушали музыку и обменивались восхищенными взглядами, отчего у Рейчел становилось тепло на душе.
— Позвать его? Ему пора завтракать. — Рейчел просунула голову в дверь.
Джейк перестал играть.
— Рена, Рейчел… входите. Что вы там шепчетесь?
Лорена вошла первой и встала у него за спиной, опустив руки на его широкие плечи. Она массировала мышцы спины, уставшие после долгого напряжения.
— Примите поздравления, мисс Рейчел, — с некоторой долей язвительности произнес Джейк. — Вам таки удалось усадить меня туда, где я уж и не думал никогда сидеть.
Ее задел его тон.
— Разве это плохо?
Лорена сжала ему плечи, пытаясь утихомирить. Но это не произвело на него ни малейшего впечатления.
— Нет ничего очень плохого, как нет ничего абсолютно хорошего. С вашей стороны это прекрасный жест — дать мне возможность играть на этом проклятом инструменте. — Он взглянул на Рейчел через плечо и при этом потерся щекой о запястье Лорены.
— Вы ведь еще не закончили свою отповедь мне? — резко спросила Рейчел. Ее хорошее настроение улетучилось.