дней. Всё это время я морально готовлюсь к встрече с Кириллом, чтобы выдержать его присутствие, а не убегать, как ненормальная. Он не должен думать, что вызывает во мне столько чувств и эмоций, что я не в состоянии совладать с собой. Пора прекращать зацикливаться на этом. Пора прекращать думать о том, какое будущее у нас могло бы быть если бы не… Хватит!
На последнем заседании мне снова приходит время удивляться. Макс отказывается от дачи показаний, сказав лишь, что большая часть ответственности лежит на Дарине, которую до сих пор не нашли. Прокурор долго задаёт ему вопросы, раз за разом пытаясь выманить из него хоть что-то. Макс лишь улыбается жуткой улыбкой, посматривая то на меня, то на Кирилла.
Я была уверена, что он расскажет суду о Кирилле и о его причастности, но к моему удивлению он не говорит об этом ни слова. Ни намёка. Думала, что Макс будет вести себя вызывающе и пытаться оправдаться, но ничего подобного не происходит.
Он долго смотрит на Кирилла, словно раздумывая. Оценивая, что ему может дать сказанная правда. При взгляде на Кирилла замечаю, как он нервничает. Ещё бы — одно слово Макса и Кирилл вместо обвинителя сразу станет подозреваемым с реальным сроком за содействие преступлению.
Суд не может продолжаться вечно несмотря на то, что обвиняемый пытается отмалчиваться. В итоге, доказательств вины Макса во всех приписанных ему деяниях предостаточно, чтобы обосновать его вину. Ему дают пятнадцать лет обычного режима. Мне кажется, что за него всё-таки замолвили словечко, так как я, сказать по правде, надеялась на строгий режим. Может Кирилл постарался и замолвил слово в плату за молчание… У него же немало нужных связей в этом городе… Не хочу даже думать об этом!
Глава 32
Я знаю, что это пятнадцать лет долгий срок, но, мне не хочется встретить когда-либо Макса, спокойно разгуливающего по городу. Хоть через пятьдесят лет.
И исправит ли его натуру тюрьма? А что, если, выйдя оттуда, он захочет меня найти и отомстить? Довести своё дело до конца, подловив меня, когда я буду совершенно не готова? Мне снова придётся жить в постоянном страхе, а я этого просто не вынесу. Снова окунуться в пучину неизвестности и вечной паники.
Единственный выход — это собрать вещи, силу воли и уехать далеко-далеко никому не сказав куда. Начать жизнь с чистого листа. В этот момент задумываюсь о том, что скорее всего это не мой город. И никогда таким не был. Нужно попробовать пожить в другом месте. Подальше от всего этого.
Когда озвучила вчера эти мысли маме, она долго молчала, обдумывая услышанное. Видно, что она хотела что-то сказать, но боится задеть мои чувства.
— Говори, как думаешь. Без прикрас.
Мама вздохнула и взяла мои руки в свои. Видно было, что она волновалась, так как не хотела поругаться со мной, высказав свои мысли.
— Катюш, только не злись, но ты опять хочешь куда-то нестись. Снова пытаешься убежать от себя. Остановись, успокойся и прислушайся к самой себе. Где ты хочешь быть? Какой себя видишь? Убежав в другой город, новизна, конечно, поможет тебе, но лишь на время. Затем снова придётся признать, что проблема была не в месте обитания, а в тебе…
Я хотела снова взорваться, обидеться и начать доказывать обратное, но вовремя замолчала. Это уже было. Это мы уже проходили. И в прошлый раз мама оказалась права. Если бы я тогда послушала её, то сейчас ничего бы этого не было… Всего этого кошмара…
В этот раз я буду мудрее и останусь благодарной за мнение. Прислушаюсь к нему, прислушаюсь к себе и в итоге найду решение.
Когда всё кончено, я выхожу из зала суда, выдохнув. Чувствую горячую руку Стёпы, сжимающую мою в знак поддержки. Улыбаюсь ему уголком рта. Неужели теперь точно всё позади? Неужели больше никто не будет ковыряться в этой ситуации раз за разом заставляя вспоминать каждую мелочь?
Думаю об это и вижу его. Сглатываю. Кирилл каждый раз приходил на суд в идеальных костюмах, судя по всему, пошитых на заказ. Сказать, что они ему очень идут и в них он сногсшибательно красив — не сказать ничего.
Он пытается издалека улыбнуться мне, но стоит Стёпе это увидеть, как он буквально оттаскивает меня подальше. Как сторожевой пёс. Сердце разрывается на куски… В сумке у меня конверт с деньгами, которые Кирилл прислал мне тогда. Каждое заседание ношу их с собой, намереваясь вернуть, но каждый раз не хватает смелости. Вот и сегодня, стоит его увидеть, как сердце замирает.
Нам удаётся пересечься на улице чёрного выхода, куда закрыт доступ журналистам. Я выхожу перевести дух, пока Стёпа пытается подогнать сюда свою машину. Мама тоже куда-то отошла, так что я остаюсь наедине со своими мыслями.
— Привет! Отлично выглядишь! Рука зажила? — слышу такой знакомый голос.
Оборачиваюсь. Кирилл. Отвожу взгляд, снова смотря на улицу.
— Да, спасибо, — отвечаю спокойно.
Мы молчим несколько секунд. Кирилл выходит на улицу и достаёт сигареты. Кажется, раньше он не курил.
— Как жизнь вообще? — спрашивает снова, выпуская дым.
— Налаживается, — отвечаю, хмыкнув. — Ты как? Как Наташа? — последний вопрос даётся с трудом, но я должна доказать самой себе, что меня не тронет даже то, если они начнут встречаться…
Кирилл морщится, делая глубокие затяжки.
— Нормально… Хочешь пойти чего-нибудь выпить? — смотрит на меня с надеждой, делая шаги ближе.
На секунду теряю дар речи. Вся моя броня, выстраиваемая долгими неделями, даёт трещину стоит увидеть его…
— Нет, мне нужно идти… — отвечаю тихо, начиная пятиться. Судорожно начинаю копаться в сумочке, пытаясь найти конверт. Более подходящего момента, наверное, больше не представится.
— Кать…Малышка… — Кирилл пытался взять меня за руку, но я сую ему конверт.
— Что это? — спрашивает непонимающе.
— Это никогда не сможет склеить то, что ты пытаешься. Никогда, — говорю строго и убегаю прочь, пока Кирилл не успевает сказать ещё что-то.
Дома, лежа в горячей ванне, я вспоминаю всё, связанное с Кириллом. Его глаза, его губы, его походку, до