Так был осуществлен этот «прыжок через палку», который подвел законный фундамент под усиление нашего морского могущества. Рейхстаг частично отказался от своего права ежегодно вмешиваться в развитие нашего флота. Национальная точка эрения восторжествовала над стремлением к парламентской деятельности. В конечном счете нам удалось убедить парламент потому, что мы были сами убеждены в своей правоте.
3
Зимою 1898/99 года я был полон решимости придерживаться шестилетнего срока. Однако я всегда понимал и заявлял в рейхстаге, что первая судостроительная программа еще не создаст нужного нам флота; часто говорили о том, что по истечении шестилетнего срока нам придется предъявить новые требования.
После того как в 1897 году нация в принципе ответила утвердительно на вопрос о том, оправдается ли существование мощного флота, нам надо было решить, осмелимся ли мы сделать политический шаг к подлинному морскому могуществу или ограничимся демонстрацией. Учитывая внутреннее и внешнеполитическое положение, я был полон решимости сделать за первым шагом и второй. Я думал о «скачкообразном развитии», но считал необходимым до поры до времени не предъявлять рейхстагу новых требований.
Это оказалось, однако, трудным делом; когда мы серьезно взялись за постройку флота, аппетиты разгорелись необычайно. И раньше чем я сам ожидал этого, возникла необходимость превысить установленный максимум расходов и приступить к разработке второй судостроительной программы.
Уже осенью 1898 года я взял себе за принцип построить организационную работу таким образом, чтобы она полностью соответствовала задаче нового увеличения флота в будущем. Поскольку мы вели политику дальнего прицела, наши мероприятия зачастую оставались непонятными для флота и приводили к внутренним трениям; пришлось пойти на это, чтобы не ставить под угрозу выполнение плана в целом.
Летом 1899 года мы увидели, что с новеллой{76} не удастся повременить до конца шестилетнего срока (1904 г), и приняли решение внести ее самое позднее в 1901 или 1902 году, а бюджет 1900 года составить таким образом, чтобы он оставил путь для нее открытым.
Решение же о содержании и времени внесения ее в рейхстаг было намечено принять весной 1900 года после предварительной детальной разработки проекта и с учетом сложившейся политической обстановки. 28 сентября 1899 года кайзер одобрил по моей просьбе этот план действий. Присутствовавший при докладе начальник морского кабинета заметил, что шансы на принятие новеллы парламентом очень невелики; кайзер ответил, что железный горшок (воля флота) разобьет тогда глиняный (оппозицию).
Принимая это решение, я исходил из трех соображений. Первое носило парламентский характер. Отпущенных в 1898 году средств не хватило потому, что мы не учли повышение стоимости кораблей. Чтобы заложенные корабли не оставались недостроенными, мы должны были немедленно и во всяком случае не позднее 1900-1901 года просить рейхстаг освободить нас от денежных ограничений.
Но если бы мы сделали это, то по истечении шестилетнего срока нам не удалось бы избежать запросов в рейхстаге о наших судостроительных планах. Если бы мы заявили, что внесем новеллу лишь в 1907 году, то уже в 1899 году в рейхстаге состоялись бы прения, из которых мы не извлекли бы никакой практической пользы.
Поэтому было правильно наметить в парламентском сообщении, которое все равно являлось неизбежным, определенную цель, а при благоприятном стечении обстоятельств придать этому сообщению характер первого чтения.
Второе, еще более важное соображение, говорившее в пользу новеллы, было технико-организационного свойства. Мы должны были стремиться к тому, чтобы ежегодно строить по возможности одинаковое количество кораблей; исходя из наших военных целей и производственных возможностей, наиболее подходящей нормой было три корабля в год. Поэтому самым удобным для нас был бы простой закон, предусматривающий строительство трех крупных кораблей в год. Но рейхстаг никогда не согласился бы на подобное умаление своих бюджетных прав. Он разрешил связать себя законом лишь постольку, поскольку этого требовала организационная необходимость – я имею в виду наш организационный план, предусматривавший не строительство отдельных кораблей, а создание целых эскадр, которые мы на основе собственного и мирового опыта рассматривали как тактические единицы. Поскольку мы просили эскадры, рейхстаг мог вычеркивать из наших планов лишь эскадры, а не отдельные корабли, ибо, поступив иначе, он превысил бы свои полномочия, вмешавшись в военно-организационные вопросы. Однако узаконение принципа строительства эскадр наряду с продолжительностью амортизации кораблей приводило к тому, что мы не имели определенной годичной нормы выпуска кораблей. От принятия первой судостроительной программы и до 1901 года сохранилась норма в три корабля, но потом она снизилась бы до одного корабля, и лишь в последующие годы нам удалось бы (но не регулярно и лишь частично) превышать указанную норму.
Рейхстаг же едва ли похвалил бы нас как за снижение нормы до одного корабля, так и за скачкообразную перегрузку бюджета в годы нового подъема. Следовало ожидать, что в подобном случае механизм отпуска средств начнет действовать со скрипом; в 1912 году мне действительно пришлось столкнуться с подобными затруднениями.
Чтобы избежать колебаний нормы выпуска кораблей, нужно было внести в рейхстаг новую судостроительную программу настолько заблаговременно, чтобы норма в три корабля в год сохранилась сама собою.
Третьим и самым важным соображением, которое не позволяло мне и тогдашнему министерству иностранных дел во главе с Бюловым отложить на несколько лет внесение второй судостроительной программы, было изменившееся международное положение. У островов Самоа англичане и американцы совершили насилие над несколькими нашими судами{77}. Это унижение и печальный инцидент в Маниле{}n» усилили в германской общественности настроения в пользу усиления морского могущества. Другим знамением времени явилось подчинение французов воле владычицы морей – Англии – при Фашоде{}n» и поражение Испании в морской войне с Америкой, сопровождавшееся потерей колоний. Наконец и бурская война отбрасывала свою тень на положение вещей. Обширные судостроительные программы почти всех морских держав показывали, что мир развивается быстрее, чем мы могли предполагать в 1897 году. Темпы внутриполитического развития также ускорились. Конфликт из-за строительства Средне-Немецкого канала явился как бы предлогом к угрозе столкновения хозяйственных групп, возникшей в 1902 году в связи с перезаключением торговых договоров, если бы в эти конфликты затесался и вопрос о флоте, то ему угрожало бы неделовое обсуждение в рейхстаге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});