* * *
А рано утром в воскресенье я уже грохотал тяжёлыми резиновыми сапогами по подъезду дома номер пять, что находился на улице Антикайнена: взбирался на третий этаж к сорок четвёртой квартире. Нёс за спиной распухший от вещей большой отцовский рюкзак. Без особого интереса рассматривал надписи на стенах. Зевал громко и почти беспрестанно. Около уже знакомой двери остановился, нажал на кнопку звонка — прислушался к звучанию раздавшейся в квартире громкой трели. Звуков шагов за дверью не различил. Но не позже, чем через минуту после моего звонка на пару секунд исчезло светлое пятно внутри дверного глазка. Затем щёлкнул замок, звякнула цепочка. И лишь после череды этих звуков приоткрылась дверь.
Я увидел на пороге знакомое моложавое лицо Нины Владимировны Волковой. Алинина бабушка встретила меня в домашней одежде — опрятная, причёсанная, словно заранее знала о моём раннем появлении. Она окинула меня строгим взглядом, ответила на моё приветствие (без упрёков и недовольства в голосе). Поинтересовалась целью моего визита. Я поправил очки и лямки рюкзака. Выдал заготовленные по пути к этому дому фразы: извинился за «столь раннее вторжение», выдал женщине парочку комплиментов (которые у той словно пролетели незамеченными мимо ушей) и заявил, что отчаянно и немедленно желал видеть свою одноклассницу Алину Волкову. Дополнил я свою тираду заранее отрепетированной улыбкой.
— Ждите, Иван, — исчерпывающе ответила женщина.
И захлопнула перед моим лицом дверь.
Я посмотрел на дверной глазок (очень напоминавший рыбий глаз).
— «Ждите» — это в смысле «немного постойте на лестничной площадке»? — сам у себя спросил я. — Или «ждите» — это «проваливай отсюда и не мешай людям спать»?
Минуты через три я уже склонялся к тому, что верным было моё второе предположение.
Но ошибся.
Потому что (за мгновение до моего повторного касания к кнопке звонка) из квартиры сорок четыре выглянула взъерошенная и заспанная Алина Волкова.
— Крылов? — сказала она. — Ты чего пришёл? Что случилось?
Алина с подозрением взглянула на мой рюкзак, словно испугалась: я достану из него очередного котёнка.
— Решил зайти за тобой, Волкова, — заявил я. — Ты ведь не забыла, что сегодня мы всем классом идём в поход?
Интонацией я выделил слово «всем».
Алина зевнула (прикрыла ладошкой рот) — я ответил ей тем же (рот не прикрыл, но на время «зевка» повернул лицо в сторону лестничного пролёта).
— Ты сдурел, Крылов? — спросила Волкова. — Какой ещё поход?
— Обычный: в лес, — пояснил я. — На берег озера.
Алина вздохнула.
— Я не хожу в походы, Крылов, — сказала она. — Тем более, в такую рань. Зачем ты ко мне пришёл?
— Провожу тебя до школы.
— С ума сошёл?
Волкова потёрла глаза.
— Можешь идти, куда тебе угодно, — сказала она. — А я возвращаюсь в постель. Буду досматривать свои сны.
— Не сегодня, — сказал я. — Сны от тебя никуда не денутся: досмотришь их в другой день. На этот день у тебя другие планы, более интересные. Собирайся.
Алина нахмурилась.
— Вот ещё, — сказала она. — Размечтался. Мои планы — спать до обеда и не выходить сегодня из дома. А чем займёшься ты, меня совершенно не волнует.
Девица зевнула.
— Рада была тебя повидать, Крылов. Увидимся завтра в школе.
Она попыталась закрыть дверь, как это недавно сделала её бабка.
Но я помешал: наступил на порог сапогом.
— Разве не хочешь увидеть, как Наташа Кравцова свалится в холодную воду и утопит свои резиновые сапоги? — спросил я.
Волкова покачала головой.
— Твоя Кравцова, Иван, меня совершенно не интересует.
Она толкнула дверь — прижала к порогу мой сапог.
— Убери ногу. Убери! Пока я тебе её не раздавила.
Я посмотрел на сонное девичье лицо.
Сказал:
— Во-первых, Наташа Кравцова не моя.
— Сочувствую.
— А во-вторых… разве тебе не интересно, что ещё я увидел в учительских планах из директорского кабинета? — спросил я. — Там чёрным по белому было написано, что сегодня ровно в девять часов и одиннадцать минут ученица десятого «А» класса Наталья Кравцова поскользнется и упадёт в озеро: бултыхнётся в воду с головой.
Алина недоверчиво хмыкнула.
— Не ври, Крылов…
— Это было в той же стопке документов, где наша классуха расписала домашние задания на завтра, — заверил я. — И где физичка отметила, кого именно спросит на уроке. Всё, что я подсмотрел в тех бумагах, уже случилось… или почти всё. Не желаешь проверить, насколько точно Снежка распланировала наш поход?
Я поднял руку и демонстративно постучал пальцем по своим наручным часам — по тем самым, которые я в прошлое шестое сентября тысяча девятьсот восемьдесят первого года окунул в воду озера. Их стрелки тогда навсегда остановились. Я долго их хранил — они после того случая всегда показывали именно то время, которое я только что озвучил Алине Волковой: девять часов и одиннадцать минут.
Глава 14
К школьным воротам мы с Волковой шли будто бы не вместе. Алина по пути от дома не уподобилась Кукушкиной: не повисла на моей руке и не бомбила мой ещё не полностью проснувшийся мозг бесчисленными фразами. Всю дорогу до школы мы молчали. Слушали шарканье своих шагов, птичье чириканье и шелест листвы (которая пока не полностью осыпалась с ветвей берёз). Солнце уже поднялось над горизонтом, но не появилось над крышами домов. Волкова шагала чуть позади меня — я изредка посматривал на неё и замечал, как Алина прятала за воротником куртки шею и подбородок. Я тоже пока не страдал от жары. Хотя и не утеплился, как в прошлый раз: помнил, что день сегодня будет относительно тёплым и солнечным.
Сегодняшний поход всегда казался мне не самым лучшим моим воспоминанием. Но я не почувствовал вчера вечером душевный трепет, собираясь на прогулку к озеру. Но положил в рюкзак запасные очки — я всегда брал с собой «запасные глаза» именно после того случая (носил в сумке футляр с очками, даже когда купил контактные линзы). Я посмотрел на шагавшую будто бы и не со мной хмурую Волкову. Алина не отреагировала на мой взгляд — смотрела себе под ноги, словно надеялась разглядеть там потерянные кем-то монеты. Я прижал к переносице очки. Снова взглянул в сторону прятавшегося за домами озера. Усмехнулся при мысли о том, что скоро снова окажусь на том самом месте, где развивались события многих моих юношеских ночных кошмаров.
У школьного забора я чуть прибавил шаг: увидел, что около деревянных ворот собрался уже едва ли не весь десятый «А» класс. Школьники нас заметили — замахали руками, призывая поторопиться. В прошлый раз я пришёл на место сбора минут на двадцать раньше, чем сейчас: до того, как подошла Снежка, раньше Лидочки Сергеевой, едва ли не одновременно с Наташей Кравцовой (тогда я посчитал этот факт хорошей приметой). Теперь же мы с Волковой подошли к группе старшеклассников последними, когда отряд пёстро разодетых школьников уже намеревался «ступить на тропу приключений». Я поздоровался со Снежкой и с одноклассницами, пожал руки парням (в том числе и Васе Громову, у которого при виде меня словно вдруг испортилось настроение).
По вновь усилившемуся вниманию десятиклассников к моей персоне я сделал вывод: о моём вчерашнем поединке с Громовым они уже знали (все, за исключением Алины Волковой, пожалуй). Потому что девочки пристально меня разглядывали (как и тогда: после моего выступления из кабинета директора школы). А парни норовили обменяться со мной фразами — часто пустяковыми, ничего не значившими. Обозначила своё присутствие рядом со мной Наташа Кравцова: поинтересовалась, где я «научился так драться». Лидочка Сергеева напомнила (будто невзначай), что училась со мной в одном классе уже «много лет». Лёня Свечин продемонстрировал мне свою гитару — близкую родственницу той, что стояла сейчас на полу около моей кровати.
Классная руководительница пересчитала нас «по головам».
— Кажется, все, — сказала она.