Смотрели в землю, прикидывались паиньками.
Найманы всё ещё ставили город кочевников на уши в попытках отыскать труп колдуна или хотя бы улики. Было забавно следить, как они нарезают круги.
Аил, где ночью творилась всякая демоническая непотребщина, найманы всё-таки обнаружили. Но мёртвые стражники, чьи трупы уже начали попахивать на жаре, оказались убиты магией самого пропавшего колдуна.
На этом расследование и застопорилось. Круг замкнулся, цирк уехал, клоуны разбежались.
Куда делись пленники и сам колдун? Да разве ж кто расскажет? Этого даже я не знаю.
Колдун, наверное, провалился в нижний мир к своему Эрлику. Послом там теперь подрабатывать будет. Вызовут его потом колдуняки каким-нибудь спирито-демоническим манером… Как бы он нас не сдал.
А вот куда охотник слинял, я и уточнять не стал. Мы знали аил, где живут связные — и этого было достаточно. А откочуют, так Бурка найдёт. По запаху. Он по запаху мог сказать даже то, сколько парней собралось у каменного круга.
Ну, а я — улучил момент и посчитал, что у «ворот», кроме нас с Буркой, стояло ещё девять мальчишек примерно от 11 до 15 лет.
Они были в одежде разной степени потрёпанности. Все — из небогатых невоенных родов. Было с ними и двое парней постарше. Из тех, что уже могли быть по возрасту воинами. Зачем они пришли, я пока не понял.
Почему решил, что из не военных родов? Так медведи далеко, волки и барсы не нанимались отдавать найманам своих недоростков. А вот отличать чёрную кость совсем безродных от жёлтой, торгово-ремесленной, я не умел.
Да и надо ли мне оно? И так понятно, что собравшиеся возле входа в каменный «круг» мальчишки умели выслеживать зверя да стрелять из лука. И это всё.
Один плюс — их хотя бы не надо было учить убивать, как «презренных» земледельцев. «Чистых» земледельцев в этих землях пока ещё не народилось.
Ячмень собирали, конечно. И дикий, и немного сеяли. Но не так, чтобы осесть на земле и заниматься только выращиванием хлеба.
Каменный круг дышал скрытой силой. И был он весь — как один большой глаз, которым сейчас наблюдали за кандидатами в волчьи всадники.
Я был уверен: в ставке терия Вердена видят подростков. Но время шло, а камни оставались камнями.
Было тихо, пусто. Древнее святилище и всё тут.
Мы так простояли примерно полчаса. Те, кто помладше, устали, но терпеливо смотрели в землю.
Ждали, что ли, кого колдуняки? Вчера они почти сразу впустили мальчишку, а сегодня чего боятся?
И вдруг в вышине заревело. Я поднял голову и увидел снижающегося дракона.
Он был такой же чёрный, как и те, с которыми мы бились в горах у военного лагеря барсов. Молодой совсем, размером чуть больше вертолёта. На таком же летала Шасти.
На драконе виднелась единственная человечья фигурка в блестящих на солнце доспехах и развивающемся чёрном плаще.
Я бы ещё глазел, но Бурка дёрнул меня за рукав. Перепуганные подростки уже попадали на землю, только мы двое остались стоять. И дракон пикировал прямо на нас.
— Да ну, — отозвался я, опуская глаза, но совсем не собираясь кланяться какому-нибудь местному колдунишке.
Вряд ли дракон хотел напасть. Мы сражались с драконами, но и тогда они не проявляли какой-то животной и слепой агрессии. Вряд ли он пытается нас сожрать. Да и отскочить будет несложно — упасть да прокатиться по земле.
Бурка крепко прижался плечом к моему плечу. Трусом он не был, просто многое в мире «человеков» было ему незнакомо, а потому пугало.
— Понятно же, что на понт* берут, — пояснил я, щурясь на снижающуюся громадину. Дракон сделал петлю и теперь заходил против солнца. — Ну, то есть величие какое-нибудь паршивое хотят показать.
В лицо прилетел порыв ветра. Зверь пролетел прямо над нами, мы видели его поджатые лапы и серое брюхо.
А потом дракон вильнул хвостом, растопырил лапы, выпустил когти, словно посадочные шасси, и приземлился совсем рядом с камнями.
Я улыбнулся с удивлением: от него пахло! Бурка засопел и тоже разулыбался. Понятно, что и он почуял.
Тогда, в пылу боя, я уловил только запах драконьей крови, самый обыкновенный, металлический. И вдруг выяснилось, что у живых вертолётов есть свой особенный аромат — горячий, пряный.
Дракон лёг на брюхо, прижал крылья, и всадник — это был высокий пожилой воин в броне из серебристых блях, нашитых на длинную кожаную куртку, и в чёрном шёлковом плаще — спрыгнул на землю.
— Вкусный, наверное, — прошептал Бурка, явно имея в виду не всадника, а дракона.
Пришлось напомнить ему про колбасу, чтобы спустить с неба на землю:
— Да я толком и не распробовал…
Драконий всадник сделал пару шагов и остановился. Посмотрел вверх.
Бурка повёл носом и тут же вскинул голову: в вышине показался боевой клин крылатых волков.
Пока они снижались, я насчитал чёртову дюжину.
Волки опустились рядом с драконом, всадники стали спешиваться, и я узнал их предводителя. Это было несложно сделать по описаниям, данным мне Ичином.
Уж больно рожа была приметная, и нос перебит. Это был глава волчьих всадников терия Вердена — Наяд.
Ичин говорил, что это его всадники гнались за сыном правителя Юри Эргеном до самого перевала. Да и сейчас там кукуют. Ждут, пока спадёт огонь.
Неужели они надеются, что Эрген свалил не в закат, а пробился в волшебный город Туле недоступными для других путями?
А ведь это — интересная версия. С чего мы решили, что перевал в те дни, когда там огненный ветер и ледяной дождь, охраняет проход в неведомые земли? А вдруг это путь в тот же самый Туле?
Наяд и воин в плаще поздоровались.
— Пусть Эрлик побыстрее возьмёт тебя, Кориус, — оскалился Наяд в лицо воину в плаще, и я сообразил, что за шишка прилетела к нам на драконе.
Это был военачальник и бывший раб