связной через десять минут ходьбы по тоннелям.
― По-другому пространство не осветишь, ― пояснила на ходу.
Вопрошающее молчание заставило продолжить.
― Факелы здесь не горят, магические способы освещения тухнут. Защита не пропускает и лучика.
― Тогда как работает вот это освещение? ― и он ткнул пальцем в потолок горящий круглыми светильниками.
― Они вмонтированы еще до вплетения запрета на освещение в защиту. Теперь только они и работают здесь.
Сама не знаю, почему так много ему рассказала, но молчать, когда идти еще час, не хотелось.
― Но зачем же так много светильников подвесили? Тут хватило бы одного на каждые десять метров, а здесь один на каждый метр, ― недоумевал Лер, продолжая исправно идти в двух шагах от меня.
Иногда я останавливалась перед развилкой, припоминая путь, и тогда он дышал мне в шею, усложняя выбор. Просить его отойти не стала. Это то же самое, что признать свою слабость перед его близостью. Да орка с два я уличу сама себя в неспособности концентрироваться или в каких-то нежных чувствах к этому мужчине.
― Ты меня не слушал, ― продолжила прерванный разговор, ― здесь невозможно использовать освещение после установления защиты. Эти светильники имеют срок годности. Некоторые могут потухнуть раньше. Заменить сломанные нет возможности, пока не закончиться действие защиты. Вот строители и перестраховались, напичкав тоннели освещением под завязку. Когда через триста лет охранная система отживет свое, тогда и поменяют светильники.
― И зачем ставить столь долгосрочную защиту? ― продолжал засыпать меня вопросами Лер.
― Да потому что взломать ее невозможно. Чем меньше срок действия, тем проще обезвредить. Монументальные вещи всегда сложнее разрушить, ― и я свернула в очередной поворот.
― А магический всплеск, оттого что ты убрала защиту, не засекут? ― Легкое беспокойство ― это все, что я почувствовала от мужчины.
― Только воины не ниже третьей руки, а таких в патруль не ставят, ― я улыбнулась, представив сильнейших из нас праздно шатающимися по столице ночью. Даже самоубийца не пошел бы на дело в такую смену.
Больше Лерей меня ни о чем не спрашивал, но я ощущала его беспокойство и всю дорогу до нашей цели размышляла над его причинами. Еще через полчаса ходьбы мы достигли хранилища. Я быстрым движением сбросила с себя мешавшую одежду и бесшумно миновала поворот к камерам предварительного заключения. Связной не отставал и был так же искусен в неслышном передвижении, как и я. Мне даже пришлось один раз повернуться, чтобы проверить, не отстал ли он. До дверей в хранилище мы добрались без происшествий. Обычно охраняют только преступников, архив не пичкают солдатами, но, по крайней мере, одного они были обязаны поставить.
А вот и он!
Одним плавным движением ноги я разрезала воздух с глухим, еле слышным звуком и выбила сознание у горе охранника. Лер его вовремя подхватил, и падающее тело нас не выдало.
― Предупреждать надо! ― одними губами возмутился шатен.
В ответ пожала плечами и зашла в хранилище. Связной положил воина на грязный влажный пол и направился за мной. Шаг через порог он так и не сделал. Тишину разрезал звон упавшей решетки. Негромкий, так что вряд ли кто-то, кроме нас, услышал его.
― Что за..? ― недоумевал мой подельник, схватившись за стальные прутья.
Я же стояла по ту сторону и оперативно шерстила все записи за необходимый мне период, не обращая внимания на возмущение подельника. Меня интересовали воины, которым пять лет назад было от пятидесяти до ста пятидесяти ― самый возраст, когда человек уже сознателен, но признаков маразма еще нет.
― Нея! ― попытался накричать на меня шепотом связной.
― Не мешай, ― шикнула на него, не отрываясь от личных дел.
Специально взяла папки с делами обычных солдат, а не с особыми способностями. Уверена, там каждый второй подойдет под мое представление о нужном воине, ведь эта папка с элитными магами здесь специально, чтобы запутать тех, кто пришел за разгадкой местоположения Истины. Придумали верно, но меня не проведешь.
― Цинея, оборотень тебя дери! ― подорожал буйствовать шатен.
― Здесь я справлюсь сама. Ты все равно не знаешь, что искать. Так что нечего лазать по секретными документам, лучше на стреме постой, ― и я взяла в руки очередное досье.
― И ты не нашла ничего лучше, чем отгородиться от меня решеткой?!
У него что, истерика начинается?
Оторвалась от документов и посмотрела на Лерея. Немного красный, гневно дышал в мою сторону, и глаза наполнились чернотой, но ничего критичного. Переживет.
Я вновь углубилась в чтение. На тихое «стерва» даже не обратила внимания. Привыкла.
Способ, которым я спрятала артефакт, всплыл в памяти давно, но я не была уверена в нем, так как верить своим воспоминаниям было крайне опасно. Однако в процессе я убедилась, что не ошиблась. Пять лет назад я нашла по личным делам воина без семьи и родных, того, о ком, в случае его устранения, никто не вспомнит. Отдала ему Истину и дала в руки письмо. Он должен был сам выбрать место, куда поехать, и там найти любого служивого, отдать ему письмо и артефакт. Из письма новый посыльный узнал бы, что по приказу короля он должен поехать в любую сторону и в любом приглянувшемся городе найти солдата, кому нужно передать Истину и письмо. Единственное, служивый обязан был поставить на письме подпись. И так дюжина воинов передавала реликвию из рук в руки, не ведая, куда ее увезут дальше, и что вообще они держали в руках. После двенадцатой подписи письмо сжигалось, а предмет прятался в каком-нибудь местном схроне.
Таким образом никто в королевстве не знал, куда увезли Истину. Самому первому воину стерли память по приезде, как и мне. Я также не знаю, кому отдала артефакт в руки. Так я оградила себя от опасности знания. Вот только боюсь, после моего побега этого солдата устранили. Дажир перестраховщик. Но даже если посыльный мертв, я смогу просчитать вероятности и узнать кто он, его характер и привычки. Поэтому Рон так охотно со мной сотрудничает. Я единственная, кто способен по хлебным крошкам, что развеяны по миру, найти Истину. И вот первый мой шаг ― найти того самого первого воина.
― Орил Хек, ― прочла имя на папке и улыбнулась.
Он был сиротой, без родственников, воином всего лишь одиннадцатой руки, и ему пять лет назад было шестьдесят два. Ответственный, верный, живет службой. И вот уже год как покоится на столичном кладбище. Предчувствие меня не подвело: убили, как только запахло жареным. Дар тут же начал просчитывать вероятность.
Ого, семьдесят восемь процентов! Да ты никак наш потеряшка!
С такими радостными мыслями я все вернула на места, а папку с личным делом спрятала в специальном кармане для документов, что есть в каждой спецодежде.
― Нашла?
Связной стоял ко мне боком, сложив руки на груди, и даже не смотрел в мою сторону.
Какие мы ранимые. Бесит, когда тебе не доверяют. Но я уверена, что он мне и половины правды не рассказал, поэтому совесть даже носа не казала из своего крепкого сна.
― А ты сомневался? ― встретила