Его голос звучал грустно, Брук осторожно спросила:
— Как она умерла, Гэбриел?
Ей не нужны были слова, чтобы понять, что он собирается ей ответить. Всё было написано у него на лице.
— Вам следует спросить Доминика, если хотите об этом узнать.
Она разочарованно вздохнула. Как будто эта тема когда-нибудь может стать безопасной в разговоре с волком. Она оглянулась на запертую комнату, о которой он упоминал вчера, и решила попробовать новую тактику.
— А что насчёт этой комнаты?
— Комнаты Эллы? Я же уже говорил Вам, она заперта.
— А ещё Вы сказали, что я смогу увидеть эту комнату в другой раз. Сейчас подходящее время.
— Но для чего Вам это?
— Я просто хочу лучше понять людей, из-за которых вынуждена находиться здесь. Доминика, Роберта и Эллу.
Гэбриел какое-то время колебался, но потом кивнул и прошёл мимо неё, чтобы открыть замок на двери.
— Пожалуйста, не говорите Дому, что я позволил это, — прошептал он.
Она протянула руку за ключом.
— Обещаю, он никогда не узнает. Я запру дверь, когда уйду.
Гэбриел кивнул, а затем продолжил свой путь на первый этаж.
Брук вошла в комнату и быстро закрыла за собой дверь. Что интересного она собирается найти в комнате мёртвой девушки? Здесь она не узнает, как Элла умерла. В комнате был затхлый воздух и полумрак из-за плотных закрытых штор на окнах. Она открыла одну штору, прежде чем медленно пройтись по комнате.
Вероятно, комната была в том же состоянии, в каком её оставила Элла, разве что за исключением портрета красивой молодой женщины, прислонённого к стене. Элоиза Вульф? У Брук было чёткое ощущение, что это была именно она, написана прямо перед своим восемнадцатилетием — чёрные волосы, янтарные глаза, радостная. Возбуждённая предстоящим Сезоном? Портрет, вероятно, висел внизу, но после её смерти смотреть на него стало слишком больно, поэтому его заперли в этой комнате.
Ни одна вещь не сдвинута с места и не вынесена из этой комнаты. Туалетный столик был по-прежнему заполнен духами и девичьими безделушками, небольшая гардеробная комната всё ещё завалена одеждой, дамскими шляпками и обувью. На стене висели две картины: красивой белой лошади и двух парусников, вышедших в море. Элла без сомнения любила прогулки на свежем воздухе. На ночном столике рядом с кроватью стояла небольшая миниатюра, на которой был изображён Доминик. Совсем ещё юный Доминик, но всё равно весьма похож на того, каким стал сейчас, по прошествии многих лет. Элла любила его и была с ним очень близка, как сказал ей Гэбриел. На шкатулке с ювелирными изделиями была вырезана голова волка. Семейная реликвия? Она открыла шкатулку и с удивлением обнаружила, что кроме пары тусклых маленьких серебряных серёжек там ничего не было. Если у Эллы были свои собственные деньги, почему же эта шкатулка не наполнена различными украшениями?
Девушке очень нравились рюши. В оборках было покрывало, портьеры, даже туалетный столик. Но может быть она просто не успела здесь ничего поменять после того как выросла. На бюро стояла большая тарелка с мелкими ракушками, а вокруг тарелки лежали раковины побольше. Должно быть, она весело проводила время на пляже Скарборо, когда была ребёнком. Были ли они там вместе с Домиником? Может быть, они строили замки из песка. Плавали вместе. Брук стало интересно, расскажет ли он ей когда-нибудь о своей сестре, которую потерял.
Она стала открывать ящики бюро и почувствовала, как внутри начинает горечью разливаться чувство вины. Это было самое настоящее омерзительное разнюхивание. Но как ещё ей выяснить, что случилось с сестрой Доминика, если он не собирается рассказывать ей ничего, кроме как то, что в смерти Эллы виновен Роберт?
Первый ящик бюро, который она открыла, был заполнен веерами. Она была удивлена, увидев такое их количество. Брук начала открывать их и заметила, что они очень причудливые. Каждый веер был отделан разноцветными кружевами, драгоценными камнями и причудливыми рисунками. Без сомнения, их было так много из-за того, чтобы нашёлся подходящий веер для каждого бального платья. Она открыла ещё один веер: простой каркас из неокрашенной древесины, без драгоценных камней, основа была выполнена из белой бумаги, на которой лёгким курсивом были написаны какие-то строчки. Он был самый непримечательный, и на нём не было дорогих драгоценных камней, поэтому она думала, что никто не станет возражать, если она на время одолжит его.
У неё никогда не было своего веера. Гарриет абсолютно упустила из виду эту деталь туалета, а может быть эти аксессуары просто не были доставлены в Лестершир до того, как Брук отправили сюда. Но веер будет очень полезен, чтобы спрятать улыбку, если она появится в ненужный момент, или скрыть от Доминика то, как она в гневе стискивает челюсти. Она положила веер в карман, прежде чем начать открывать новые ящики.
Больше она не нашла ничего интересного в ящиках. Осталось посмотреть лишь в сундуке, который стоял в изножье кровати Эллы. Брук подозревала, что там лежат постельные принадлежности. Но дабы убедиться, она заглянула внутрь, провела ладонью по дну сундука и коснулась твёрдого куска кожи. Она вынула большую книгу, у которой не было указано названия на обложке. Открыв её, она прочла надпись «Не трогать», которая явно была выполнена детской рукой. Не веря своей удаче, она понимала, что держит в руках детский дневник Элоизы Вульф. Пролистав страницы, она заметила, что постепенно почерк меняется, становится более правильным и зрелым. Её глаза уловили слова о примерках и платьях, о домашних вечеринках. Это был не просто детский дневник, а дневник, который Элла вела уже будучи взрослой. Может быть, она писала в нём о Роберте. Возможно, дневник содержит подсказки о причине её смерти. Брук хотела прочесть его. Она взяла дневник и вышла из комнаты, заперев дверь, а затем скорее поспешила к себе.
Она провела остаток дня, как и последующие два дня, разбираясь в семилетнем отрезке жизни Эллы. Девушка начала вести дневник, когда ей было одиннадцать лет, а закончила в восемнадцать. Брук находила дневниковые записи весьма интересными и даже не смогла сдержать смех, когда читала про то, как во время вьюги Элла и Доминик заблудились, а дорогу им показал большой белый волк (так Элла описала собаку, которая им помогла). У девушки даже была детская влюблённость в одного из друзей своего брата, и она очень боялась, что не успеет вырасти, ведь он может жениться раньше. Об этом упоминалось лишь раз, вероятно, она переросла своё детское увлечение.
В дневнике было очень много забавных историй. Например, как Элла подглядывала за Домиником, который в укромном уголке сада пытался поцеловать местную девушку, но та с криком от него убежала. Или как Доминик претворялся, что это было стихийное бедствие, когда падал на построенные ими песочные замки, чтобы они могли начать строить новый. Они всё-таки строили вместе замки из песка! Или истории о том, как Элла побеждала брата в скачках, хотя Брук всё же думала, что Доминик специально поддавался. Брук ненавидела отрываться от дневника, когда приходилось выезжать Бунтарку или помогать Альфреде высаживать новый садик с травами, и особенно посещать комнату волка, чтобы ухаживать за его раной.