Насколько всё изменилось в сфере моей личной социальной реализации, настолько же всё изменилось и в семье, но со знаком «минус». Из головы не идёт мысль: лучше уж я не буду работать и делать то, что приятно мне, чем будет ТАК. Лучше я буду дома сидеть, буду с Антоном во всех его начинаниях, буду делать всё ради мира в семье.
Пока что всё остановилось на том, что приехал Миша и позвал Антона (я-то работаю!) на двухнедельный курс йоги в Питер. Я сначала приняла в штыки как саму затею, так и то, что Антон уедет именно сейчас, когда у нас в семье не пойми что происходит, но потом смягчилась. Антон сказал, что хочет поехать, я не стала мешать.
В общем, он уезжает. К тому же мы опять безнадёжно не понимаем друг друга, Антон смеётся над тем, что я боюсь его отпустить, а я готова взорваться от переполняющих меня чувств. Я в полном смятении — и это если забыть об истериках и других побочных явлениях женской психики.
В остальном: мы ни фига не тарабарим, Вика уехала, садистский Курс Полного Знания продолжается у нас дома, но я в это время учу меню. Вот.
Ответ Сергея
Ребята! Определитесь наконец. В нашем УниверСити невозможна раздвоенность, и я всем об этом говорю. Иначе человека всегда будет «болтать».
Сергей
Ответ Насти
Я же о себе пишу, почему Вы говорите о «нас»? Я по-прежнему хочу выполнить то, о чём мы с Вами говорили. Но не ценой отношений с мужем.
Ответ Сергея
Поэтому я и говорю о ВАС.
Во время очередного приезда Рубцова Настя пошла к нему, чтобы честно высказать всё, что у неё было на душе. Она хотела остаться с ним, но не разделяла его идей. К тому же муж, без которого она не могла, ушёл к Молдованову. Произошёл очень эмоциональный разговор с Рубцовым, сильно повлиявший на Настю. Рубцов сказал, что выбор за ней, главное — его сделать. Неопределённости он не терпит.
Поездка в Питер на йогу
Три месяца до Пробуждения
Я приехал в Питер и остановился у Настиной мамы. При встрече обнялся с Машей Штейн. Я боялся, что мои чувства вернутся и вся поездка в Питер превратится в борьбу с ними, но я увидел Машу, мы обнялись — и ничего не произошло. Она мне показалась какой-то пустой внутри, прозрачной. Но особого значения я этому не придал. Просто поблагодарил Бога, что меня отпустило и колбасить больше не будет. На йогу можно было ходить один раз в день: утром или вечером. Я ходил два раза, йога мне нравилась. В остальное время гулял по Питеру. Как-то после утренних занятий Маша подошла ко мне и предложила вместе пообедать. Мы пошли в «Крошку Картошку».
— Как жизнь-то? — спросила Маша.
— Да нормально. Затрахало меня это Пробуждение. Не понимаю уже ничего. Пусть всё идёт, как идёт. Буду просто жить.
— Это правильно. Хрень это всё. Я вот вообще Пробудилась.
— Что?!
— Ну что-что… Пробудилась я.
Меня на минуту парализовало.
— Что значит Пробудилась? Миша в курсе? — Я старался сохранять спокойствие.
— Нет, я ему ещё не говорила.
Я немного помолчал, чтобы прийти в себя, отхлебнул чаю.
— А ты уверена, что это не самадхи и не глюки? Давно держится?
— Да, 2 недели, с семинара ещё.
— На семинаре случилось?
— Нет, после. В метро ехала, и случилось.
Во мне что-то вскипело, перелилось через край и затихло. Я поверил. Как и Артём после Пробуждения Атмана, повторял про себя только одно слово…
— Слушай, ты обязана сказать Мише. Если это правда, то ребята должны знать. Это очень важно!
Маша пожала плечами. Мы посидели ещё немного, а потом она ушла, оставив меня с пустой головой, в которой бегало как ошалелое и ударялось о стенки черепной коробки то самое слово: «О…ть!»
Я позвонил Насте и рассказал про Машу. Настя не поверила. Она была уже в аэропорту, вылетала в Питер. Я сказал, чтобы прилетала быстрее, — при встрече всё обсудим.
Вечером я пришёл на йогу и увидел Машу, которая сидела возле Миши и рассказывала ему о своём Пробуждении. Я не решился к ним подойти. Слышал только, как Миша сказал: «То, что с тобой произошло, называется атмавидья — знание себя…»
Он говорил что-то ещё, но я не расслышал. Я ждал в раздевалке, когда уйдёт Маша, чтобы спросить у Миши, правда ли она Пробудилась. Вошёл Миша. Я, сохраняя невозмутимое выражение лица, спросил:
— Пробудилась?
— Да… — безразлично бросил Миша.
— Правда Пробудилась?
— Да. Я ещё сегодня, когда говорил с ней на йоге, почувствовал, что барьера нет, но как-то внимания на это не обратил… Меня на семинаре самого плющило сильно, так что ее я и не заметил.
Сказав это, он ушёл.
У меня внутри всё полыхало: «Маша Пробудилась! Миша подтвердил!» От разрыва мозга меня спасла только йога: во время занятий я ни о чём другом думать не мог, но после двух часов упражнений мне удалось прийти в себя. Приехала Настя, и мне нужно было её встречать. Я рассказал о разговоре с Мишей. Настя не верила.
На следующее утро мы пошли на йогу вместе, а после отправились в кафешку к Любе, и там меня накрыло. Я и верил, и одновременно не верил. Две мои части рвали и раздирали всё внутри, и, чтобы избавиться от противоречия, я решил позвонить Мише. Набрал его номер и блеющим голосом БГ спросил:
— Миша, я не могу успокоиться. Это правда?
— Что правда? — резко спросил Миша.
— Ну, что Маша Пробудилась.
— Какая тебе разница?! Занимайся своими процессами! — отрезал Миша и положил трубку.
Это подействовало — меня как водой из ведра окатили. Я перестал суетиться. Медленно, но верно факт Пробуждения Маши Штейн начал плавить все выстроенные за полгода схемы моего Пробуждения. В тот же вечер мы поехали к Маше в гости. Купили подарочный чай, цветочек. Поздравили её, посидели немного на кухне. Маша выглядела какой-то отстранённой, другой. Как будто бы её не было с нами. С одной стороны, это косвенно доказывало, что с ней действительно что-то произошло, с другой же — казалось, что она слегка зазналась. Мне почему-то стало неприятно. Не знаю отчего. Может быть, оттого, что я завидовал, а может быть, мне было грустно сознавать, что она уже по другую сторону баррикад и такой, как прежде, я её больше не увижу. Чуть позже приехала Аня Семёнова. Она до последнего не верила в Пробуждение Маши, но бутылка вина, выпитая перед визитом, помогла ей справиться с сомнениями.
В понедельник Настя уехала — она приезжала на выходные.
История Пробуждения Маши Штейн
Когда мне было 14 лет, меня зацепила книга Пелевина «Чапаев и Пустота». Целый год перед этим я страдала из-за «выхода во взрослую жизнь» и полного набора жутких подростковых проблем, и вот наконец пришло понимание, что внешнее не имеет значения, что цель может быть только внутри.
С тех пор все события и люди, которые «случались» в жизни, будто вели меня в одном, единственно верном направлении. Тогда мне ещё незнакомы были слова «Пробуждение» и «Просветление». Об Этом мне никогда не думалось концептуально, но цель ощущалась ясно. Были и периоды отторжения «внутрь-направленности», и периоды полного погружения в себя. Но состояния всегда были неустойчивые, сродни полёту того, кто не умеет летать и к тому же не видит места для приземления.
Прошла через наркотики («выделение наблюдателя»), а с рождением ребёнка — через опыты «самадхи» и пришедшие с ним «сидхи». Я не знала этих понятий, просто думала, что это в порядке вещей, и радовалась всему происходившему со мной, гонялась за сильными впечатлениями.
К Мише Молдованову на обучение Трансцендентальной медитации (ТМ) попала «случайно». Зацепило то, что этот человек может ясно и логично объяснить происходящее со мной. Ведь тогда всем этим состояниям придавалось такое значение! Хорошо ещё, что чужие опыты не были настолько важны. Ведь человеческий ум изо всех сил старается подменить главную цель набором мелких целей — например, увлекает достижением состояний, которые были у Пробуждённых до Пробуждения…
В эти четыре с половиной месяца уместилось многое. Были практики: йога, ТМ, семинары, а главное — было общение с Мишей. Это было воздухом, которым я дышала последние четыре с половиной месяца. Самые абсурдные указания Гуру наиболее эффективно подтачивали стереотипы.
Было всё: и отторжение, и принятие, потом снова отторжение, снова принятие. Смысл этих метаний был в том, чтобы не терять точку сборки, точку привязки к Гуру, сохранять связь с ним даже в моменты противоречия.
Казалось, что информация проходила сквозь меня, как сквозь сито, в котором оставались не выражаемые вербально сгустки Истинной природы.
Но с приходом опыта осознания собственной Истинной природы стало абсолютно ясно, что это переживание невозможно разделить ни на какие ощущения. Это нечто глобальное, такое, что обнаруживается через открытое, преданное, сильное и одновременно пустое сердце. Оно обнаруживается раз и навсегда. Только им и стоит жить — и «до» Пробуждения, и вне концепций.