Девушка тоже улыбнулась.
— Хотела бы я видеть лицо вдовы Совиль, когда она обнаружит подлог.
— Поверьте, при этом лучше быть подальше от разъяренной мадам — она вам глаза выцарапает, — ответил он серьезно.
— Да, пожалуй, вы правы.
— Что ж, будем надеяться, все письма у нас, — сказал граф, задергивая занавески на окнах кареты.
Он снял свой пиджак, аккуратно вытащил из потайных карманов стопку бумаг и принялся их бегло осматривать.
— Фредди должен сам проверить, но, похоже, здесь все его послания.
Нагнувшись, Рейн спрятал письма в саквояж и оттуда же достал коричневый плащ Мадлен.
— Вы, наверное, хотите переодеться.
Но Мадлен вовсе не хотелось снимать чудесную серебристую шаль и милые аксессуары и снова надевать свой невзрачный плащ. И вообще, ей было грустно осознавать, что этот вечер подошел к концу. Правда, вернуться в Дэнверс-холл с украшениями Рейна в прическе девушке тоже не улыбалось.
Она принялась снимать обруч, но не так легко было вытащить шпильки, укрепляющие все на своих местах.
— Садитесь рядом, дорогая, я помогу вам привести себя в порядок, — сказал Рейн, видя ее неловкие попытки.
Мгновение она пребывала в нерешительности, но затем все же повиновалась.
— Мне, признаться, очень нравится, что вы без головного убора, — сказал он, вытаскивая из ее прически шпильки. — У вас такие замечательные волосы.
Мадлен напряглась и от его лести, и от упоминания головных уборов. Она пока еще не решалась постоянно носить чепец, приличествующий старым девам. Это значило бы, что ее молодые годы безвозвратно прошли вместе с надеждами на любовь и замужество.
К счастью, Рейн не стал развивать эту тему и дальше действовал молча. Мадлен чувствовала, как нежно он касается ее головы. Она постаралась держаться прямо, не давая этим приятным прикосновениям расслабить себя, но в покачивающейся карете это было тем более нелегко.
Прошло несколько минут, прежде чем граф снял с нее обруч и гребни, приведя ее вид в подобающий для того, чтобы предстать перед обитателями Дэнверс-холла.
— Порядок, — сказал Рейн, оглядывая девушку.
— Спасибо, — прошептала она и отодвинулась от него.
Он слегка улыбнулся, будто бы поняв причину ее покорности.
— Но это же еще не все. Давайте сниму шаль.
Забрав накидку, он упрятал ее в свой саквояж вместе с обручем и гребнями.
Мадлен осталась в одном платье, но, как ни странно, по всему ее телу разлилось тепло. Причина этого, конечно, была в близости Рейна, в его изучающем взгляде.
Только Мадлен собралась пересесть на свое место, как он задержал ее, легко дотронувшись до ее руки.
— Мешочек для писем все еще у вас под юбкой, помните?
У нее вдруг перехватило дыхание.
— С этим я справлюсь сама, — едва вымолвила она.
— Жаль, — ответил он мягко.
Наклонясь вперед, Мадлен нащупала у себя под юбками мешочек и отстегнула его от подвязки. Затем сунула его в саквояж и расправила подол платья. Но и после этого Рейн не позволил ей вернуться на прежнее место.
Вместо этого он нежно откинул ее на спинку сиденья и заглянул в лицо.
Мадлен затаила дыхание, гадая, не воспользуется ли Хэвиленд их вынужденным уединением, чтобы склонить ее к капитуляции.
Его слова тут же подтвердили ее опасения.
— Но и это еще не все, милая, — прошептал граф. — Я хочу показать вам, почему вы должны тщательно рассмотреть мое предложение.
Мадлен слабо покачала головой.
— Я уже давала вам свое согласие это сделать.
— Но я сомневаюсь в серьезности вашего обещания.
Он нежно провел пальцем по ее губам, отчего по телу девушки рассыпались жгучие искорки. Затем Он наклонился к ней так близко, что она ощутила тепло его дыхания.
Мадлен бросило вжар от осознания того, что граф собирается поцеловать ее. Она попыталась совладать со своим участившимся сердцебиением, подаваясь в сторону. Но когда он преодолел отделявшее их расстояние, она уже была не в состоянии пошевелиться.
Рейн медленно облизал ее нижнюю губу, языком принуждая рот девушки открыться, и проник внутрь, лаская нежно и неспешно, отчего Мадлен окончательно обмякла. Нависнув над ней, граф целовал ее с томительной обстоятельностью, пока она не нашла в себе силы и не уперла ладони ему в грудь.
— Я знаю, что вы задумали, — пожаловалась она срывающимся голосом, — опять будете подрывать мою обороноспособность.
Он одарил ее той улыбкой, от которой таяло сердце.
— Обязательно буду, о чем вас честно предупреждаю. Я не из тех, кто легко отступается.
Ее не нужно предупреждать, она и так уже знает, каким Рейн бывает коварным. Боже мой, его прекрасное лицо совсем рядом, и нет никакой возможности сопротивляться этим искусительным губам. А ее чувства предательски подталкивают безраздельно отдаться в их власть.
Все же Мадлен предприняла еще одну попытку отразить его натиск.
— Я полагала, вы рыцарь и придаете большую важность благородству. Но совсем не по-рыцарски пытаться меня соблазнить.
— А я делаю это для вашей пользы, дорогая. Я собираюсь выпустить наружу ту скрытую страсть, которая томит вас изнутри.
— Какую еще скрытую страсть? — у нее пересохло во рту.
— Вы хорошо знаете, о чем я говорю. Неудовлетворенный голод, снедающий вас, рвется наружу, ведь опасность подстегивает его, как афродизиак.
Да, так и есть, Мадлен должна была признать это. Его сильнодействующие поцелуи вкупе с переживаниями этого вечера заставили ее тело дрожать от желания. Внутри кипели чувства, лишавшие ее рассудка, а ленивая улыбка Рейна обессиливала еще больше.
— Позвольте, я покажу вам, какой станет страсть, когда вы будете моей женой, милая.
Она не милая ему. Это не более, чем фигура речи… попытка подчинить ее волю своей и сломить ее сопротивление. Но от этого взгляда в висках стучало все сильнее. И, вне всякого сомнения, она хотела, чтобы он поцеловал ее еще раз. Безумно хотела.
И когда он исполнил ее невысказанное желание, Мадлен замерла, позволяя его губам овладеть своими безраздельно. Эта атака имела еще более разрушительную силу, чем предыдущая. Нагло и горячо он насиловал ее губы.
От этого нескончаемого поцелуя сердце бешено колотилось, а в голове оглушительно шумела кровь. Она потеряла всякое чувство времени и реальности, пока не ощутила, как его пальцы скользят по ее бедрам…
Мадлен задохнулась, когда поняла, что он задрал подол ее платья и нижней сорочки.
Хватая его за руку, она одновременно оторвалась от его губ, вмиг возвращаясь из сладостного забытья.
— Что вы делаете? — возмутилась девушка.