class="p1">Марта передёрнуло. Ладони раскрылись сами по себе: свежие, едва подсохшие ссадины покрывали их. Почему он не обратил внимания раньше? Март коснулся пальцами сорванной кожи, провёл по разрезу, совпадавшему с одной из складок (он всегда путал, которая из них называлась линией жизни, а которая – судьбы), нажал. Капля крови выступила из ранки.
Острая боль послужила тем самым толчком, что встряхнул-таки вялую, не желавшую просыпаться память. Из вязкой ленивой мути всплыл вчерашний день и первая половина ночи, вплоть до того момента, как Март забрался в пещеру… Но что произошло дальше? Вторая половина ночи будто в омут канула: вроде чувствуешь, что вот оно, где-то здесь, прямо под рукой, но – не нащупать никак, не ухватить… И где-то в тех же сумеречных глубинах, недоступных сознанию яви, однако часто открывающихся в сновидениях, осталось ещё что-то, совсем уж смутное и неуловимое, ноющее тонкой тоскливой нотой… Хотя, возможно, этот меланхоличный призрак не имел никакого отношения ко вчерашнему приключению… Ладно, вспомнится. Со временем.
Ошмётки облаков, деловито сметаемые ветром к горизонту, бесследно пропадали за гребнем скалистого хребта, и небо искренне восхищало звенящей чистотой своего купола из тончайшего шёлка цвета лазури. Покров, достойный чертогов исключительно царственной особы!
«Сияющий монарх, пребывая в самом зените славы, правил жёстко и бескомпромиссно: глаз невозможно было поднять на его царственный лик. И капли сомнений не могло возникнуть, что разбитый наголову бледный король мрака впредь посмеет раскинуть над миром чёрный шатёр с обитающим в нём легионом кошмаров. По праву сильного завладел светозарный копьеносец небесным престолом, и теперь, победитель, царствовать он будет вечно!..» – пришло на ум Марту, немного очумевшему от избытка простора и света.
Выспренная чушь! Занятия в литературном клубе научили писать грамотно, однако не избавили его опусы от наивно-возвышенного романтизма и чрезмерного пафоса. Что поделать – моменты острого эмоционально-чувственного восприятия и благоговейно-торжественного восхищения, то перемежаясь, то складываясь в единое, близкое к мистическому озарению, переживание, неизменно – и, наверное, с самого рождения – присутствовали в существовании Марта. Хотя, скорее, таковым было лишь его отношение как к отдельным аспектам жизни (иногда непредсказуемым и невероятным, иногда простым, но, если внимательно приглядеться, удивительным), так и в целом к ней. К Ней… Что-то колыхнулось в памяти, но кто эта самая «Она» – Марту не удалось вспомнить сходу. Однако он точно знал, что «Она», как и многое-многое другое, осталась совсем далеко – где-то там, в основательно затянутой туманом и оттого совсем уже нереальной, – в той, прежней, жизни…
«Прежняя жизнь…» – словно капля лимонного сока попала на язык. Март сплюнул. Так, может, хватит уже бежать от призраков прошлого, что тащатся вслед дурацким неуклюжим хвостом, куда бы он ни пошёл, а просто взять и начать всё с чистого листа? Взять и начать… А ведь какой прекрасный день! Так почему бы не сделать его первым – в новой жизни?!
Да, что ни говори, пафос без удержу пёр через край, однако в этот раз пришедшие на ум строки были самыми что ни на есть подходящими к моменту! И кто бы (даже из прежних – прежних! – учителей) взял на себя смелость оспорить его, Марта, выбор?
«Забавная штука, – подумал Март, наблюдая за едва различимым крылатым силуэтом, застывшем высоко-высоко, – вот, в жизни твоей кавардак и весь мир летит в тартарары, но стоит вдоволь поспать и набить желудок…»
Он улыбнулся солнцу… и вздрогнул: рогатый силуэт заслонил диск!
– Мнэ-э-э… – провозгласил рогатый.
Магуш, выйдя из своего жилища вслед за Мартом, хихикнул.
– На ночь я затаскиваю бездельников на крышу: они предупреждают, если кто-то приближается к хижине. Кроме того, их присутствие отпугивает злых духов. Только потому и держу.
Март уже и сам разглядел на плоском перекрытии лачуги двух козлов. Оба поражали своим диким неухоженным видом. Оба пялились на Марта свысока и, кажется, даже улыбались глумливо. Да, пожалуй, злые духи вполне могли испугаться.
– А не свалятся они оттуда? – поинтересовался Март.
– Что ж они, совсем без мозгов? Хотя если свалятся – горевать не стану: мясо и шкуры лишними не будут. Жёсткое, конечно, мясцо, жёсткое… И воняет к тому же – не то что… э-экх-экх-м-м… – старик закашлялся. – Но привередничать не приходится…
– Мнэ! – требовательно вякнул кто-то из обсуждаемой парочки.
– Жрать просят, – пояснил Магуш. – Запоздал я сегодня… Да! Раз уж ты так удачно здесь оказался, помоги-ка мне…
Вдвоём они кое-как спустили козлов на землю, и те резво потрусили к подножью холма, где росло достаточно кустов и даже немного травы.
Руки в боки, старик ухмылялся вслед возбуждённо задравшим хвосты животным.
– Что за жизнь у этих оболтусов, – хохотнул, – беззаботная, нехлопотливая. Утром тебя с крыши снимут, вечером посадят – и целый день свободен: хочешь – это, хочешь – то… Даже завидно!
– Я бы не позавидовал, – пожал плечами Март. – Для козла, может, здесь и рай земной, предел мечтаний и жизненных стремлений, но для человека… Да чем здесь заняться-то? Считать камни? А ночью – звёзды? С ума сойдёшь.
– Как – «чем заняться»?! Да, здесь много камней и, наверное, столько же звёзд, но разве это недостаток? Прекрасный уединённый уголок, где никто не помешает изучать основы магии, а затем и погружаться в её глубины – вот что это за место! Так!
Март зевнул в ответ и почесал изрядно поросшую жёстким волосом щёку.
– У тебя есть сила, парень, – не глядя на Марта, как бы между делом заметил Магуш. – Покровительствующая тебе сила… Как знать, может, вдвоём нам бы удалось оседлать её? Мои знания и опыт – твой шанс…
– Не думаю, что сейчас я готов… или, вернее, хочу – заняться изучением магии, – нахмурился Март. – Я чувствую, что настало время вернуться домой.
Старый маг промолчал, кривя губы, и продолжил пялиться на подножие холма, где рогатая парочка с жадностью бросилась прореживать и так весьма не густой кустарник.
Спину меж лопаток нестерпимо закололо. Март попробовал дотянуться – не вышло, и он, возмещая неудовлетворённую потребность сторицей, хорошенько поскрёб ногтями начинавшие зудеть плечи.
– Кстати… а где моя куртка?
– Так ведь… это… – уши старика дёрнулись, как у испуганного зайца, и встряхнулся поникший, будто пребывавший в дремоте, тюрбан – однако головы Магуш не повернул. – Ну… как… Пропала! Ага! Изорвалась в клочья одёжка твоя! Эх-э-эх-х… – старик завздыхал сокрушённо.
– Я, кажется, лез в пещеру без куртки…
– Да?.. Э-эм-м… Да… ты оставил её возле входа… но произошёл обвал! Ты слишком громко кричал, парень! Одежду уволокло камнями, засыпало… м-м… Конечно, при этом её изорвало – а как же