Читать интересную книгу Дегустация Индии - Мария Арбатова

Короче, за расписной прелестью индийской жизни стоит такой женский стон, что мы, российские женщины, по сравнению со всем этим живем в полном шоколаде.

К моменту, когда мои спутницы набрали детских шмоток, а я утолила жажду разглядывания сообщества «дочки-матери», взор мой упал на ноги продавца.

Хорошо подстриженный господин в безукоризненной белой рубашке и черных дорогих брюках, с милейшей улыбкой обслуживающий Наташу и Лену, по-английски описывающий достоинство любого предмета из коллекции детских вещей, был совершенно бос. Его костлявые ступни бойко бегали по каменному полу возле витрин и вешалок.

Поймав мой взгляд, он слегка застеснялся, потер одну босую ступню о другую и развел руками. Я тактично показала жестами, что очень ему завидую и сама бы разулась по такой жаре; но до сих пор не могу решить уравнение: после работы этот кентавр снимает «форму» и сливается с толпой живописных босяков или надевает обувь и двигается в ней домой?

Потом мы бродили по тряпичным лавочкам, продавцы орали и совали в нос товары, а мы покрепче прижимали к себе кошельки. Собственно, у меня на этом рынке была только одна мотивация. На вчерашнем банкете мне несколько раз сказали:

– Ты должна иметь для Тадж Махала закрытое льняное или хлопковое платье, иначе умрешь от теплового удара!

Переворошив тучу прилавков, я купила себе что-то невразумительно голубое, вполне адекватное индийскому желанию видеть женское тело на жаре сорок градусов стопроцентно закрытым. Не то чтобы мне не хотелось накупить еще чего-нибудь. Я просто находилась в объятиях культурного шока от возможностей выбора на рынке и не могла так быстро перейти из класса созерцателей в класс потребителей.

Ну сами подумайте, если вы хотите купить сумку, а перед вами пятьсот вариантов сумок! Защищая психику от обилия впечатлений, я потянула спутниц в музыкальный магазин в Старом Дели, адрес которого нашла в Русском центре, потому что из всех стран мира я привожу своим сыновьям музыкальные инструменты.

Потом я не требую, чтобы они учились играть на всех подарках, но знаю, что со временем это как-то выстрелит. Когда мои сыновья Петр и Павел были младшими школьниками, они были страстно влюблены в империю инков. И перед каждым Новым годом мы с первым мужем перетряхивали все букинистические магазины центра, чтобы положить под елку очередную книгу о жителях древней территории Перу.

В результате дети не стали ни историками, ни географами, но музыкальная группа, в которой они играют много лет, называется «Инки», и на сайте группы есть страница «Перуанцы» с историей империи инков. Так что я не знаю, во что выльется коллекция музыкальных инструментов...

В маленьком прохладном музыкальном магазине, уставленном незнакомыми инструментами, я выбрала гулкий барабан (не зная, что он работает только в паре с другим) и симпатичный ситар, величиной со скрипку. Величина меня особенно радовала, я прикинула, как ласково забинтую его одеждой и положу в центр чемодана.

Про ситар к этому времени я знала только то, что Рави Шанкар записывал на нем что-то с группой «Битлз», а Джордж Харрисон считал Рави Шанкара своим гуру и отцом world music.

Еще помнила слова из песни Виктора Цоя: «Ситар играл, кто на нем играл, чей это ситар? На ситаре играл сам Рави Шанкар...» Я сбила цену на оба инструмента вдвое и была невероятно довольна тем, что уже купила подарки сыновьям.

По дороге в Русский центр Наташа Полякова предупредила:

– Будь осторожнее в Агре и Джайпуре.

– В каком смысле?

– В прошлую поездку в Агру остановились в гостинице, электричество кончилось, кондишен заглох. Номер был на третьем этаже, я открыла окно и заснула. А на столе оставались конфеты, кексы и бананы после общей посиделки у меня в номере. Проснулась, когда было светло, от ощущения, что я не одна в комнате. На столе сидел обезьян ростом с крупного мужика и жрал. От страха забралась под одеяло с головой и так лежала, пока он не решил свои проблемы.

– И что дальше?

– По шуму поняла, что он спрыгнул в окно на землю. Выглянула. Внизу обезьяна ждали три такие же здоровые, как он, подружки и один индиец. Индиец спросил по-английски: «Где?» Обезьян отдал подружкам бананы и кексы и развел лапами как человек, мол, «нету ничего...». Индиец даже заорал на него! Все-таки он посылал его за сумкой и кошельком, а не за бананами. А сумка и кошелек у меня были в шкафу, а не на столе...

М-да... В Монгольском ущелье меня сильно напугал орел; в Кузьминском парке сбросил роскошный конь моей подруги Иры Куницы, обещавшей мне в Индии сразу все инфекции; в ответ на фамильярное поглаживание однажды тяпнул за руку привитой пес... с остальным зверьем отношения складывались цивилизованно. Ущерба от обезьян я не предполагала, но крепко-накрепко запомнила, что им нельзя смотреть в глаза.

Спутницы остались в Русском центре, а меня повезли в Красный Форт. Красный Форт – Лал Кила – в каком-то смысле местный Кремль. Это огромный восьмиугольник стен из красного песчаника возле реки Джамуны. Великие Моголы, будучи владыками Индии, построили его в 1648 году как свою резиденцию.

После изгнания англичан в 1947 году именно на Красном Форте был торжественно спущен английский и поднят индийский флаг. Ворота Форта между двух сторожевых башен грандиозны. Внутри находится солидный город: Зал общих аудиенций, Зал частных аудиенций, Разноцветный дворец, Жемчужный дворец, королевские бани.

Самое изысканное сооружение – это создающий прохладу мраморный навес, опирающийся на сотню колонн. В нем совершенно мистическое эхо. Толпы перегретых туристов щелкают фотоаппаратами, а потом валяются на зеленых лужайках, обнявшись с бутылками воды...

Через улицу самая большая мечеть Индии Джама Масджид на 25 000 человек. Ее с 1650 по 1658 год строили пять тысяч человек. Мечеть не огромна, а невероятно огромна и великолепна.

Над ней белые купола, которые, как и Тадж Махал, производят впечатление пастилы или невесомого пенопласта. Каменные покрытия нагревают ноги через обувь, совершенно непонятно, как местные жители умудряются ходить по ним босиком и при этом широко улыбаться.

Собственно, полагается разуваться, но я этого никогда не делаю. С одной стороны, зная о количестве кожных заболеваний, которые с подобных полов проникают сквозь носки, а потом заставляют трудиться над своим разгадыванием целые медицинские институты.

С другой стороны, памятники, кормящиеся туризмом, должны проявлять уважение к туристу. Поскольку я была в длинной юбке, необутость не бросалась в глаза, но провожающий меня непальский студент всю экскурсию ждал расправы надо мной Аллаха или служителя. Однако и тот, и другой подошли к вопросу с пониманием.

В мечети хранятся глава Корана, записанная под диктовку Мухаммеда, его тапка, волос из его бороды и отпечаток ноги на камне. Другой вопрос, что после музея Андерсена в его родном городе Оденсе, где хранится искусственная челюсть сказочника, меня удивить трудно.

Странно, что ни эти исторические ценности, ни сам Аллах не остановили недавно имама мечети от приветствия движения «Талибан», издавшего декрет об уничтожении неисламских памятников. Он заявил, что поддерживает действия талибов, если они совершаются в качестве возмездия за разрушение мечети «Барби Масджид» в индийском городе Айодья. Как будто для культурного человека существует взаимозачет разрушений исторических памятников...

Это грустно, тем более что «отец» индийского менталитета император Ашока еще в V веке до нашей эры заявлял в своем Двенадцатом Наскальном Указе: «Ведь всякий, кто, почитая свою веру или хуля другую из-за приверженности к своей вере, думая: „Представлю ее в лучшем свете!“ – на самом деле еще более вредит своей вере. Хорошо людям сходиться вместе, чтобы они могли друг от друга слушать Дхарму и следовать ей».

Указы великого императора Ашоки высечены на столбах и до сих пор украшают индийские улицы. Сам Ашока обратился в буддизм, но ненавидел и преследовал фанатиков. Когда сегодня религиозные фанаты в Индии утверждают, что светское мировоззрение и религиозная терпимость насаждены британцами, хочется напомнить о наследии Ашоки.

После мечети я захотела поехать в индуистский храм, и вскоре мы притормозили возле малиновых куполов Лакшми-Нараяна. К храму было нетрудно пробиться сквозь продавцов и нищих, поскольку по периметру стояла охрана с автоматами наперевес, как вообще любят в Индии.

– Индусы не приобщены к оружию, как русские, и вид автоматчиков охлаждает их пыл. Вообще человек в форме, имеющий по службе право на ношение оружия, пользуется уважением в Индии, – говорит Шумит.

Собственно, я углядела в мире прямо пропорциональную зависимость: чем больше солнечных дней в году, тем оружие у полицейских страны реже висит за спиной и больше готово к употреблению по прямому назначению.

Лакшми-Нараяна – комплекс не только зданий, но и религий. Как в большой синагоге вы можете найти комнаты нескольких «не базовых» рукавов иудаизма, так и здесь индуизм приютил и джайнизм, и буддизм. За долгую жизнь индуизм прошел три великих этапа, вместил в себя столько богов, священных книг, толкований, правил, ритуалов и верующих по всему миру, что вполне уверен в себе как религия.