озадаченно захлопал глазами Матвейчук.
— А ничего, что этот упырь друга твоего убил?
— Гену?
— Ты меня понял? — Игнат строго смотрел на Лешку.
И тот кивнул, соглашаясь сделать как надо.
И сам Игнат написал заявление на Талого. Пришел в отдел, сообщил о нападении, пока писал заявление, появился заспанный оперативник, которого вызвал дежурный.
— Это что такое? — спросил усатый капитан, глядя на пятно крови, проступившее на футболке.
Игнат переоделся, прежде чем отправляться в путь, но кровь проступила и через бинты, и через одежду. Зашивать рану надо, а он с Талым все возится.
— Я же говорю, отморозок блатной напал.
— Где?
— В Морячке?
— Так это в Морячок и надо ехать! — обрадовался капитан тому, что можно спихнуть дело на отделение милиции, расположенное в Морячке.
— Блатной этот в тройном убийстве подозревается.
— Кем подозревается?
— Это дело ведет следователь Телятников.
— Ах, да, что-то слышал… Убийство в Морячке… И где сейчас этот отморозок?
— Ну, могу и в Морячок его отвезти.
— Отвезти?! Так он у тебя?!
— В машине, связанный… Ну так что, в Морячок везти?
— Нет, зачем же!
Талого приняли по всей форме, закрыли в камере, а Игнат вернулся в машину.
— Как ты? — спросила Лия, глядя на его футболку.
— До свадьбы заживет… Замуж за меня пойдешь?
— До того, как заживет, или после?
— А как ты хочешь?
— Я по-всякому хочу, но лучше после.
Рана оказалась не очень серьезной. Ее действительно пришлось зашивать под местным наркозом. От госпитализации Игнат отказался, вернулся к Лие, которая ждала его в машине.
Сказывалось все: и усталость, и бессонная ночь, и главным образом наркоз. Игнат заснул за рулем на целую секунду. А мог бы проспать и дольше, до первого столба, если бы Лия не заметила милицейскую машину и не дала знать.
Инспектор ГАИ оказался тем же, с которым Жуков уже сталкивался недавно. Он просто не мог не остановить знакомую машину. Игнат очень надеялся, что ночью автоинспекция спит, но все же подготовился к возможной встрече на дороге, поэтому взял талон-уведомление из РОВД. А остановили его уже утром, в начале восьмого.
Игнат рассказал о покушении на свою жизнь, предъявил факт обращения в милицию, задрал рубаху, показывая рану. Инспектор вошел в положение, и они с Лией беспрепятственно вернулись на свою Виноградную улицу. Игнат позавтракал, завалился спать, а к полудню подъехал Телятников, пришлось подниматься, идти к нему.
— Как здоровье? — спросил младший советник юстиции.
Он смотрел на Жукова, пытаясь сосредоточиться на работе после безнадежно испорченных выходных.
— Да ничего. И Матвейчук жив-здоров.
— Был я у Матвейчука, — кивнул следователь. — Он мне все рассказал.
— А с Талым говорили?
— И Талого допросил.
— И? — Игнат приложил ко рту кулак, чтобы скрыть усмешку.
Неужели Талый ни в чем не виноват, а ножом Игнат ударил сам себя?
— Говорит, что не нападал ни на кого.
— Просто забрался во двор, просто шел с ножом.
— Путь хотел сократить. К морю.
— А нож, чтобы калитку открыть?
— Ножа не было. Нож он у тебя отобрал.
— Самооборона?
— Талый утверждает, что да, он всего лишь защищался.
— Но вы же ему не верите?… Есть свидетели, есть потерпевшие. Улики есть, наконец.
— И свидетели есть, — кивнул Телятников. — И потерпевшие. И нападение было… Врет Талый, врет. И то, что Яковецкую, тетю твою, не убивал, и то, что Блажко не трогал. Ну и Петелина…
— Врет.
— И верить ему нельзя.
— А что насчет алиби?
— Алиби, алиби… С Котляровым Талый был. На Котлярова ссылается.
— С Котляровым Талый и был. На месте преступления. Сначала здесь, а потом они к пещерам пошли Петелина убивать.
— Есть еще люди, которые могут подтвердить алиби.
— Неужели Баштан? Не знаю его фамилию?
— Да нет, какая-то женщина.
— Маруха, может, какая-то. Такая соврет, недорого возьмет.
— Ну да, Талый будет выкручиваться, — кивнул Телятников.
— Сам-то ты что думаешь, он или не он?
Игнат задумался. На месте Телятникова он с удовольствием бы навесил все на Талого. Даже если этот уголовник не виновен, все равно угрызений совести не будет. Отбросы общества не жалеть нужно, а утилизировать.
Но Игнат-то находился на своем месте. Он потерял свою любимую тетю, и ему нужна правда, а не оправдание собственной беспомощности, завуалированное под классовую ненависть к уголовной нечисти. Ведь может оказаться, что Талый не убивал. Но, скорее всего, на нем кровь.
— Думаю, он.
— Ну что ж, будем работать.
— Есть еще один вариант, — сказал Жуков.
— Один? — И недовольно, и с надеждой посмотрел на него следователь.
Не хотел он рассматривать дополнительные версии, но если в единственном числе и ничего серьезного, то можно и послушать.
— И вилами по воде.
— Давай!
— Вернее ножом… Нож мне тут один товарищ добровольно отдал. Если на нем кровь, тогда можно говорить… — Игнат сделал паузу, выжидательно глядя на Телятникова.
Если следствию интересно, он расскажет о Давиде все, что знает. Но Телятников ничего не хотел слушать. И нож на экспертизу взял неохотно.
Зойку он допрашивать не стал, просто забрал ее с собой в морг на опознание. Для него это будни, а для нее — трагедия.
Зойка уехала, и вместо нее к плите встала Лия. На кухне Игнат ее и нашел. В кастрюле варился суп, в утятнице — соус. Жара на кухне невыносимая, но Лие хоть бы хны. Она-то в Сибири не жила, от жары не отвыкала.
— Ну что Телятников? — спросила она.
— Понравился ему Талый, — усмехнулся Игнат.
— В каком смысле понравился?
— В плохом смысле. Талый теперь у него во всем виноват.
— А Котляр?
— Ну и Котляр под подозрением.
— Котляра брать будут?
— Не знаю, меня не информировали.
— А надо бы… Хотя… — Лия застыла с ложкой в руке.
— Что хотя?
— Мне по-любому край! — Лия провела ложкой по горлу, не прикасаясь к нему. — Братва мне Талого не простит!
— Ну что ж, будем ждать Котляра.
Игнат встал в дверях, выглянул во двор. Жаль, тетя Вика не держала собаку.
— Там не только Котляр.
— Еще кто?
— Кто… Блатные, приблатненные, кому Баштан скажет, тот и пойдет.
— А он скажет?
— Не знаю, такая каша заварилась… Баштан осторожный, Баштан буром не прет. И вряд ли он Талому что-то говорил. Я думаю, Талый сам пошел, на свой страх и риск. Котляр отказался, а он пошел.
— Осторожный, говоришь.
— Но мстительный. Тебя, может, и не тронет. Ты мент, за тебя особый спрос. А за меня кто подпишется?…
— Не бойся, я с тобой! — вспомнив название нашумевшего фильма, улыбнулся Игнат.
— С тобой не боюсь… Это правда насчет Хабаровска?
— Вместе поедем. Там и распишемся, — немного подумав, сказал Игнат.
О