Паула приложила ладонь к его губам, останавливая обличительный поток, и покачала головой.
– Альберт, успокойся, ничего такого не было, никогда, клянусь. Кем бы Винченцо ни был на самом деле, по отношению ко мне он вел себя очень корректно. Он никогда не позволял себе ничего лишнего, никогда не заигрывал со мной. Да он ко мне и пальцем никогда не притронулся. Мы с ним просто друзья.
В глубине души Пауле хотелось, чтобы все предположения Альберта в отношении художника оказались неверными. Она никогда по-настоящему не верила ни в виллу в Пизе, ни в виноградники, ни в графский титул, но Винченцо был очень приятным молодым человеком, всегда такой милый и приветливый. Он очень нравился Пауле, но ничего похожего на ее чувства к Альберту она к нему никогда не испытывала. Весной он часто привозил ей маленькие букетики фиалок или ландышей, всегда помнил, если она рассказывала ему что-то, касающееся лично ее. Когда она сказала, что ей нравится Томас Грей, он взял на себя труд прочесть его стихи. На дни рождения, на Рождество и Пасху он звонил и поздравлял их с мамой, не забывая и про миссис Огилви.
Он никогда не позволял себе никаких вольностей и фамильярности, хотя возможностей у него было предостаточно, но всегда вел себя как настоящий джентльмен. Он часто говорил ей комплименты, восхищаясь цветом ее лица, волосами, формой ушей, но говорил как художник, только во время работы над ее портретом. Паула относилась к этому, как к аромату духов, который вдыхаешь с удовольствием, но не принимаешь всерьез. Если не считать нечастых упоминаний о вилле в Пизе и обширных виноградниках, Кантильо был человеком скромным и непритязательным. Неужели он просто прекрасный актер и за столько лет никто ничего не заподозрил?
– И все-таки я не могу поверить, что Винченцо беспринципный мошенник, который втирается к людям в доверие и выманивает у них деньги. Интуиция подсказывает мне, что он хороший человек.
Неожиданно Альберт пришел в ярость.
– Дело только в твоей интуиции или в чем-то еще? Ты к нему неравнодушна! У вас с ним что-то было, да?! Ты с ним спала?! – зло выкрикнул он.
Это было уж слишком. Потеряв над собой контроль, Паула размахнулась и влепила ему звонкую пощечину, которая эхом отозвалась в тихом ночном воздухе.
– Как ты смеешь?! – прошипела она.
Они уставились друг на друга, как два разъяренных быка, готовых ринуться в атаку, но спустя несколько мгновений лицо Альберта неожиданно смягчилось. Он потер покрасневшую щеку и криво улыбнулся.
– Паула, любимая, прости, я не хотел тебя обидеть. Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, потерял голову от ревности. Я еще никогда никого не ревновал и не представлял, что это так… остро и неприятно. Ты меня простишь?
Гнев Паулы как рукой сняло. Она улыбнулась в его кающееся лицо.
– Конечно, дорогой. И ты тоже меня прости. Я тоже потеряла голову от того, что ты мог подумать обо мне такое. Это говорит о том, как все-таки мало мы с тобой еще друг друга знаем. – Она усмехнулась. – Сначала ты решил, что я хочу украсть тот дурацкий кувшинчик в Каннингхем-Хилле…
– Миньскую вазу!
– Я же этого не знала. У нас дома есть точно такая же.
– Думаю, не совсем такая, но это не важно, – улыбнулся он.
– А что важно? – спросила она, вглядываясь в любимое лицо.
Он посерьезнел.
– Важно, что ты со мной, что я нашел тебя и больше никуда не отпущу.
Это были самые прекрасные слова за всю ее жизнь, и Паула чувствовала, как радость наполняет все ее существо. Он пока не сказал, что любит, но слова, которые он только что произнес, были похожи на обязательство, а лорд Альберт Каннингхем, она знала, не тот человек, который бросает слова на ветер.
Он нежно привлек ее к себе и поцеловал долгим, медленным поцелуем. Когда они оторвались друг от друга, Паула положила голову ему на плечо и счастливо вздохнула. Немного помолчав, сказала:
– А что, если Дэвид Райдер, он же Кантильо, все же никакой не самозванец, а настоящий сын твоей тети, а его отец дядя Шеймус?
– Что ж, не исключено и такое. Надеюсь, детектив, которого я нанял, скоро все выяснит. Нам остается только ждать. Кстати, если подумать, – медленно проговорил Альберт, – я буду этому даже рад. Честно говоря, Кантильо мне даже нравится, и, если он порядочный человек и к тому же мой двоюродный брат, я мог бы с ним даже подружиться. – Он улыбнулся. – А мама уже от него без ума. И все-таки я считаю, – серьезно добавил он, – что нам нужно тщательно пересмотреть вещи твоего дяди. Быть может, мы найдем какой-нибудь документ, подтверждающий, что Кантильо сын моей тети, или твоего дяди, или их обоих. Можно, я приду завтра к вам и помогу в поисках?
Паула просияла.
– Конечно, приходи. Кстати, я буду завтра до обеда одна. Мама с миссис Огилви с утра собираются к дантисту. У Агнес разболелся зуб, а ехать одна она категорически отказывается. – Паула усмехнулась. – Поэтому мама вызвалась отвезти ее, а я собиралась поработать над издательским заказом, но это может подождать.
– Замечательно. Значит, завтра… скажем, в девять? Это не слишком рано?
– Нет, в самый раз. Я вообще ранняя пташка. Люблю работать рано утром.
– Вот как? – ухмыльнулся Альберт, и в его глазах заплясали лукавые чертенята. – В таком случае я уж постараюсь, чтобы завтра с утра ты была как следует занята.
Паула прошла в дом через заднюю дверь и тихо поднялась к себе в комнату. Приняв душ, она скользнула в кровать. На ее губах играла непроизвольная улыбка. Ей не хотелось думать ни о дяде, ни о Винченцо, ни о том, что очень скоро все прояснится. Все ее мысли были заняты Альбертом. Ну кто еще мог быть настолько уверенным в себе, самонадеянным и… великолепным? Паула всегда была слишком увлечена живописью, чтобы интересоваться мужчинами, но этот мужчина заставил ее позабыть обо всем. Теперь она знает, чего хочет. Она хочет Альберта Каннингхема, но не только как любовника, но и как друга, мужа, спутника жизни. Навечно. Навсегда. В нем есть все, что должно быть в мужчине, – сила, мягкость, ум, мудрость и чувство юмора. Он очень красивый, он просто удивительный.
Паула со счастливой улыбкой схватила подушку, прижала ее к своей груди и потерлась щекой о белую наволочку, словно это была его рубашка. Пока она была еще не до конца уверена, что он любит ее так же сильно, как она его, но это непременно произойдет. Она добьется, чтобы все закончилось так, как положено. Она должна стать для него особенной, чем-то отличаться от других женщин, которых он знал.
Все еще прижимая к себе подушку и продолжая улыбаться, Паула заснула. Она спала с внутренним спокойствием и глубокой радостью женщины, которая наконец встретила мужчину своей мечты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});