— Зачем вернулся? Я думал, Вериус помог тебе освоиться в Претонии…
— Да, но я не забыл о том нашем разговоре. Я планирую отправиться за границу и узнать, что же там такое, чего так все боятся, — быстро сказал я.
Мечник тяжело вздохнул.
— Что ж, если таково твое решение, пусть будет так. Чему смог, я тебя обучил, но помни: никогда не оставляй за спиной никого, пусть даже с виду дружелюбного. Если есть хоть один шанс, что перед тобой враг — уничтожь его, пока он не уничтожил тебя. Нападение — не лучшая защита, а вообще единственно возможная.
Я с почтением выслушивал советы Трента. Тем временем Тодд перестал пить и тоже прислушался к разговору.
— Милсдарь отправляется за границу? Тодд пойдет с вами! — заявил он, когда Трент закончил.
— Исключено, — отрезал я. — Это слишком опасное путешествие, возможно, и я не смогу вернуться…
— Я пойду с тобой, хочешь ты того или нет, — неожиданно твердо сказал Тодд. К тому же, именовал себя «я», а не в третьем лице, как обычно, чем я был ошарашен. Я посмотрел ему в глаза и впервые увидел человека — измученного болью, со сломленной судьбой, но человека. Впрочем, это проявилось лишь на какие-то доли секунды, и вот он снова стал прежним Тоддом.
— Возьмите Тодда с собой, да, милсдарь, вы не пожалеете. Тодд многое умеет, — сказал он заплетающимся языком.
— Возьми парня с собой, — сказал Трент, который не отрывал от него взгляда. — Авось, пригодится.
Я этого не понял, но принял. Мечник явно знает, что делает, и я решил ему довериться.
— Хорошо. Тодд, отправляемся завтра днем. Проспишь — я не буду тебя ждать.
Трент предложил мне остаться у него, чему я был рад. Я итак хорошо потратился за день. Когда все разошлись, я решил отдохнуть и в реальности.
Выход из системы.
До выхода: 5… 4… 3… 2… 1…
Была глубокая ночь, к тому же действие лекарств видимо закончилась, и я ощутил некоторую слабость. Не так, как утром, но все же.
Я сделал свои дела, поужинал оставленным Алисой куриным супом и отправился на боковую.
Утром проснулся по будильнику: был понедельник, день суда с таксистом. Я прислушался к себе и не ощутил никаких признаков болезни. Удовлетворенный, я отправился в душ.
В офисе я был в семь сорок пять в своем лучшем костюме. Внутри никого не было, за исключением Борова, которого я заметил еще с улицы — тот стоял у окна. Я прошел к нему в кабинет.
— Здравствуйте, Семён Ильич, — поздоровался я.
— Привет, Костя. Молодец, что заранее пришел. Садись, будем успехи твои обсуждать.
Жара стояла страшная, и Боров весь пропитался потом. Перед встречей с нашим общим шефом он приоделся — костюм, галстук, и даже сейчас, в ожидании, не ослабил его. Как результат — жуткая вонь в кабинете.
— Успехов пока нет, — сказал я, присев в кресло и даже не поморщившись от вони — подвиг. — На прошлой неделе закинул ходатайство о привлечении свидетеля, сегодня должно состояться первое слушание по делу.
— Да это все понятно… Доложишься потом. Игра-то как? Затянула? — с ухмылкой спросил Боров. Знает, старый чертяка, что затянуло.
— Пока не особо. Вроде интересно, но чего-то не хватает. Не верится в реальность происходящего, — несколько приврал я.
— Ну ты играй, играй. У тебя еще целых две недели отпуска. — Боров явно мне не поверил.
Он снова подошел к окну и стоял, глядя на улицу. Мы молчали. Спустя несколько минут он встрепенулся:
— А вот и Аркадий Валерьевич! — он потер руки прямо как муха. Я глянул на часы — без одной минуты восемь. Да, пунктуальность Аркадия Валерьевича находится в опасной близости с показушничеством.
Он не стал выходить из машины, и мы с Боровом отправилиь на улицу. У Аркадия Валерьевича был целый автопарк, и сегодня он отдал предпочтение какому-то сверкающему электрокару. В последнее время именно такие, «экологические», машины пользовались бешеной популярностью.
Боров почти бегом подошел к задней двери и открыл ее.
— Здравствуйте, Аркадий Валерьевич! — вытянулся он по стойке «смирно».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я еще подходил, и не расслышал, что сказал ему шеф, но Боров уже закрывал его дверь.
— Понял, все сделаю! — он закрыл дверь и стал пятиться, не решаясь повернуться к акционеру спиной.
«Прямо детский сад. Как будто у нас тут королевство, а шеф — король. Эти времена давно пришли. Хотя… Может, просто наименования должностей и организаций поменялись, а фактически все осталось таким же»?
Я обошел машину и сел с другой стороны от шефа. В машине был полумрак — видимо, она была хорошо затонирована. Кроме того, я с облегчением отметил, что работает кондиционер — жара была действительно неимоверная. Наконец, я встретился взглядом с акционером.
— Здравствуйте, Аркадий Валерьевич.
Мы пожали руки, и он сказал:
— Трогай, Миш. — Голос его статусу не соответствовал. Он был очень высоким, чуть ли не женским.
Машина потихоньку отъехала от нашего офиса, и мы направились в суд. Я машинально отметил, что с момента нашей последней встречи акционер сильно постарел. В коротко стриженых волосах стало еще больше седины, расплывшуюся фигуру не скрывает даже шикарный сшитый на заказ костюм. Рот все время искривлен, будто выражает недовольство всеми присутствующими. Лишь взгляд остался тем же — суровый, который остается холодным даже когда он смеется. Помнится, когда я первый раз пересекся с ним глазами, первой мыслью пролетело слово «опасность». Молчание начинало становиться неловким — разумеется, для меня.
— Как оценишь наши шансы? — прервал молчание шеф.
— Пока неясно. Сегодня должно многое решиться — я, кажется, разобрался в ситуации. Если моя теория подтвердится, может, прямо сегодня и закончим.
— Молодец, хвалю. Кстати, спасибо за прошлое дело, Авдотью больше никто не беспокоит.
Авдотья — бабушка, которую полгода назад к нам привел шеф. Ей принадлежала огромная земля в очень хорошем месте, которая и стоила соответствующе. Вот и повадились на нее наезжать всякие, мол продавай, все равно не пользуешься. В конце концов в суд подали, подключив каких-то мелких чиновников. Думали, бабушка-то в суде растеряется да все им отдаст за полцены.
На их беду, бабушка оказалась тещей нашего шефа, и земля эта, по факту, принадлежала ему. Так что подключили меня, и помимо того, что несостоявшиеся покупатели прогорели в суде, так еще и наши недешевые услуги по представлению интересов пришлось оплатить.
— Не за что, Аркадий Валерьевич. За это вы мне и платите.
— Нет, не за это. Я бы не добился успеха, если бы не платил ровно столько, сколько полагается. За дополнительную работу положена дополнительная оплата. Поэтому я и подарил тебе ту капсулу. Я-то сам староват, да и бизнес не позволяет во всякие игрульки играть. А AST возьми да подари мне капсулу свою.
— Подарили? — непонимающе переспросил я.
— Именно, — криво усмехнулся он. Усмешка, как всегда, не затронула глаза. — Тебе разве Сёма не передавал? Я ему поручил перед отпуском передать, не хотел, чтобы от работы отвлекался. Знаю я вас, молодых…
Я постепенно закипал. Ну Боров, ну гнида… Это сколько ж наглости иметь нужно, чтобы за подарок — да еще и шефовский — деньги просить?! Впрочем, и остыл я быстро. Меня привела в чувство мысль, что меня попросту обдурили. Казалось бы, вот он я — весь такой умненький, которого вот так запросто обвел вокруг пальца недалекий Боров. Стало быть, умненький как раз таки он. Ну, кто будет продавать такую вещь с семидесяти процентной скидкой? Идиот…
— Передал. Спасибо, Аркадий Валерьевич, я очень ценю это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Шеф отмахнулся рукой, сказав:
— Ты заслужил. Главное — докажи, что я не ошибся в тебе. Сёма тебе наверняка говорил, но я повторю. Не хочу терять на этом пустяке больше ста тысяч.
Дальше мы ехали в полном молчании и остановились у здания суда без четверти девять. Злость на Борова все не утихала, и я решил сублимировать ее в работу. Мы вышли из машины.