открытым небом — гостеприимные дриады не в счет — просто удивилась, что у него есть какой-то план, как нам выпутаться и добраться… кстати, куда?
— А куда мы идем-то? — спросила, видя, как он отвязывает сумку от своего седла и перекидывает через плечо.
— Узнаешь.
— Капец! Почему не сказать, тайна что ли какая-то?
— Именно.
— Ну скажи!
— Нет.
— Бесишь!
— Как всегда.
Попыхтев от злости, все же потопала за ним, тем более он, проигнорировав узкую тропинку, ведущую вдоль чащи, ломанулся прямо вглубь.
Шли молча. Мне, конечно, хотелось, высказать все, что думаю по поводу его упрямства, а еще узнать, что за люди нас преследовали или, возможно, до сих занимаются этим неприятным делом, но, подумав, решила не доставать. Ей Богу, ему и так последнее время что-то с перебором достается. Уж не знаю, какая жизнь у него была до меня, но если смертельные битвы для бандита — это норма, то вкупе с вредной, но очень-очень милой и доброй ведьмой, становится, наверное, совсем невесело. Хотя, стоит отметить, о том, что я вообще не красна девица, а совсем наоборот, его предупреждали. Я лично!
Спустя несколько часов я устала тащиться по неудобному бездорожью, то обходя валуны, то чуть не падая в незаметные ямы. Подол то и дело цеплялся за ветки, насобирал колючки, и вообще грозил не дойти в сохранности до места, где Ад придумал ночевку. К тому же, солнце уже скрылось, уступив полной луне, и видеть я стала гораздо хуже. А кошачьего зрения у меня пока нет, потому что инициацию не прошла, чтоб вас всех!
Поцарапавшись об очередной сучок, громко выругалась и вспомнила, что могу себе помочь. И чего я мучаюсь?!
— Приэмо…
— Нет! — однозначная команда мужчины заставила запнуться.
— Что, нет?
— Не магичь, — в тусклом свете можно было разобрать только силуэт, но голос был недовольный.
— Почему это? Я подсветить просто хотела.
И правда, что страшного в том, чтобы я сотворила небольшой светящийся шарик, с которым наверняка будет легче тащиться по этим ухабам?
— Лучше не привлекать внимание.
— Кого? — я поежилась. — Думаешь, они все еще преследуют нас?
— Нет, но ищут точно.
Вздохнув, послушалась, вернув силу на место, и снова пошагала за продирающимся сквозь кусты подобно тарану мужчиной.
Ему легко говорить, у него шаги с три моих! А я вот так не умею! И высота, то есть рост, позволяет не бояться противных кустарников, то и дело собирающихся выколоть глаз или врезать по уху. Невольно пригляделась к широкой спине Ада. В темноте особо не разберешь, но я-то помнила могучие мышцы под своими ладонями, как они бугрились, когда он меня целовал, нес в постель, ласкал грудь…
— Не сопи.
— А? — не расслышала, предаваясь приятным грезам.
— Ты очень громко сопишь. Это раздражает.
— Можно подумать, твои вечные злые хрипы как услада для слуха! — зашипела я, возвращаясь с небес на землю.
Он не ответил, только буркнул что-то совсем непечатное, так что будем считать: промолчал.
Еще спустя время я уже окончательно выдохлась и, начхав на все его недовольства, остановилась, чтобы перевести дух.
— Что, в кусты захотела? — спросил ехидный мужлан.
— Они вокруг нас, придурок!
— Почему встала?
— Потому что больше не могу идти! — признаваться не хотелось, слабость — это плохо и стыдно, но я не выдержала. — Если хочешь, вали сам, куда ты там собирался. А я передохну.
— Пойдем. Осталось не так далеко.
— Ты это уже пять раз говорил.
— Не говорил.
— Значит, думал! Короче, отвали. Если не хочешь так, снова поступи как герой: брось меня здесь, спасайся сам!
Я не намекала на то, что мы трусливо смылись, оставив Януша со товарищи разгребать дерьмо, хоть это так и прозвучало. Просто действительно готова была лечь на холодную уже землю и не двигаться пару часов, а лучше, дней.
Ад застыл, явно не так восприняв мои слова, и я приготовилась к очередному взрыву. Надо же, уже без света и на расстоянии чувствую, когда эта дылда двухметровая начинает нервничать. Впрочем, он это делает почти всегда, тут угадывать не надо.
Однако в этот раз он меня удивил. Подошел к подозрительно взирающей мне, приноровился… и поднял на плечо, перекинув через него как мешок картошки.
— Ай!
— Молчи.
Открыв было рот, чтобы возмутиться, я задумалась. Передвигаться таким образом и правда легче, нежели плестись впотьмах. Не очень удобно, но пережить это можно. Лишь бы сам не грохнулся и не придавил своей тяжеленой тушей.
Так и болтались мы с его сумкой на разных плечах, пока, неожиданно и долгожданно, перед нами не открылся берег с неширокой рекой. Даже в лунном свете можно было разглядеть, где заканчивается рябь с той стороны. Даже не речка, а скорее ручей. Но с быстрым течением. И паром, поднимающемся от остывающей ночью воды.
Надо отдать должное, на землю меня возвращали вполне по-человечески, убедившись, что крепко стою на своих двоих.
— Голодная?
Отрицательно помотала головой. Вообще, что-то с аппетитом у меня последнее время неважно. Стресс сказывается, не иначе.
— И костер, получается, нельзя? — припомнила его запрет на освещения я.
Он уже выбрал дерево и расправлял под ним что-то вроде покрывала.
— Нет, — бросил, не отвлекаясь.
— А как мы тогда будем греться? — спросила, обхватив себя руками.
Ночь, как назло, выдалась не самая теплая.
— Что-нибудь придумаем, — внезапно расплылся Ад в улыбке, которую скорее почуяла, нежели, увидела.
Что он имеет в виду, паразит эдакий?!
ГЛАВА 24. Подразнить заразу
Адриан
За Януша беспокоился, конечно. Но он бывалый, придумает, как разобраться с ублюдками. Да и мои ребята не лыком шиты, должны справиться. Погибших было жаль, но тем яснее понимал: колдун не отступится, и ему неважно, сколько человек погибнет в попытке разобраться с одной-единственной мелкой ведьмочкой.
То, что нас раскрыли и чуть было не грохнули ее, неимоверно напрягало. Возможно, вычислили по нашему следу, когда, не помня себя, искал заразу по всем близлежащим селам. Или Фрея, будь она трижды неладна, вывела на дом. В любом случае, собирался оттуда сваливать. Думал, что успеваю.
За унижение, которому они меня подвергли, следовало бы прибить обеих как назойливых мух, и не париться. Клянусь, так бы и сделал, не будь эта рыжая настолько продуманной. Отпустила меня только после полуночи, гадина! Так и стоял столбом, придумывая планы мести. А когда отмер, помчался к жене, чтобы доходчиво объяснить, как сильно она перегнула палку.
Но у самой двери остановился. Нет, желание сжать хрупкую шейку и доказать, что играть со мной не стоит, было столь огромным, что хоть вой. Но как только представлял