Читать интересную книгу Казино смерти - Кунц Дин Рей

— Деньги.

Стоя ко мне спиной, не поворачиваясь, она пыталась привлечь меня к окну своей загадочностью и силой воли.

Но в этом подыгрывать ей я не собирался.

— Победа и деньги, — повторил я. — Да, вот в чем моя проблема. Я всегда жег белые свечи.

— Белые свечи в прозрачных стаканах символизируют мир. Я ими никогда не пользуюсь.

Хотя у меня не было намерений подчиниться ее воле и присоединиться к ней у окна, я шагнул к столу, который стоял между нами. Помимо свечей, на нем лежали несколько предметов, в том числе вроде бы пульт дистанционного управления.

— Кроме того, я всегда сплю с солью, насыпанной между матрасом и простыней, а над кроватью висят пучки лапчатки.

— А я нынче сплю мало, — откликнулся я, — но, как я слышал, такое случается со всеми людьми, когда они стареют.

Наконец-то она отвернулась от окна, чтобы посмотреть на меня.

Я остолбенел. В мифологии суккуб — демон в обличье ослепительно красивой женщины, который занимается сексом с мужчинами, чтобы украсть их души. Лицо и тело Датуры вполне соответствовали целям такого демона.

И манерой держаться она ясно давала понять: тот факт, что ее внешность завораживает, для нее не тайна.

Я мог бы восхищаться ею, как восхищаются идеально пропорциональной бронзовой статуей, независимо от того, кто отлит в бронзе, женщина, волк или несущаяся галопом лошадь. Но бронзе, конечно же, недостает бушующих в сердце страстей. В скульптуре высокое качество — разница между ремеслом и искусством. В женщине это разница между просто эротическим воздействием и красотой, которая зачаровывает мужчину, смиряет его.

Красота, которая крадет сердце, зачастую несовершенна, ее составляющие — милосердие и доброта, она вызывает нежность, а не разжигает похоть.

Взгляд синих глаз Датуры прямотой и пронзительностью обещал экстаз и утоление всех плотских желаний, но был слишком уж острым, чтобы возбуждать, напоминал не метафорическую стрелу, пронзающую сердце, а мясницкий нож, проверяющий жесткость плоти, которую предстояло резать.

— Свечи приятно пахнут, — заметил я, чтобы показать, что во рту у меня не пересохло и ее красота не лишила меня дара речи.

— Это Клио-Мей.

— Кто она?

— Ты действительно этого не знаешь, Одд Томас, или прикидываешься простаком?

— Не знаю, — заверил я ее. — Лапчатка и Клио-Мей — далеко не все, чего я не знаю. Целые области человеческого знания для меня тайна за семью печатями. Я этим не горжусь, но это правда.

Она держала в руке стакан красного вина. Поднесла к полным губам, медленно отпила, наслаждаясь вкусом, не отрывая от меня глаз.

— Свечи пропитаны ароматом Клио-Мей, — пояснила она. — Этот аромат заставляет мужчин любить ту, кто зажигает свечи. — Она указала на бутылку вина и второй стакан, стоящие на столе: — Выпьешь со мной?

— Благодарю за гостеприимство. Но не хочу туманить мозги.

Если бы у Моны Лизы была такая же улыбка, как у Датуры, никто бы никогда не узнал об этой картине.

— Да, пожалуй, не стоит.

— Этот пульт может взорвать бомбу?

Только застывшая улыбка выдала ее изумление.

— Так ты пообщался с Дэнни?

— На нем две кнопки. На пульте.

— Черная взрывает бомбу. Белая размыкает электрическую цепь.

Пульт лежал ближе к ней, чем ко мне. Если бы я прыгнул к столу, она успела бы схватить пульт раньше меня.

Я не из тех, кто бьет женщин. Но для нее сделал бы исключение.

Меня сдержала мысль о том, что она пырнет меня ножом еще до того, как мои пальцы успеют сжаться в кулак.

Опять же, я опасался, что из вредности она нажмет на черную кнопку.

— Дэнни много чего рассказал обо мне?

Решив поиграть с ее тщеславием, я спросил:

— Как вышло, что женщина с такой внешностью продает секс по телефону?

— Я снималась в порнографических фильмах. Получала хорошие деньги. Но в этом бизнесе профессиональная карьера для женщины очень короткая. Я встретила парня, которому принадлежал порнографический интернет-магазин и служба «Секс по телефону». Знаешь, служба эта все равно что кран, из которого, стоит его открыть, льется не вода, а деньги. Я вышла за парня замуж. Он умер. Теперь это мой бизнес.

— Вы вышли за него замуж, он умер, теперь вы богаты.

— Со мной многое случается. И случалось.

— Бизнес принадлежит вам, но вы по-прежнему принимаете звонки.

На этот раз улыбка показалась мне более искренней.

— Эти маленькие мальчики, они такие трогательные. Это забавно — вывернуть их наизнанку одними словами. Они даже не понимают, какому подвергаются унижению… платят тебе за то, что ты насмехаешься над ними.

За ее спиной небо осветилось вспышкой молнии, и на этот раз громыхнуло практически сразу, и то был не голос ангелов, а рев зверя.

— Кто-то, должно быть, убил черную змею и повесил на дереве, — прокомментировала она.

Учитывая ее частые загадочные реплики, я подумал, что и сам не очень-то способствую доверительности нашего разговора, но последняя фраза поставила меня в тупик.

— Черную змею? На дереве?

Она указала на темнеющее небо.

— Разве повесить мертвую черную змею на дереве — не верный способ вызвать дождь?

— Возможно. Не знаю. Для меня это новость.

— Лжец. — Она отпила вина. — Так или иначе, денег мне хватает. И у меня есть возможность заняться духовными проблемами.

— Вы уж не обижайтесь, но мне трудно представить вас молящейся отшельницей.

— Психический магнетизм для меня новость.

Я пожал плечами.

— Это всего лишь придуманный мною термин для интуиции.

— Психический магнетизм больше, чем интуиция. Дэнни мне рассказал о нем, а ты продемонстрировал более чем убедительно. Ты можешь завоевывать души.

— Нет. Не я. Для этого вам нужен Моисей.

— Ты видишь призраков.

Я решил, что, изображая тупицу, только разозлю ее, ничего не добившись.

— Я не могу их вызывать. Они сами приходят ко мне. Я бы предпочел, чтобы не приходили.

— В этом месте должны быть призраки.

— Они здесь есть, — признал я.

— Я хочу их увидеть.

— Вы не сможете.

— Тогда я убью Дэнни.

— Клянусь вам, я не могу завоевывать и подчинять их себе.

— Я хочу их видеть, — повторила она, голос похолодел.

— Я — не медиум.

— Лжец.

— Они не облачаются в эктоплазму, которую могут видеть другие люди. Это дано только мне.

— Ты такой особенный?

— К сожалению, да.

— Я хочу поговорить с ними.

— Мертвые не говорят.

Она взяла пульт дистанционного управления.

— Я сейчас разнесу этого маленького говнюка в клочья. Действительно разнесу.

Отвечая, я рисковал, но не так чтобы очень.

— Уверен, что разнесете. Независимо от того, сделаю я, о чем вы просите, или нет. Вы же не хотите сесть в тюрьму за убийство доктора Джессапа.

Она положила пульт на стол. Вновь прислонилась к подоконнику, расправив плечи, выпятив грудь, позируя.

— Ты думаешь, я собираюсь убить и тебя, так?

— Разумеется.

— Тогда почему ты здесь?

— Чтобы выиграть время.

— Я же предупредила, что ты должен прийти один.

— Никто сюда не спешит, — заверил я ее.

— Тогда… для чего выигрывать время?

— Чтобы судьба могла сделать неожиданный поворот. И воспользоваться той возможностью, которую она мне предоставит.

С чувством юмора у нее было не очень, но мой ответ ее позабавил.

— Ты думаешь, я потеряю бдительность?

— Убить доктора Джессапа — не самое лучшее решение.

— Не тупи. Мальчикам нужно порезвиться. — Она говорила так, словно я должен был понимать насущную необходимость убийства радиолога. — Это часть сделки.

И в этот самый момент прибыли «мальчики». Услышав их шаги, я повернулся.

Первый выглядел созданным в лаборатории киборгом, получеловеком-полумашиной, и в череду его предков определенно затесался локомотив. Здоровенный, прямо-таки гора мышц, с кажущейся медлительностью, который, однако, наверняка мог преследовать тебя быстрее, чем валящийся под откос поезд.