Читать интересную книгу Казино смерти - Кунц Дин Рей

Я все-таки смог сдержаться, прижался ухом к двери, прислушался. Ничего не услышал.

Прислушиваться, стоя у двери, пустая трата времени. Ты слушаешь и слушаешь, а когда проникаешься уверенностью, что путь свободен, и открываешь дверь, какой-нибудь мордоворот с татуировкой на лбу «РОЖДЕННЫЙ УМЕРЕТЬ» наставляет на тебя огромный револьвер. И это почти такая же аксиома, как три закона термодинамики.

Однако, открыв дверь, я не столкнулся с татуированным мордоворотом, и сие означало, что в скором времени перестанет действовать закон всемирного тяготения, а медведи покинут леса, чтобы справлять нужду в общественных туалетах.

Как и в других номерах, землетрясение пятилетней давности сдвинуло мебель в один угол, взгромоздило кровать на стулья и комод. Чтобы определить, оказались ли под этой грудой люди или нет, наверняка пришлось прибегать к помощи специально обученных собак.

Из груды извлекли один стул и поставили на очищенное землетрясением место по центру комнаты. На этом стуле, привязанный к нему изоляционной лентой, сидел Дэнни Джессап.

Глава 28

С закрытыми глазами, бледный, застывший, Дэнни выглядел мертвецом. И только пульсирующая вена на виске и напряжение челюстных мышц свидетельствовали о том, что он жив, но охвачен ужасом.

Он действительно напоминает того актера, Роберта Дауни-младшего, но без героинового гламура, который в нынешнем Голливуде считается признаком истинной звездности.

Лицом, правда, сходство и ограничивается. Голова у Дэнни работает куда лучше, чем у любой кинозвезды последних десятилетий.

Левое плечо Дэнни отличается от правого из-за избыточного роста кости после очередного перелома. Рука неестественно изогнута от плеча до кисти и в свободном состоянии не висит вдоль тела, торчит в сторону.

Левое бедро деформировано. Правая нога короче левой. Правая берцовая кость утолстилась и изогнулась, срастаясь после перелома. Подвижность правой лодыжки из-за избыточного роста кости составляет сорок процентов от нормы.

Привязанный к стулу, в джинсах и черной футболке с желтой молнией на груди, он мог бы быть персонажем из сказки. Красавец-принц, заколдованный злой ведьмой. Дитя любви принцессы и доброго тролля.

Я закрыл дверь за собой и тихонько спросил:

— Хочешь выбраться отсюда?

Его синие глаза открылись, округлившись в изумлении. Страх уступил место стыду, и, похоже, мое появление не вызвало у него чувства облегчения.

— Одд, — прошептал он, — не следовало тебе приходить.

Поставив на пол рюкзак, раскрывая его, я ответил тоже шепотом:

— А что мне оставалось делать? По ТУ ничего интересного не показывали.

— Я знал, что ты придешь, но не следовало. Это бесполезно.

Из рюкзака я достал складной нож для разделки рыбы, вытащил лезвие из рукоятки.

— Ты, как всегда, оптимист.

— Уходи отсюда, пока есть такая возможность. Она безумнее сифилитического самоубийцы-смертника, страдающего коровьим бешенством.

— Не знаю никого, кто мог бы так образно охарактеризовать человека. Не могу оставить тебя здесь, слишком уж красиво ты говоришь.

Его лодыжки привязали к ножкам стула. Торс — к спинке. Руки в запястьях и предплечьях — к ногам повыше колена.

Я начал разрезать слои ленты, которые обездвижили его левое запястье.

— Одд, прекрати, послушай, даже если ты успеешь освободить меня, я не смогу встать…

— У тебя сломана нога или что? — перебил я его. — Я смогу донести тебя до тайника.

— Ничего не сломано, дело не в этом. — Он мотнул головой. — Но, если я встану, она взорвется.

— Взорвать, — я разрезал слои изоляционной ленты на его левом запястье. — Этот глагол нравится мне даже меньше, чем обезглавливать.

— Загляни за спинку стула, — предложил он.

Я обошел стул. Будучи человеком, который иногда ходил в кино, не говоря уж о том, что насмотрелся всякого странного в реальной жизни, я сразу узнал килограмм пластита, примотанный к спинке той же самой изоляционной лентой, которая удерживала на стуле Дэнни.

Батарейка, переплетение цветных проводов, какая-то штуковина, напоминающая уровень плотника (пузырек-индикатор говорил о том, что штуковина идеально выставлена по горизонтали), еще какие-то непонятные устройства… Чувствовалось, что человек, собравший эту бомбу, знал свое дело.

— Как только я оторву зад от стула — бум, — пояснил Дэнни. — Если попытаюсь уйти со стулом и уровнемер отклонится от горизонтали больше положенного — бум.

— У нас проблема, — согласился я.

Глава 29

Шепотом, со сдавленным дыханием, едва слышно мы продолжали разговор, и не только потому, что женщина, более безумная, чем сифилитический самоубийца-смертник, страдающий коровьим бешенством, и ее дружки могли нас услышать. Думаю, мы оба верили (суеверие, что тут скажешь), что неудачное слово, произнесенное слишком громко, приведет к взрыву бомбы.

Я отцепил от предплечья держалку, какими пользуются спелеологи, положил на пол рядом с фонариком.

— Где они?

— Не знаю, Одд. Ты должен уйти отсюда.

— Они надолго оставляют тебя одного?

— Проверяют, может, раз в час. Она заходила минут пятнадцать тому назад. Позвони Уайату Портеру.

— Эта территория не под его юрисдикцией.

— Тогда позвони шерифу Эмори.

— Если вмешается полиция, ты умрешь.

— Так кому ты хочешь позвонить… в департамент водопровода и канализации?

— Я просто знаю, что ты умрешь. Знаю, и все. Это бомба может взорваться по их желанию?

— Да. Она показывала мне пульт дистанционного управления. Сказала, что взорвать бомбу так же легко, как переключиться на другой канал.

— Кто она?

— Ее зовут Датура. С ней два парня. Не знаю их имен. Был и третий сукин сын.

— Я нашел его тело. Что с ним случилось?

— Не видел. Он был… странным. Как и остальные двое.

Я начал разрезать слои изоляционной ленты, удерживающие его левое предплечье.

— Как, ты говоришь, ее имя?

— Датура. Фамилии я не знаю. Одд, что ты делаешь? Я же не смогу подняться с этого стула.

— Хочу, чтобы ты был готов подняться, если ситуация изменится. Кто она?

— Одд, она тебя убьет. Точно убьет. Ты должен выбираться отсюда.

— Только с тобой. — И разрезал ленту на его правом запястье.

Дэнни покачал головой.

— Я не хочу, чтобы ты умер из-за меня.

— А из-за кого тогда я должен умереть? Спасая совершенно незнакомого человека? Какой в этом смысл? Кто она?

Он потупился.

— Ты подумаешь, что я козел.

— Ты не козел. Ты странный. Я странный, ты странный, но мы не козлы.

— Ты — не странный, — возразил Дэнни. Я освободил его правое предплечье.

— Я — повар блюд быстрого приготовления, когда работаю, а когда добавил вязаную жилетку к моему гардеробу, выяснилось, что с такими изменениями в жизни мне уже не справиться. Я вижу мертвых, я разговариваю с Элвисом, короче, не нужно говорить мне, что я — не странный. Кто она?

— Пообещай, что не скажешь отцу.

Он говорил не о Саймоне Мейкписе, своем биологическом отце. Речь шла о его приемном отце. Он не знал, что доктора Джессапа убили.

И не стоило в этот самый момент вводить его в курс дела. Он бы совсем расклеился. А мне он требовался собранный и решительный.

Однако он что-то увидел в моих глазах. Потому что нахмурился и спросил:

— Что такое?

— Я ему не скажу, — пообещал я и наклонился, чтобы освободить левую лодыжку, привязанную к спинке стула.

— Клянешься?

— Если я ему скажу, то верну тебе вкладыш с дышащим метаном чудовищем с Венеры.

— Он все еще у тебя?

— Я же сказал тебе, что я — странный. Кто такая Датура?

Дэнни глубоко вдохнул, так долго не выдыхал, что я уже подумал, не собирается ли он вписать свое имя в Книгу рекордов Гиннесса, потом выдохнул с тремя словами: «Секс по телефону».

Я моргнул, не сразу понял, о чем речь.

— Секс по телефону?