контролировать.
— Миша, а ты вроде говорил, что твоя мама — регистратор в ЗАГСе. — Я решаю перевести тему разговора на более приятную.
Он усмехается.
— Хочешь замуж?
— Нет, — вздыхаю. — Но если у тебя появится желание жениться, то какие у меня шансы отпетлять?
— Нулевые, — самодовольно заключает он.
— Ну вот. Я вообще не к тому спрашивала. Вчера Инна Владимировна сказала, что они с твоим отцом бросили работу.
— Отец бросил, — поясняет Миша. — Он ушел с работы, а мама перевелась в районный ЗАГС из городского, чтобы ближе было ездить на работу.
— Она просто ну совсем не похожа на тех регистраторов…
— В платье из шторы? — перебивает Миша со смехом, а я киваю. — Мама ломает стереотипы.
Мы еще некоторое время молчим каждый о своем, а потом Миша треплет мои волосы уже без былой нежности и трепета.
— Идем. Мама должна была испечь шоколадные кексы на завтрак.
— Слушай, ты и правда любишь шоколад, да?
— Откуда уже узнала?
— Пока мы вчера убирали на кухне, мне многое поведали о тебе. Кстати, Инна Владимировна обещала мне показать твои детские фотографии, но уже в следующий раз, потому что… — Я поднимаю голову и смотрю на настенные часы, а потом со стоном падаю на Мишину грудь. — У нас времени только собраться, позавтракать и домчать на работу. М-м-м, не хочу, — капризничаю.
Миша целует меня в макушку и смеется.
— Обещаю вечером устроить тебе марафон сладостей и обнимашек. Живот болит?
— Пока нет. Но я же еще не вставала, а в горизонтальном положении он почти никогда не болит.
— Тогда давай будем подниматься и лечить твой живот, если понадобится.
Миша усаживает нас на кровати, но все равно не отлепляется от меня. Обнимает и гладит, периодически целует то в висок, то в макушку, то в щеку. Я жмурюсь, как довольная кошка.
Глава 20
— О-о-ох, — стону, наконец заваливаясь на кровать прямо поверх одеяла.
— Да что ты стонешь, как будто у тебя месячные первый раз в жизни? — негодует Дина, а потом дергает подо мной одеяло, вынудив перекатиться набок. Откидывает его и тычет на постель пальцем. — Ложись давай нормально. Дурочка. Почему не взяла выходной? Знаешь же, что спина будет колом к концу дня! — Она вычитывает меня, пока я переползаю на простынь, а потом бережно укрывает одеялом. — Уля, блин, ну сколько раз уже такое было? Теперь вместо одного дня ты проваляешься три.
— Я думала, обойдется. С утра ничего не болело. Живот немного тянул и все.
— И все, — перекривляет меня подруга, скривившись, а я натягиваю одеяло на нос и улыбаюсь под ним. Даже заботится она как строгий учитель. А потом совсем непедагогично ругается на немецком, а я хихикаю.
— На этом языке даже маты звучат так, как будто ты только что приказала использовать оружие массового поражения.
Дина фыркает и улыбается.
— Ладно, пойду принесу таблетки, а ты валяйся.
— А можно мне в гостиную? Там телек.
— Что ты меня спрашиваешь? Взрослая уже.
Завернувшись в одеяло, словно в кокон, я медленно ползу к дивану. Спина уже разболелась так, что я практически не чувствую ее от лопаток и до середины ягодиц. Дина приносит мне таблетки и заставляет выпить стакан теплого молока с медом. Это всегда помогает, но сегодня я просто помираю от боли. Сворачиваюсь клубочком, делаю телевизор тише и понемногу проваливаюсь в дремоту. Краем уха слышу, как Дина что-то делает на кухне, потом шуршит шторами, закрывая их. Я благодарна ей за эту заботу, за то, что свет не режет глаза, но сил высказать это вслух уже нет. Слышу, как подруга тихо разговаривает по телефону, и все. Дальше я проваливаюсь в сон, как только таблетки начинают действовать. Следующее, что я слышу — это тихий шепот у самых моих губ и чувствую запах мороза, смешанный со ставшим уже родным мужественным ароматом туалетной воды Миши. Улыбаюсь сквозь сон.
— Белочка, маленькая моя.
— Миша, — выдыхаю шепотом.
— Как ты, красавица?
— Плохо, — отвечаю капризно. На самом деле уже не так и плохо, просто хочется похныкать и на ручки.
— Поехали ко мне?
Я резко распахиваю глаза и со злостью смотрю на Мишу.
— Ах ты ж похотливое животное, — рычу хрипло. — Мне тут плохо, а ты только об одном думаешь.
Слышу, как позади на кухне хихикает Дина, а потом снова стучит клавишами ноутбука. Опять, наверное, взяла перевод в качестве подработки. Миша начинает улыбаться и легонько качает головой.
— Дина сказала, что ты взяла выходные до конца недели. Я позабочусь о тебе все эти дни.
— Миш, все нормально, я останусь дома.
— Давай, детка, будем собираться.
— Ну что ты настойчивый такой? — бурчу я, хотя мне на самом деле нравится идея развалиться на его огромной кровати и смотреть телек, пока мой персональный раб будет подносить мне сладости, как подносят на фронте боеприпасы. Вот черт, главное, вслух это не ляпнуть, неудачное будет сравнение.
— Потому что хочу, чтобы ты была рядом, когда тебе плохо. И когда хорошо тоже, но когда плохо — хочу еще сильнее.
— Меня?
— Извращенка, — хмыкает Миша, а потом поднимает меня на руки вместе с коконом и несет в мою комнату.
Там усаживает на кровать и выпрямляется.
— Так, что собираем?
— Трусишки, как говорит твоя… вся семья.
Миша усмехается.
— Ты командуй, а я соберу.
Через час мы уже входим в квартиру Миши. Я вооружена до зубов: разного рода сладости, гигиенические принадлежности, обезболивающее и, самое главное, долбанная Пепси-кола. Ненавижу ее все дни месяца, кроме особенных. В этот период я пью ее максимально часто. Но самое главное, у Миши есть волшебная кофемашина, и я упьюсь ароматными напитками. По дороге мы заехали в магазин, где затарились всем этим добром, а еще кучей всяких сиропов, добавок и пряностей к кофе. А, и Миша купил кофе без кофеина из страха, что я буду как обдолбанный хомячок, если выпью столько ароматных напитков, сколько планирую.
— Я знаю, зачем ты меня привез к себе, — говорю я, глядя на то, как Миша входит в спальню после душа в одних спортивных штанах.
— Ну и зачем же?
Он сбрасывает с плеч полотенце прямо на спинку стула, а я хмурюсь. Сейчас бы мне пригодился командный тон его мамы, который она применяет, когда Миша находится в ванной. Он прослеживает мой взгляд и хватает полотенце.
— Ты как моя мама.
— Только не сравнивай меня с ней, хоть я и очень уважаю ее.
— Так зачем я тебя привез?
— Чтобы заниматься альтернативным сексом. — Я прищуриваюсь. — Добренький такой. Накупил