Еще в 1980 году, во время нашего пребывания в этой стране, она странным образом помешалась. Беседы с ее руководителями отражали их тревогу в связи с хрупкостью королевства, и в то же время это была страна, перед которой заискивали, страна, где политики, финансисты и предприниматели теснили друг друга, воодушевленные колоссальными нефтяными прибылями. После встречи с Турки мы возвратились в свою гостиницу и пообедали вместе со Спиро Агню, бывшим вице-президентом при Ричарде Никсоне, вынужденным уйти в отставку за лихоимство. Агню объясняет Жан-Жаку Серван-Шрайберу, что он представляет одну американскую компанию, производящую пуленепробиваемые жилеты, а те, к несчастью, не выдерживают испытаний, которые устраивают саудовцы. Смешно и трогательно видеть, как он со стаканом виски в руках объясняет Серван-Шрайберу, сидящему перед стаканом минеральной воды, что горестный спектакль с этими пробитыми жилетами похоронил все его надежды на жирный контракт.
«Золото покупают по глупости»
Роджер Робинсон объяснил мне также, что продажи золота — это самый точный барометр советских затруднений. В 1980 году Москва продает 90 тонн желтого металла — обычный для нее объем — но в середине 1981 года продажи переваливают за 250 тонн. Финансовое бремя империи, расходы на войну в Афганистане, так же как и экономические внутренние проблемы, объясняют расширение этих сделок.
Россия остается главным, мировым поставщиком золота — наряду с Южной Африкой в эпоху апартеида. Официальная советская пропаганда постоянно обличает режим Претории, а тем временем советские и южноафриканские руководители регулярно встречаются — для того чтобы избежать пробуксовки цен на золото. Эти контакты чаще всего происходят в Лондоне.
Британская столица тогда служит прибежищем расположившейся в самом центре Сити, на Чартер Хаус стрит, 17, штаб-квартиры самого крупного горнопромышленного объединения в мире — «Англо-Американской корпорации», звездной туманности, состоящей из более чем тысячи компаний, расположенных на четырех континентах. Стоимость акций объединения и его филиалов составляет около трех четвертей стоимости Биржи Йоханнесбурга. Эта империя, собственность семьи Оппенгеймер, которая является не только мировым лидером в продаже золота, но также и контролирует через посредничество компании «Де Бирс» около 80 % мирового рынка алмазов.
Гарри Оппенгеймер в свои семьдесят два года сохраняет власть над своим объединением и право собственности на него, но доверил управление нескольким своим надежным сотрудникам. Он редко высказывается, говорит с недомолвками, и я был очень удивлен, когда в 1985 году он согласился встретиться со мной, чтобы дать большое интервью. Мы встретились в его лондонском рабочем кабинете, он одет в черную куртку и полосатые брюки. Этот маленький человечек с серо-голубыми глазами, взгляд которых одновременно кажется и вежливым, и отстраненным, признается мне: «Моя деятельность находится в сумеречной зоне, на стыке политики и бизнеса. Я думаю, — добавляет он с иронической улыбкой, — что люди покупают алмазы из тщеславия, а золото — по глупости, так как они не способны запустить в действие систему, основанную на чем-то другом. Откровенно говоря, между тщеславием и глупостью я выбираю тщеславие… Это намного лучше.
Тщеславие — очень подходящая основа для процветания». Циничный подход? Он с негодованием защищается: нет, это только прагматизм, который заставляет опасаться за мир, невзирая на странность некоторых альянсов. Я спрашиваю его, существует ли настоящая экономическая и коммерческая «Ялта» между его объединением и Советским Союзом в области добычи и продажи по всему миру алмазов и золота, как это подозревают? Он не отрицает существования между членами его управления и советскими уполномоченными контактов, которые он расценивает как «вежливые и регулярные». Миллиардер загадочно добавляет: «Это не просто формальное сотрудничество — у нас один и тот же способ действовать, смотреть на вещи. У нас одни и те же интересы».
Усилить экономическое удушье
Когда Белый дом узнает обо всех этих огромных продажах золота, главные лица в администрации Рейгана приходят к согласию относительно того, что следует ускорить экономическое удушье СССР.
2 января 1980 года, вслед за вторжением в Афганистан, Джимми Картер накануне своего ухода с поста президента сделал неуверенный первый шаг — наложил эмбарго на зерно и удобрения, предназначенные для СССР.
Два года спустя Рональд Рейган наносит роковой удар по энергетическим планам СССР, наложив эмбарго на продукцию, произведенную в Соединенных Штатах, необходимую для сооружения европейско-сибирского газопровода. Он дополняет это эмбарго еще одним — на этот раз на то, что производится по американским лицензиям в Европе.
Договор, который так противостоит планам республиканской администрации, — это контракт, подписанный Францией, Германией и Италией, предусматривающий ежегодную поставку Советским Союзом 8 миллиардов кубометров газа этим странам в течение двадцати пяти лет, а эти европейские страны, в свою очередь, поставляют необходимое оборудование для строительства 5500-километрового газопровода. Ставка для Европы, находящейся в кризисе, очень важна: 20 миллиардов франков плюс 20 миллионов рабочих часов на предприятиях этих стран. Но на условиях зависимости, неприемлемых в отношениях с Москвой, как считает американское правительство. Этот официальный аргумент скрывает главную суть. Природный газ, который идет из Уренгоя, с севера Сибири, до советско-чешской границы, ежегодно будет приносить СССР 32 миллиарда долларов в твердой валюте. «При таких доходах СССР, — как говорил мне позже один из высших американских чиновников того времени, — наша главная головная боль только бы усилилась, прямо до белого каления, это невыносимо». По словам Робинсона, для Каспара Вейнбергера, министра обороны, и Кейси, главы ЦРУ, мысль о такой возможности звучала как неотвязная мелодия.
Эмбарго порождает сильную реакцию в Европе, особенно в ФРГ. Маннесманн, один из исполинов Рура, должен поставить трубы для трубопровода, и его портфель заказов почти полностью ограничивается заказами советского рынка. Лишение заказов на поставку компрессоров, предназначенных для этого же газопровода, — такая же угроза для еще одного лидера немецкой тяжелой индустрии — AEG.
Вот она, желанная цель для «ястребов» из администрации Рейгана: лишенная доступа к европейским газовым рынкам, Москва одновременно оказывается лишенной доступа и к западным займам, и к западным технологиям. Тогда коммунистический режим решает мобилизовать все свои ресурсы для того, чтобы построить газопровод на свои средства и при помощи своих технологий. И вот его ограниченные средства и отсталая технология приводят к тому, что вся эта стройка полностью увязает в болоте безденежья.
Робинсон вспоминает о тщетных поисках СССР денег: «Они решили приостановить действие других важных проектов развития страны, для того чтобы сосредоточить обеспечение и кредиты на проекте, который поднял бы их политический престиж. Они пытались при помощи своих ограниченных ресурсов закупить за границей необходимые материалы, но очень часто их усилия оказывались тщетными».
За два года эмбарго, к 1984-му, Москва потеряла в дополнительных расходах до 2 миллиардов долларов.
Москва первой вступает в бой
В 1982 году наследный принц Фахд, занимающийся нефтяными проблемами, принимает в королевском дворце Кейси, пригласив его на обед. Фахд, который через несколько месяцев взойдет на трон, обожает слушать директора ЦРУ, который рассказывает ему о своем прошлом в разведке во время Второй мировой войны, о борьбе против нацизма, затем о ее естественном расширении — борьбе против СССР и коммунизма. Фахд одобряет все это и в течение всего обеда несколько раз повторяет изумительную фразу: «Советские — это истинно неверные».
Фахд, по свидетельству Питера Швейцера, задает бесчисленные вопросы о действии санкций против СССР. Саудовская Аравия не имеет ничего против американской инициативы, которая устраняет или, по крайней мере, уменьшает влияние сильного конкурента на энергетическом рынке. Доклады ЦРУ, полученные Кейси, отмечают состояние быстрого спада производства на многих нефтепромыслах в СССР. Бурение новых скважин требует подведения к ним труб широкого диаметра, которые делают только на Западе. По оценкам ЦРУ, Москве придется закупить от 15 до 20 миллионов тонн стальных труб, чтобы соорудить такие трубопроводы, а также поставить газовые турбины и оборудование для эксплуатации скважин. Но — объем необходимого превосходит советские средства в твердой валюте. ЦРУ также отметило, что Москва сокращает более чем на 10 % свои поставки нефти в страны Восточной Европы, чтобы продать побольше черного золота на мировом рынке и повысить свой доход.