в лабораторию и включила свет. Залежи нераспечатанных картонных коробок и контейнеров у входа успели вырасти, поэтому внутрь она протиснулась с бóльшим трудом, чем обычно. Как выяснила Кори, здесь это было постоянной проблемой. Погрузочная площадка находилась сразу за лабораторией, и все привезенные заказы выгружались в коридор, ставший удобным местом хранения для тех нерадивых сотрудников, которые не спешили распаковывать и забирать свои заказы. За Лэтропом тоже водился подобный грешок: на многих коробках Кори заметила эмблемы компаний, занимающихся поставкой медицинского и лабораторного оборудования.
Кори с трудом проложила себе дорогу к прозекторской. Там тоже все оказалось забито: повсюду теснились смотровые столы с откидным верхом, каталки и всевозможное оборудование. В дальнем углу стоял холодильник с несколькими отделениями. В одном из них на данный момент находились останки Джеймса Гоуэра, а в другом – его мула, вернее лошака. Что за дурацкое слово! Вечно из головы вылетает.
Кори надела халат, перчатки, маску и капюшон и приступила к осмотру скелета. Подкатив к себе один из пустых столов, она отперла ящик, где хранились останки животного. В отличие от владельца, от лошака остался один скелет, ведь его тело находилось под открытым небом. Кори выдвинула ящик и переложила кости на каталку. Прежде чем поставить каталку под лампами, она открыла и то отделение, где хранились останки Гоуэра. Без Лэтропа у нее появилась приятная возможность поработать спокойно, и Кори решила еще раз осмотреть тело. На этот раз никто не будет дышать ей в спину. Мумия, лишившаяся нескольких внутренних органов, по-прежнему лежала в позе эмбриона, выставив перед собой одну руку. Такое неестественное положение тела сразу бросалось в глаза. Даже если человек корчился в агонии, вряд ли он принял бы такую позу. А облезающая лоскутами кожа мумии? Что это – последствия долгих лет, проведенных в засушливой местности? Странно.
Кори вернулась к скелету лошака. Она решила начать осмотр с копыт и ног. Возможно, животное застрелили потому, что оно было ранено или охромело. Пока она работала, тишина в лаборатории становилась все более давящей. Кори привыкла к моргам, заполненным мертвыми телами, однако она так и не смогла избавиться от ощущения, что на самом деле эти люди живы, они просто спят. Особенно сильно это чувство одолевало ее, когда она оставалась в лаборатории одна. А порой ей и вовсе казалось, что покойники бодрствуют и внимательно прислушиваются к каждому шороху.
Но Кори отмахнулась от этой глупой мысли и продолжила осмотр невооруженным глазом. Ни на копытах, ни на костях ног не было ничего примечательного. Ни одной трещины. Таз тоже выглядел целым. А перейдя к грудной клетке, Кори заметила кое-что любопытное. Слева на третьем и четвертом ребре с обратной стороны виднелись пятна – вернее, даже не пятна, а следы, больше напоминающие тени. Кори присмотрелась повнимательнее. Она направилась к шкафу возле входа в лабораторию, где хранились бинокулярные очки. И конечно, несколько коробок загораживали дверцу. Кори с раздражением отодвинула их в сторону. Она достала систему Галилея – конструкцию из двух бинокулярных луп с увеличением 2,5х – и водрузила ее на голову. Подтягивая ремешки по своему размеру, Кори вдруг услышала за спиной приглушенный писк, тихий, но раздававшийся через равные интервалы. Может, очередной грузовик службы доставки подъезжает задом к погрузочной площадке? Нет, для этого слишком рано. Закрыв шкаф, Кори вернула коробки на место.
Увеличение показало, что она права. То, что для невооруженного глаза выглядело легким потемнением на старой кости, при ближайшем рассмотрении оказалось двумя тонкими трещинами в ребрах, тянувшимися параллельно друг другу. Следы заживления отсутствовали. Еще одна травма, полученная перед смертью, к тому же подозрительно напоминающая трещины в ребрах Гоуэра. А вот это уже странно. Неужели всадник упал вместе с лошаком? Что ж, версия вполне правдоподобная. Но она не объясняет, как и почему животное застрелили.
Теперь Кори сосредоточила все внимание на входном отверстии от пули, которое располагалось точно между глаз. Благодаря линзам она ясно разглядела мелкие углубления вокруг края, указывавшие на то, что выстрел был произведен в упор, – видимо, дуло приставили прямо к голове животного. Пуля двадцать второго калибра не смогла пробить череп и осталась внутри, сохранившись в целости и сохранности на протяжении многих лет.
Кори медленно выпрямилась и сняла бинокулярные очки. Она так и не обнаружила ничего, что объяснило бы, почему лошака застрелили. С ногами у него все в порядке, а две тончайшие трещины в ребрах никак не могли покалечить животное. Возможно, удастся обнаружить внутренние повреждения, но Кори в этом очень сомневалась.
Разочарованная результатами, Кори накрыла каталку и откатила ее в сторону, намереваясь осмотреть останки Гоуэра.
И снова ход ее мыслей прервало тихое пиканье. Кори в раздражении огляделась по сторонам. Звук раздавался совсем близко, а значит, никак не мог доноситься с погрузочной площадки. Может, кто-то забыл в лаборатории телефон и теперь сработал будильник? Этот приглушенный звук очень напоминал настойчивый, постоянно повторяющийся сигнал будильника.
Ориентируясь по слуху, Кори направилась к стопке недавно доставленных коробок рядом со шкафом, откуда она взяла бинокулярные очки. Похоже, звуковой сигнал исходил именно отсюда.
Охваченная любопытством, Кори подошла поближе. Дорогу ей загородила каталка, на которой лежали кости лошака, и Кори отодвинула ее в сторону. Писк сразу прекратился, но Кори успела определить его источник: звук доносился из верхней коробки.
На мгновение ей в голову пришла бредовая мысль: вдруг там бомба? Нет, это полная чушь: бомбы пищат только в фильмах. Кори потянулась к коробке, взяла ее и встряхнула – сначала осторожно, потом посильнее. Поднесла коробку к уху.
Тишина.
Да что там такое?
С коробкой в руках Кори направилась к смотровым столам, чтобы при свете ламп прочесть этикетку. Не успела она сдвинуться с места, как из коробки снова раздался писк.
Кори застыла. Потом медленно отступила на шаг.
Писк прекратился.
Кори осторожно подняла коробку до уровня глаз. Ее прислали из компании в Мичигане, занимавшейся производством лабораторного оборудования.
Этикетка гласила:
4-C научное
12 штук/электронные дозиметры «Радэкс»
Уровень излучения в мЗв/час для бета-, гамма- и рентгеновского излучения(Батарейки прилагаются)
Не успев толком осознать, что делает, Кори открыла коробку. Внутри обнаружились двенадцать коробочек, каждая с дозиметром внутри. Кори разорвала упаковку и достала один из небольших пластиковых приборов с крошечным светодиодным экранчиком и зажимом, чтобы можно было прикрепить дозиметр на одежду. Отложив коробку в сторону, Кори вытянула дрожащую руку, сжимавшую дозиметр, и направила прибор на стол, где лежали кости лошака.
Писк усилился, интервалы между сигналами сократились.
Кори шагнула ближе к каталке, потом еще ближе