Глаза лорда д’Арка под тяжелыми веками метнулись в ту сторону, проследив этот жест, и его циничная улыбка застыла на лице.
— Мне сказали, что вы исчерпали свою полезность для приюта, Мейкпис.
Изабель открыла было рот, чтобы отразить этот выпад, но Уинтер уже заговорил резко убийственным тоном:
— Не сомневаюсь, что леди Пенелопа — источник ваших сведений. Леди разбирается в туфельках и перчатках, но у нее нет практического опыта в руководстве сиротским приютом в сердце Сент-Джайлса. Никто не может и не сможет руководить приютом лучше меня.
— Так ли это? — Губы д’Арка кривились в жестокой усмешке. — Может, вы и довольны своим положением в приюте, но, насколько я понимаю, приют перерос вас. Прошу прощения, но я считаю, что с такими выдающимися патронессами, какие у него теперь, вы даже можете быть помехой.
— Адам! — Возмущенный возглас вырвался у Изабель помимо воли. Она почувствовала, как окаменела рука Уинтера под ее пальцами, оттого что она назвала д’Арка по имени.
Леди Маргарет взглянула на нее с любопытством, тогда как выражение лица д’Арка сделалось самодовольным.
Изабель холодно вскинула брови. Может, они с Адамом Ратледжем последний, год и играли в изощренную игру в соблазнение, может, он и давал понять, что совсем не против сделать ее своей любовницей, и, может, она и намекала, что эта мысль ей не претит, но она никогда не давала своего согласия на это.
Он не имеет права выглядеть таким самодовольным и уж точно не имеет права нападать на Уинтера.
Леди Маргарет прокашлялась, пытаясь прервать неловкое молчание.
— Я думаю, мистер Мейкпис — прекрасный директор и… и представитель приюта.
Д’Арк поклонился леди Маргарет.
Эта попытка защитить Мейкписа свидетельствует о вашей мягкости, миледи.
Леди Маргарет натянуто улыбнулась.
— Вы говорите так, словно я кошка, милорд.
— Кошка с коготками, — улыбнулась Изабель. — В самом деле, как дурно с вашей стороны так дразнить мистера Мейкписа, милорд. И вообще, откуда вдруг этот интерес к руководству приютом?
Виконт лениво пожал плечами.
— Быть может, я открыл в себе страстное желание творить добро?
— Или, быть может, вы питаете интерес к чему-то еще в Сент-Джайлсе? — вкрадчиво спросил Уинтер.
Д’Арк озадаченно сдвинул брови, а Изабель резко вскинула глаза на Уинтера.
— К чему, например? — протянул виконт. — Вы обвиняете меня в тайном пристрастии к джину?
Пришел черед Уинтера пожать плечами.
— В Сент-Джайлсе есть много других… соблазнов помимо джина. Девочки, к примеру.
Брови д’Арка медленно поползли вверх.
— Ну не думаете же вы, что я предпочитаю мальчиков?
— Представления не имею, — холодно отозвался Уинтер. — В конце концов, я вас не знаю, милорд, а некоторые мужчины настолько порочны, что получают удовольствие, развращая детей.
— Уверяю вас, мне нравятся женщины вполне… э… зрелые. — Виконт бросил на Изабель многозначительный взгляд.
Та выгнула бровь и отвела глаза.
Д Арк вдруг хлопнул в ладоши — жест настолько резкий и неожиданный, что стоящая рядом с ним леди Маргарет вздрогнула. Он был человек с безукоризненно вежливыми манерами, но сейчас его светло-серые глаза горели неподдельным гневом.
— Послушайте, — воскликнул виконт, — давайте подвергнем наши светские манеры, мои и Мейкписа, проверке, и пускай первое испытание пройдет в опере. Что скажете, Мейкпис?
Изабель хотела было возразить. Опера место вполне безопасное, но она не доверяла виконту д’Арку в его теперешнем настроении.
— Идет. — Голос Уинтера был ровным, но, без сомнения, он поднимет брошенную ему перчатку.
— Великолепно! — Глаза д’Арка жестоко заблестели. — И, дабы придать блюду остроты, я приглашу еще нескольких благородных господ в качестве наших судей.
— Очень хорошо. — Уинтер слегка наклонил голову. — А сейчас, с вашего позволения, мы с леди Бекинхолл пойдем выпьем чего-нибудь прохладительного.
— А-a. — Д’Арк иронично поклонился. — Прошу, не позволяйте мне удерживать вас от исполнения светских обязанностей.
Уинтер повернулся и зашагал сквозь толпу. Окружающие бросали на него взгляды и быстро уходили с дороги, а Изабель едва поспевала следом.
— Вам незачем убегать из зала, — заметила она, стараясь говорить как можно тише.
— А вы бы предпочли, чтобы я остался и как следует врезал этому ослу?
— Вы бы не сделали ничего подобного — это не в вашей натуре.
Он бросил колючий, подозрительный взгляд.
— Возможно, вы ничего не знаете о моей натуре.
Она вздернула подбородок.
— Думаю, что знаю. Думаю, вы гордитесь тем, что подавляете свои эмоции, тщательно пряча их под маской вежливости, которую носите на людях. Думаю, вы боитесь чувств слишком глубоких, возможно, вообще боитесь чувств.
Он бросил на Изабель возмущенный взгляд.
— Но это правда. Я внимательно наблюдала за вами всю эту неделю. Кроме того, — добавила она деловито, — если бы вы ударили д’Арка, то только подтвердили бы его слова.
Они пришли к алькову с правой стороны главного бального зала, благоразумно скрытому от глаз несколькими большими вазами и статуями. Он затащил ее туда, остановился и развернул к себе, и она увидела, что глаза его почернели от гнева. Пальцы впились ей в руки выше локтей.
— Он хотел сказать, что я какой-то полудикарь, едва ли годящийся для цивилизованного общества? — потребовал он ответа голосом, вибрирующим от ярости. — Так вы думаете? Стыдно, что любовник увидел вас со мной об руку?
— Он не мой любовник, — прошипела она.
— Но хочет быть им.
— Да, хочет! — огрызнулась Изабель, уставшая от мужской ярости, уставшая от этого мужчины, который то заигрывает с ней, то отдаляется от нее.
— И вы тоже этого хотите? — прорычал он, зло скривив рот. — Хотите спать с ним?
Она небрежно пожала плечиком:
— Возможно.
Лицо его было так близко, что она чувствовала его дыхание на своих губах. Взгляд опустился на ее рот, и она поняла: сейчас он поцелует ее. Наконец-то она почувствует губы Уинтера Мейкписа на своих губах, наконец-то узнает, что скрывается под маской. На мгновение она забыла, где они, кто они. Она хотела его. Хотела сорвать с него шейный платок, расстегнуть рубашку и прижаться губами к тому месту, где горячо бьется его сердце. Она подняла лицо, приоткрыла губы, побуждая его взглядом.
Но он медленно поднял голову и заморгал, словно вышел на свет из темной комнаты.
Уинтер Мейкпис посмотрел на Изабель, и она увидела это, увидела тот миг, когда на глаза его словно пелена упала, ту секунду, когда он вернул маску на место и отстранился от нее — и физически, и эмоционально.