Берд энергично закивал.
— Ну конечно же. Вы можете на меня положиться.
— Большое спасибо. Вопрос, о котором пойдет речь, заключается в следующем, — перешел в наступление Кавелли. — Кто из членов Рыцарей Колумба в начале шестидесятых годов работал в Секретной службе Соединенных Штатов? Мы исходим из информации, что этих людей было трое.
Берд посмотрел на него, стараясь, насколько это возможно, сохранить на лице невозмутимое выражение. Затем он так осторожно откинулся в кресле, словно боялся, что оно может рухнуть под ним в любую минуту. Было заметно, как внутри у него происходит лихорадочная работа мысли.
— Однако это очень необычный вопрос. Скажите, пожалуйста, с чем связан такой интерес?
— На данный момент, к сожалению, мы не уполномочены говорить об этом, — с сожалением сообщил Кавелли.
Берд нерешительно теребил на пальце кольцо.
— Понимаю… Само собой разумеется, я был бы счастлив вам помочь, но уж очень необычна эта просьба. Согласно уставу мы не предоставляем личную информацию тем, кто не является членом ордена… Вы ведь знаете, как сегодня обстоит дело с конфиденциальностью, — он немного заискивающе улыбнулся сначала Пие, а затем Кавелли, — тем более когда речь идет о Секретной службе. Я даже не уверен, имею ли право вообще разглашать подобную информацию и не возникнут ли у меня проблемы со Службой внутренней безопасности.
— Как уже было сказано, в интересах Святого Престола действовать с максимальной осмотрительностью, — постаралась успокоить Великого Рыцаря Пия.
Берд нерешительно почесал макушку.
— Но я не совсем понимаю…
Кавелли решительно посмотрел ему прямо в глаза.
— Мистер Берд, как я уже говорил, речь идет о шестидесятых годах. Прошло более полувека, эти факты, конечно, больше не являются секретом.
— Конечно, вы правы, — в замешательстве произнес Берд и неловко покачал головой. — Я от всего сердца хотел бы помочь вам, но я не чувствую себя вправе предоставлять какие-либо сведения о тех членах ордена, которые еще живы.
Пия наклонилась вперед, чтобы ничего не пропустить.
— То есть это означает, что еще живы члены ордена, которые состояли в Секретной службе?
Великий Рыцарь промокнул лоб бумажным носовым платком.
— Э-э, я не совсем это имел в виду, — он напряженно подыскивал слова. — Итак… вам помогло бы, если бы я вам сказал, что на самом деле их было двое? Но они оба уже мертвы.
— И как их звали? — тут же поймал его на слове Кавелли.
Берд резко выдохнул, прежде чем ответить.
— Ковач и Маклин.
Пия строго посмотрела на него.
— Но мы точно знаем, что их было трое. Если двое мертвы, третий должен быть жив. Как его имя?
— Я… Я на самом деле не вправе…
— Мы были бы очень признательны вам, мистер Берд, — произнес Кавелли мягко, но настойчиво.
— Я… Я… мне нужно подумать, — он резко поднялся из-за стола. — Пожалуйста, извините, но у меня осталось совсем немного времени, чтобы подготовиться к поездке.
Девушка хотела что-то возразить, но Кавелли понял, что тот уже принял решение.
— Тем не менее спасибо, мистер Берд.
— Не за что. Простите, что не смог помочь. — Берде облегчением поклонился.
— Мы уважаем ваше решение, но если вы все же передумаете… — Кавелли нацарапал что-то на бумажке и протянул собеседнику, — вот мой прямой ватиканский номер.
Берд снова поклонился.
— Конечно, — он пожал руку Пии: — Мадам.
Пия и Кавелли вышли из кабинета. Великий Рыцарь еще раз беспокойно улыбнулся им вслед, а затем поспешно закрыл дверь. Эрин, всецело поглощенная просмотром полученной почты, удивленно подняла глаза.
— Кажется, это был короткий визит.
Кавелли хотел что-то возразить, но Пия опередила его:
— Мы не хотели отнимать у мистера Берда времени больше, чем это необходимо, в конце концов, у него впереди большое путешествие.
— Это правда, — отозвалась Эрин, а потом продолжила приглушенным голосом: — Подумать только, Южная Америка! Меня туда и на аркане не затащишь! Там обитают малярийные комары и, прежде всего, эти клопы, от укуса которых умирает десять тысяч человек каждый год. Десять тысяч! Разве это не ужасно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Просто кошмар, — Пия сокрушенно покачала головой. — Я бы ни за что в жизни туда не поехала. Могу ли я попросить вас угостить меня еще печеньем?
— С удовольствием, дорогая, — Эрин, сияя, протянула ей вазочку.
Девушка подалась вперед, взяла печенье и откусила кусочек, прежде чем продолжить:
— Как жаль, что мистер Берд завтра уезжает, я могла бы часами слушать его захватывающие истории. Неужели это правда, что среди членов ордена есть бывший сотрудник Секретной службы, который когда-то работал на президента Кеннеди, или мистер Берд немного преувеличил?
— Конечно, это правда. Все, что говорит мистер Берд, — правда, — возмутилась Эрин.
Пия заинтригованно покачала головой.
— Трудно поверить, должно быть, он — замечательный человек, этот… Вылетело из головы, как его зовут?
— Рирден, — подсказала Эрин. — Тут вы правы, Дуглас Рирден — незаурядный мужчина и все еще очень красивый. Кроме того, он — заместитель мистера Берда. К сожалению, в последнее время у него не все в порядке с легкими, — она снова понизила голос, — от постоянного курения.
Пия придала своему лицу сочувственное выражение.
— Как грустно…
XLIX
Огден Берд чувствовал, что совершил серьезную ошибку: его посетители были посланниками Святого Престола, а он буквально прогнал их прочь. Но он искренне надеялся, что когда-нибудь исправит этот промах — в конце концов, отношения Ватикана и ордена Рыцарей Колумба всегда были доверительными. Это ни в коем случае не должно измениться, и уж точно не по его вине.
Может быть, он зря так чрезмерно осторожничал? Конфиденциальность работает в обе стороны, и у Ватикана, безусловно, имеются веские причины запрашивать эту информацию. Впрочем, единственная веская причина, которая приходила ему в голову… Берд постарался отогнать от себя эти мысли.
Тем не менее помимо воли он снова и снова вспоминал, как этот монсеньор Кавелли настойчиво расспрашивал о трех членах ордена, работавших в шестидесятые годы в Секретной службе США.
Ковач.
Берд закрыл глаза и тут же вспомнил, как он сразу же отправился в больницу, едва услышав, что брат из его ордена попал в серьезную автомобильную аварию. Ковач очень сильно пострадал. Врачи, у которых Берд расспрашивал о его состоянии, только отрицательно качали головой и опускали глаза.
Самому Ковачу тоже было ясно, что он уже не выживет. Узнав Великого Рыцаря, он пробормотал что-то неразборчивое, но последнюю его фразу Берд расслышал четко. Ковач приложил сверхчеловеческие усилия, чтобы произнести эти несколько слов. После этого он, обессиленный, впал в бессознательное состояние, а через несколько часов скончался. Теперь Берду снова вспомнилась та самая фраза: «Кеннеди. Мы убили его».
Тогда он не придал ей особого значения. Для него представлялось совершенно ясным, что она означала — последние слова великого патриота, который до последней минуты не забывал о том, что Секретная служба не смогла защитить Кеннеди. Понятно и достойно уважения. Ковач не сумел предотвратить беду и винил себя в смерти президента. Позже Берд редко вспоминал об этом, а в какой-то момент вообще решил, что неправильно понял старого товарища. Да полно, был ли тот вообще в состоянии что-либо соображать?
Вскоре повесился Маклин. Он покинул мир, не оставив прощального письма. Никто тогда не смог понять, почему он покончил жизнь самоубийством. Маклин был здоров, богат и счастлив в браке, его уважали и многочисленные друзья, и братья-рыцари.
В течение нескольких недель после его смерти Берда никак не отпускало тревожное чувство — словно узнал что-то невероятно важное, но не сумел вовремя оценить истинное значение этого знания и забыл его. Со временем это неприятное беспокойство прошло. А теперь вдруг появляется этот монсеньор Кавелли из Ватикана. Что же он узнал — и откуда? Но сейчас это не самое главное. Берд уставился на телефон на своем столе. Пришло время для разговора, который должен был состояться давным-давно. Он медленно снял трубку и набрал номер Дугласа Рирдена.