— Вы не подумали о том, что просто истребляете себе подобных? — Голос Димитрии не дрогнул, хотя в душе бушевал целый ураган спутанных мыслей. — В чем ваша цель? Выжить? Спастись под крылом у того, кто отнял жизни ваших жен и детей? Это вы называете выживанием?
В салоне грузовика установилась гробовая тишина. Каждый думал о чем-то своем и одновременно об одном и том же. По сути, каждый понимал, что Димитрия была по-своему права, но ничего не мог с этим поделать. Дарко всегда думал, что делает это ради Эвы, и мечтал, что когда-нибудь сумеет за нее отомстить.
— Именно поэтому ты нужна нам, Димитрия, — задумчиво произнес он. — Нужна как никогда.
Этот холодный обреченный тон заставил девушку содрогнуться. Она еще ни разу не задумывалась о том, что все обстоит настолько плохо.
— Боюсь, у меня не самые лучшие гены, — еле слышно пробормотала Димитрия себе под нос.
— Это уже не тебе решать.
— Эй, ребята, я тут один не понимаю, в чем дело? — встрял в разговор Зорко. — Только что сцепились как кошка с собакой, а теперь заговорили о спасении мира?
Затем он немного помолчал и добавил:
— Никогда не понимал женщин.
Оставшаяся ночь в пути прошла на удивление тихо и спокойно. Спустя несколько часов Дарко сменил Зорко за рулем, так как тот уже начал клевать носом, а Димитрия сама не заметила, как заснула. И на этот раз ей снились беременные беженки, которые грустно улыбались и протягивали ей грязные тонкие ладони. Она хотела им помочь, чувствовала, как все ее нутро тянется к этим бедным женщинам, судьба которых заключалась в том, чтобы умереть или родить младенца-урода еще более далекого физиологически и духовно от людей, чем они сами.
Этот сон не был кошмаром, но душа Димитрии кровоточила от осознания того, что эти женщины были обречены. Материнство каралось смертью — вот как они решили истребить весь род человеческий.
Именно в этот момент Димитрия наконец поняла, что она должна хотя бы попытаться. Теперь она понимала, почему Дарко отправился с ней, несмотря на то, что эта авантюра была практически без единого шанса на успех.
— Я есть хочу, — простонала она рано утром, когда проснулась и поняла, что единственный звук, который эхом отдается в ее ушах, — это бурчание ее желудка.
Дарко дал ей очередную крохотную упаковку с безвкусным картонным печеньем, и она с удовольствием съела его, запив несколькими огромными глотками вкуснейшей воды. Сам солдат равнодушно сжевал несколько печений и хотел поделиться с Зорко, но тот почему-то отказался.
— У меня этой дряни навалом, — сказал парень, уныло поглядывая на печенье. — Я уже забыл, какова на вкус свиная шейка, ей-богу. Уж не знаю, как я до сих от этого суррогата с ног не валюсь. Знаешь, братишка, мне кажется, они делают это из каких-то веществ… У Посланцев же нет вкусовых рецепторов — им сойдет что угодно, лишь бы поддерживать жизнедеятельность.
И действительно, несмотря на то, что Дарко и Димитрия почти ничего не ели, благодаря безвкусному пресному печенью они чувствовали себя не такими уставшими и голодными.
Зорко все же был хорошим товарищем. Да, он был любопытен, но честен и открыт, а еще он никогда не лез туда, куда его не звали. В планы Дарко, например. Он даже не спросил, почему они были в лохмотьях и зачем им понадобилось в Белград.
Перед самыми воротами в город людей становилось все больше: то тут, то там появлялись беженцы. Кто по одиночке — кто парами, тройками, группами, стаями. С небольшими тряпичными тюками они ползли вдоль развороченного шоссе, не обращая никакого внимания на проезжающий мимо грузовик, будто его и вовсе не было.
Димитрия никогда еще не видела столько беженцев одновременно. Тогда — у границы — ей казалось, что их было невероятно много, но только теперь она могла представить себе масштабы катастрофы. Полулюди… Грязные, сгорбленные, — они жили по законам дикой природы. Вот куда скатился человек двадцать первого века.
Хорошо, что Весны больше нет.
Эта мысль уже не казалась Димитрии такой дикой и бесчеловечной. Если бы ее сестренка превратилась в подобную тварь, она сама, наверное, задушила бы ее собственными руками, чтобы та не страдала. По хорошему, ей самой давно надо было поступить точно так же, но теперь все мосты были сожжены — обратного пути не было.
Девушка некоторое время думала о той "черноглазой", о которой говорил Зорко. Неужели, Дарко действительно был не таким пуленепробиваемым, как ей казалось? Какие скелеты хранились в его шкафу?
Но Димитрия была слишком гордой, чтобы спросить.
— Думаешь, ее не загребет кто-нибудь на улице? — обратился Зорко к солдату, кивнув головой в сторону Димитрии. Сигарета, зажатая в его зубах, опасно накренилась, но все же чудом осталась на месте.
— Пусть только попробует, — пробормотал Дарко, думая в это время о чем-то своем. Такая мелочь, как голодные беженцы, его, казалось, вовсе не волновала.
У Димитрии от резкого тона ее напарника засосало под ложечкой. Хорошо, что она была в его команде, а не против него, — иначе у нее бы не было никаких шансов. Наверное, девушка была единственной, кто когда-либо посмел встать Дарко поперек пути.
— Так где вас высадить, ребятки? — Въезжая в черту города, Зорко опасливо посматривал по сторонам, чтобы ненароком не пересечь кого колесами. Белград напоминал разрушенный Колизей, в один прекрасный день превращенный в огромный муравейник. Беженцы сновали туда-сюда; на улицах и яблоку было негде упасть.
Послышался отрывистый вскрик — это Зорко-таки наехал какому-то простофиле на ногу. Теперь он уже вряд ли доковыляет даже до центрального вокзала.
Накануне отправления поезда в городе царил настоящий апофеоз хаоса и неразберихи. В воздухе стоял плотный запах серы и сырого мяса, а отовсюду доносилось злостное шипение — обрывки разговоров беженцев между собой.
— Давай здесь.
— Дьявол! Ты, что, Дарко, совсем рехнулся?! — Зорко пытался отчаянно вырулить грузовик на мостовую — туда, где народу было не так много. — И только не говори мне, что собрался на полуденный поезд до Сибири, — тебя там с твоей подружкой живьем сожрут.
— Это мы еще посмотрим, — прохрипел Дарко, инстинктивно нащупав на поясе пару ручных пистолетов. У него было небольшое преимущество: у него было оружие, а у беженцев нет. В остальном же Дарко проигрывал аборигенам по всем статьям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});