– А потом мы бежали! – вступил в разговор Пончик. – Угу… Но перед этим, в Роттердаме, видали того самого Корнелия. Я лично до сих пор понять не могу, что ему от нас надо! Если уж он хотел нас укокошить, то чего тогда сразу этим не озаботился? Корнелий же плыл на одном с нами корабле, на том, голландском! Только он наверху, а мы в трюме… И для чего я ему вдруг занадобился в Париже? И почему именно я? Чепуха какая-то! Угу…
Д’Артаньян мрачно кивнул. Ему эта история очень и очень не нравилась.
Выходило, что некий пройдоха использовал в своих темных делах мушкетеров короля, да еще прикрываясь бумагой, якобы подписанной рукой его величества!
Опасные игры. Заигрался Корнелий!
Олег отхлебнул вина и прищурился.
– Граф, – сказал он, – у меня такое ощущение, что не только нам, но и вам следует отныне беречься. Мы не знаем ничего об этом Корнелии. Кто за ним стоит? Какими силами он располагает? Хм… Боюсь, сейчас нам это станет ясно! Слева!
Сухов выскочил из-за стола, выхватывая пистолет, однако могутный Жюль еще раньше распознал прямую и явную угрозу: не меньше десятка крепких ребятишек со шпагами наголо ворвались во двор, мигом углядели выпивавших и закусывавших мушкетеров, и молча бросились к ним.
Одинаковые, как бобы в стручке, ребятишки были одеты по-простому, но у каждого за плечами развевался черный плащ.
Наступление развивалось столь стремительно, что выстраивать оборону по всем правилам военного искусства было просто некогда.
Пришлось нападать.
Жюль с Пьером попытались было заслонить собой капитан-лейтенанта, но не тут-то было – граф, урожденный гасконец, вскочил на стол и, сметая бутылки с тарелками, кинулся на врага. Здоровяки-мушкетеры ринулись следом.
Отряд нападающих разделился – одна половина атаковала д’Артаньяна, другая – Сухова.
Паха с Жекой работали в паре – прикрыв спины друг другу, они деловито сражались. Ноль эмоций, будто рубкой дров заняты.
– Там еще один!
– Достали, блин!
Первым пострадал добрый молодец в черном плаще – Жекин палаш почти снес ему голову.
– Один – ноль!
Павел, пинком отбросив наиболее настырного, рывком нагнулся к убиенному добру молодцу, выхватывая у того из-за кушака пистолет.
Выстрел в упор был удачен – круглая пуля порвала настырному требуху, вынося пару позвонков. После этого не живут.
– Готов!
Тут же и Пончик отметился, выстрелив из мушкетона, – заряд картечи разворотил грудь рыжему молодчику в черном плаще.
– Попал!
Пьер, Жюль и Жан дружно перешли в контрнаступление – в левой руке сжимая кинжал-дагу, в правой шпагу, мушкетеры ударили живым трезубцем, отбрасывая противника.
Но и «рыцари плаща и кинжала» тоже были не лыком шиты – поспешно отступив, они ударили с фланга, сцепившись с д’Артаньяном и Жюлем.
Раздался неожиданный пистолетный выстрел, и меткая пуля сразила мушкетера-великана.
Жюль стоял, качаясь, жизнь покидала громадное тело не сразу. Но вот искра мысли погасла в темных, широко раскрытых глазах, и гигант пал.
Граф словно обезумел – бешено фехтуя, он заколол ближайшего неприятеля, и на него набросились сразу двое.
– Яр! – крикнул Олег. – Смотри за Пончем!
Выстрелив из пуффера и не попав, Сухов метнулся к д’Артаньяну – уж больно умелыми оказались парнишки в черных плащах.
Едва он сцепился с одним из них, свирепо сопящим сквозь безобразные ноздри наполовину отрубленного носа, как Пьер, бледный от ярости, пронзил безносого насквозь.
Тут и Пончик, успевший зарядить мушкетон, внес свою лепту – пальнул, перебивая ногу тому самому умельцу, что наседал на капитан-лейтенанта.
С раздробленным коленом очень трудно фехтовать, поэтому Жан и граф в две руки уделали калеку. Чтоб не мучился.
Враг дрогнул.
– Окружай!
– Не дай им уйти!
Рыжий черноплащечник внезапно взял старт, обошел Быкова и ворвался на террасу. Видимо, рассчитывая уйти через кухню.
С грохотом опрокидывая скамьи, он ломился, пер, и Олег едва догнал его, настигнув в прыжке и повалив на пол.
Рыжий отбивался бешено, но пара хороших ударов по челюсти подействовала вразумляюще.
Сухов вывернул «задержанному» руку и спросил, упираясь коленом в спину:
– Кто такие?
Рыжий грязно выругался, но закончить витиеватое выражение не успел – Олег сломал ему безымянный палец.
– Кто вас послал?
Поток черной брани так и хлынул из ротового отверстия, сменяясь поросячьим визгом – сломался мизинец.
– Дружок, – ласково сказал Сухов, – у тебя еще восемь пальцев. Собираешься и дальше геройствовать? Валяй! Когда я сломаю десятый пальчик, я вернусь к безымянному и сожгу его. Потом сгорит мизинчик. А оно тебе надо?
После третьего пальца рыжий стал гораздо общительней и выложил, что всю их банду во главе с Бертраном по кличке Сивый нанял некий мрачный тип с крестообразным шрамом на щеке.
Он и денег дал, и с оружием подсобил, и эти дурацкие плащи выдал. Хотя чего зря хаять – ночью в лесу в них куда теплее.
Имени своего шрамолицый не назвал, но парочка слуг почтительно обращалась к нему: «Господин Корнелий».
Олег встал, поймал взгляд Пьера и кивнул. Мушкетер тут же заколол рыжего.
– Трое бежали! – воскликнул Пончик, выглядывая из ворот. – Паха с Жекой за ними дунули! И Жан!
– За ними!
Сухов, глянув мельком на бледного трактирщика, крестившегося в дверях, вскочил на коня и выехал на дорогу.
Путь отступления всё еще был виден – день был безветренный, и пыль оседала медленно.
– Вперед! Понч, дождись нас! И оружие собери!
– Понял… – буркнул Шурка. – Угу…
Олег погнал коня по пыльному шляху, да гнедок и сам разгорячился.
Вскоре впереди, за развилкой, показались люди и кони. Двое не хилых ворогов уходили на одной лошади – плащи так и трепетали.
У коняки не было шансов – споткнувшись, животина полетела кувырком, и беглецы почесали на своих двоих.
Жека или Паха – издали не разобрать – выстрелил из Шуркиного мушкетона, да не попал.
Не угодил в беглеца, зато перебил деревце у дороги, и один из плащеносцев с разгону задел его.
Да так хорошо приложился к земле-матушке, что свечку в руки да отпевай – шея у него была вывернута не по здорову.
А под ноги смотреть надо!
– Лови его! Держи!
Последнего из банды Сивого поймали за дорогой, у рощицы молодых дубков. Наподдали как следует, от души, да и повязали.
Подъехав, Сухов осадил коня и спросил бандюгана, дышавшего бурно и натужно – вот-вот веревки, стягивавшие грудь, порвет:
– Что вам приказал Корнелий?
Задышливо хапая воздух, плащеносец ответил: