Читать интересную книгу Возраст гнева - Сергей Самаров

— Его зовут…

— Игорь Владимировны Ласкин. Подполковник спецназа внутренних войск в отставке.

— Понятно. Когда он в вашем присутствии открывал сейф в последний раз?

— Недавно. Часа полтора назад. Может быть, час.

— Что он оттуда взял?

— А мы знаем?

— Вы находились в этой комнате?

— Мы не смотрели — играли в карты.

Я шагнул к говорившему и приложил согнутую ладонь к его темени.

— Что он взял из сейфа?

Охранник молчал.

Пальцы моей руки оставались на его темени, а мышцы кисти резко сократились, основание ладони ударило по затылку. Это очень болезненный удар. Но я для того и бил, чтобы причинить боль.

— Что он взял из сейфа?

Пауза длилась секунд двадцать. Я чувствовал, как напряглась кожа на голове старшего, как зашевелились луковицы волосяного покрова.

— Пластиковую коробку и какие-то провода…

Я машинально погладил охранника по темени. Ответ меня удовлетворил.

Я вернулся к несгораемому шкафу и за сорок секунд справился с замком. Распахнул скрипучие створки. На одной из полок в сейфе лежали еще три точно такие же пластиковые коробки, как та, что была прикреплена к днищу моего «Джимни». Рядом стояла высокая картонная коробка. Я вытащил ее из шкафа и показал на объектив смартфона майора Репьева разделенные картонными перегородками детонаторы. После этого вскрыл одну из пластиковых коробок.

— Нормально. Ну, ребята, вы и влипли…

— Что там? — спросил старший охранник.

— «Состав С» — пластит. Боевое взрывчатое вещество. И не просто боевое, а диверсионное. Вас уже можно привлекать по статье за терроризм. Такой запас на «пожизненное» потянет. Этим можно жилой дом развалить.

— Мы откуда могли знать, что там такое? — чуть не заплакал один из охранников. — Мне вообще домой нужно. У меня жена не сегодня завтра родит.

— Не уверен, что ты со своим ребенком вообще увидишься, — авторитетно сказал майор Репьев. — Капитан Страхов предупредил, что статья за терроризм предусматривает пожизненное заключение. Потому советую: в управлении ФСБ, когда с вами будет беседовать дознаватель, очень сильно откровенничать. До неприличия сильно. Отвечать на каждый вопрос до того, как его зададут. Сдавать всех сразу и без разбора… Это могут учесть. Автозак за вами я уже вызвал.

— Мы готовы рассказать, что сможем… — ответил третий охранник.

— Что попросят рассказать, то и расскажем, — добавил старший. — Мы на все согласны…

* * *

Приближался вечер. В мечеть приехали полковник Свекольников и подполковник Лихачев. Я не очень хотел с ними беседовать, предпочитая общаться со Свекольниковым по телефону, и то исключительно для доклада о своих контактах.

Я уже собирался уйти и даже попрощался с Репьевым, но полковник попросил меня задержаться. Пришлось задержаться, как-никак ФСБ оплатило работу капитана частного сыска. В разговоре я пообещал полковнику выбрать время, собраться с мыслями и по телефону сообщить ему самую полную информацию.

Свекольников слегка испугался моего обещания и даже, как мне показалось, внутренне вздрогнул, но виду не подал, наоборот, согласился ждать моего звонка. Пока же меня допросили, я подписал протокол и поехал домой. Понимая, что больше всего обо мне беспокоится капитан Саня, я тут же позвонил ей и рассказал, как все прошло. А также пообещал позвонить после разговора со спецназовцами внутренних войск, которых привезет ко мне подполковник Лыков.

Капитан Саня выразила было желание поприсутствовать при разговоре, поскольку живет она в соседнем доме, но я сказал, что предпочитаю провести встречу в чисто мужской компании. Без женщин нам будет легче общаться. Радимова меня поняла и согласилась. Я закончил разговор в самом приподнятом настроении. Я снова разговаривал с ней на «ты», и капитан Саня отвечала мне так же…

Глава двенадцатая

После этого разговора я вспомнил и о подполковнике Скоморохове, который жил в одном с капитаном Радимовой доме, только с другого его конца. Подполковник собирался на рыбалку, но, может быть, еще не уехал. Хотелось убедиться, что с Виктором Федоровичем все в порядке, поскольку он и на этот раз оказался причастен к расследованию.

Подполковник ответил мне почти сразу.

— Слушаю тебя, Тим Сергеевич.

— Здравия желаю, товарищ подполковник. Вы еще дома?

— Да. Я решил сегодня не ехать. Обойдусь пока без речки.

— Что, клева не обещают?

— Клюет-то на моем месте всегда отлично. Жалко только — редко. Сегодня что-то спина побаливает. Старая контузия. Я решил не рисковать.

— У вас все в порядке?

— Если бы были осложнения, я бы тебе позвонил. Или Аглая Николаевна позвонила бы. Как твои дела? Обещанное покушение не состоялось?

— Пытались сегодня взорвать меня вместе с машиной. Я бы ничего, потерпел, но вот машину жалко. Пришлось принимать контрмеры.

— Городской травматологический пункт успел всех желающих террористов обслужить?

— Я был предельно аккуратен.

— Заезжай, расскажешь. Только не ужинай. А то Аглаю Николаевну обидишь. Она такую уху сварила — я на балконе запах чувствую. Не запах — аромат… Это еще из прошлого улова рыба.

— Извините, товарищ подполковник, ко мне вскоре должны приехать офицеры отдельного отряда «Росомаха»… Те самые, которые в тот вечер были в гостях у Равиля Эмильевича. Их сам начальник штаба отряда привезет. Кроме двоих. Один сегодня погиб — начальник стрельбища майор Габдрахманов. Пуля в голову. Сейчас в отряде работают следователи военного следственного комитета. Всех опрашивают. Калибр, как показала экспертиза, «семь, шестьдесят два». А у них в отряде автоматы только «АКСУ-74». Подозревают, что пуля прилетела со стороны.

Еще один давно уже из внутренних войск уволился, куда-то уезжал, сейчас, судя по всему, вернулся. Я заранее договорился о встрече. Днем встретиться не удалось, обещали вечером приехать. Буду ждать. Хочу расспросить про человека, который вернулся. Хотя после долгого отсутствия вполне естественно навестить старого боевого товарища. Это не вызывает подозрений. Тем не менее проработать следует все варианты. Но завтра, обещаю, постараюсь выбрать время и обязательно к вам заехать. В обеденный перерыв.

— Хорошо. Будем ждать. И уху на твою долю оставим. Завтра она уже будет не такая, конечно, но я сам больше люблю, когда уха настоится. Обязательно приезжай, Тим Сергеевич…

Закончив разговор, я проверил, плотно ли саперы закрыли капот «Джимни». И хорошо, что проверил. Капот оказался только чуть-чуть зацепленным за замок. На скорости его вполне могло поднять ветром. Саперы, конечно, сделали это не нарочно, просто не хотели сильно хлопать — слегка придавили, и все. Точно так же некоторые пассажиры опасаются сильно хлопать дверцами, а в итоге на ходу вываливаются из машины. На «Джимни» следует основательно хлопать и капотом, и дверцами, как на машинах российского производства.

Я посмотрел на часы. Шестой час. Времени оставалось как раз, чтобы добраться до дома.

* * *

К дому я подъехал без десяти минут шесть. Поставил машину под окном, поприветствовал курящего на балконе Наиля и поспешил к себе. Успел заварить чай и даже съесть пару бутербродов.

В дверь постучали. Я посмотрел в окно. Неподалеку от моей машины стоял коричневый «Туарег». Номер у этой машины был виден четко. Внутривойсковики прибыли чуть раньше назначенного времени.

Я пошел открывать. Встречал я гостей не водкой, а чаем, поскольку сам водку не сильно уважаю и другим рекомендую относиться к ней точно так же.

Внешность начальника штаба, как определил полковник Калугин, во многом соответствовала фотороботу, выполненному с помощью Аглаи Николаевны, только вот рост и ширина плеч не соответствовали описанию. Видно, что командир отряда сильно недолюбливал своего начальника штаба, поэтому и признавал фоторобот похожим. Я лично полного сходства не нашел.

Я выложил на стол листок с фотороботом. Подполковник Лыков себя не узнал, а я не собирался предложить ему посмотреть в зеркало. Может быть, что-то отдаленное и было, но…

Виктор Николаевич опередил меня предположением:

— Вообще-то слегка смахивает на Габдрахманова. Только отдаленно. Анатолий Рустамович немного худее лицом будет.

— Это он в последние недели так похудел, — с легкой улыбкой подсказал майор Виктор Хайлов.

— Да, он в последнее время что-то сильно нервничал, особенно после смерти Равиля Эмильевича. Они же дружили, — добавил капитан Алексей Глючко. — Просто места себе не находил. От каждого звука вздрагивал. Это жена его сказала. И к бутылке начал каждый день прикладываться. В ней, в проклятой, спокойствия искал.

— Ждал неприятностей? — напрямую спросил я.

— Он разве сам скажет? Он замкнутый был. Спросишь чего, хмуро улыбнется и не ответит.