Читать интересную книгу Ложа рыси - Кэтрин Куртц

Любимое кресло было на привычном месте, слева от камина. Передвинув его поближе к огню, Адам положил пресс-папье на маленький столик розового дерева, после чего выключил лампы на каминной полке и сел. Не спеша, он устроился так, чтобы, сидя прямо, но не напряженно, мог бы видеть, как танцующее пламя отражается в выпуклых изгибах сферы, словно в хрустальном шаре гадалки. Сосредоточив внимание на сердцевине шара, Адам поднял ладони жестом мольбы, глубоко вздохнул, задержал на миг дыхание и почти беззвучно прошептал слоги древнего гимна Всевышнему:

Хвала Тебе,

Творец Света.

Дневное светило небес,

Будь мне вожатым и защитой…

Молитва была одновременно знаком служения Божественному и обетом безграничной преданности, который он уже приносил бессчетное количество раз на протяжении многих жизней. В кульминационный момент молитвы Адам сложил ладони и коснулся губ кончиками пальцев в благоговейной благодарности Тому, Кому служил. Потом, еще раз глубоко вздохнув, он легко опустил руки на колени и сосредоточился на освещенном огнем шаре, ставшем теперь фокусной точкой для входа в транс.

— Что Наверху, то и Внизу. Что Вовне, то и Внутри…

Шар принял и усилил яркий свет камина. Сверкающие пылинки взяли у пламени жар и цвет. Адам вглядывался в глубины стекла… и вот спираль заколебалась перед его мысленным взором, сделав обычное физическое зрение ненужным. В глубине его существа внезапно зазвучали голоса, похожие на далекий звон разбившегося стекла, и неожиданно Адам оказался вне своего тела, в прозрачной ночи Внутренних Миров, глядя сверху на спиральную звездную туманность. Только здесь звезды не были неподвижны, а двигались в мерцающем круговороте космического танца. Адам дал увлечь себя в гущу этого танца, балансируя на сверкающей серебряной нити — нити собственной жизни, искрящейся, словно паутинка. Как смытый за борт моряк ощупью поднимается по якорной веревке, так и он следовал за тонкой серебряной линией вниз, погружаясь в сердце звездной спирали.

При переходе во Внутренние Миры леденящее чувство потери ориентации охватило его сильнее обычного. Восстановив равновесие, Адам понял, что стоит в начале сияющей тропы перед дверями немыслимой высоты, поддерживаемыми колоннами из огня и туч, света и тьмы. Его астральная форма казалась облаченной в ниспадающее белое одеяние, а ноги оставались босыми из почтения к святости земли, на которой он стоял. Глубоко вздохнув, Адам поднял взгляд, ибо при этом зрелище сердце его почти всегда замирало. В прошлом он много раз отваживался на путешествия сюда, но чувство благоговейного страха было неизменно свежим и новым.

Благочестиво сложив руки на груди, Адам приблизился к порогу и произнес Слово Верховного Адепта. Едва оно прозвучало, огромные двери медленно отворились. За ними простиралась громада Залов Хроник Акаши, непреходящие анналы всего мироздания — прошлого, настоящего и грядущего. Залы были бесконечны, как сознание Абсолюта, и лишь немногие из них были доступны тем, кто еще привязан к смертной плоти. Если будет дозволено, Адам найдет зал, содержащий хроники души, которую он знал как Рэндалла Стюарта.

Рэндалл Стюарт. Само имя, став для Адама путеводной звездой и стрелкой компаса, безошибочно вело его по изогнутым пространствам светящегося лабиринта. Залитые жемчужным светом коридоры снова и снова разветвлялись, в то же время оставаясь неизменными. Полная тишина царила повсюду — неподвижная, но не статичная, — однако, скользя по изогнутым спиралью коридорам, Адам сознавал усиливающийся динамизм, пронизывающий самый воздух.

Впереди показалась арка. По магнетическому давлению на чувства Адам понял, что приближается к месту, которое ищет. Несмотря на эту уверенность, или благодаря ей он двинулся вперед с продуманной осторожностью, словно готовясь вступить в святилище, ибо это и было святилище — хранилище нетленных записей, где все жизни души Рэндалла Стюарта были объединены, как главы книги. Поскольку Адам представлял себе Хроники в таких образах, то и записи жизней Рэндалла, когда он переступил порог, появились перед его внутренним взором именно в такой форме. Толстый том покоился на рельефном аналое из белого мрамора, переплет его был усеян драгоценными камнями и финифтью, что свидетельствовало о богатстве содержания.

Когда Адам благоговейно приблизился к аналою, в неподвижном, торжественном воздухе комнаты пронесся порыв свежего ветра. Невидимые руки подняли обложку. Одновременно комнату наполнило ощущение присутствия Рэндалла. Адам стоял, складывая в уме все вопросы, которые собирался задать. Словно в ответ, страницы Книги начали переворачиваться, быстро пролистывая жизни ушедших веков, пока не открылись на отчете о последних днях Рэндалла Стюарта. Это была не вереница слов, а череда ярких образов.

Замешательство… слабость… захлестывающая волна страха. Темный сон… белый снег… Осознание… задыхающийся ужас… слепящая боль… мучительный удар сверкающего клинка… темно-красная река крови…

Внезапно из неразберихи ощущений и эмоций возник новый образ, смутный, но различимый. Размытое изображение напоминало какое-то древнее шейное украшение из черного металла. Торк? Да, несомненно! Адам прикинул, что шириной он был, пожалуй, с пядь и при этом покрыт более бледным сложным узором, который Синклер не мог полностью разобрать. Вид торка говорил о его кельтском или пиктском происхождении. И Адам, и то, что было прежде Рэндаллом, бесспорно, опознали в торке вместилище Силы. Фигуры на узоре, сплетающиеся на черной поверхности, казалось, двигались и менялись, словно жили собственной темной, стихийной жизнью. Кровь Рэндалла Стюарта активизировала скрытые силы торка. Оживший торк был готов к использованию.

Душа, которую Адам знал, как Рэндалла, не могла назвать хозяина торка или кого-то из убийц. Не представляла она, и почему ее носитель был избран для жертвоприношения.

На этот счет Хроники оставались немы. Сместив фокус запроса, Адам спросил о личности того, кто пригласил Рэндалла в Стерлинг. Миранда считала, что отец знал этого человека. На странице начали проступать буквы, однако внезапно, прежде чем написанное стало возможно разобрать, ее закрыла волна тени. Словно пролитые чернила, она залила надпись, и Адам ничего не смог прочесть. Источник тьмы, как он понял, был не в Хрониках, ибо они неподвластны осквернению, а в памяти самого Рэндалла. Эффект тени служил еще одним свидетельством вмешательства черного адепта, обладающего немалой силой. Кто-то явно не хотел, чтобы его имя стало известно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});