Читать интересную книгу Арбат - Юрий Вигорь

Лимузин В. В. Путина с ощетинившимся израильскими автоматами «узи» кортежем по два раза на день шлифовал, повизгивая шинами, арбатский асфальт. Бомжи и торговцы лотков наблюдали за ним… нет, не наблюдали, нет, это неточное слово. «Отвлекались на пролетавший мимо кортеж» — вот верное выражение, передающее суть. «О, опять едет Штази…» — роняли зеваки. Бомжи и лоточники называли президента в своих кругах незатейливо просто — ЧМО. Что крылось за этой скромной аббревиатурой — я и сам до сих пор не уразумел. Калужские бомжи этим словом называли между собой старшого… пахана… Но где Калуга, а где Москва. Это означало как бы «командир»… «Слышь ты, командир…» «Извини, командир…» «Такое дело, командир»… Да, дорогой читатель, вот такое дело. И если Анатолий Макаров пишет про президента, или собирается писать, или думает о том, как бы собраться и взяться за перо, то почему бы и нам не уделить ему пару страничек, почему бы и нам не воздать ему, как полноправному обитателю Нового Арбата. И глядишь, он нам тоже отплатит сторицей когда-нибудь… Ничто, ничто не пропадает бесследно в этом бренном мире, ни добро, ни зло. Добро порождает добро, зло порождает зло, а президентский кортеж — равнодушные усталые взоры. И мне как историку невольно на ум приходит сравнение, как народ Франции ликующими криками встречал на улицах Парижа карету короля Людовика Четырнадцатого, «короля-солнце», следовавшего с эскортом всего двух мушкетеров. Король не боялся народа, король знал — народ его боготворит… Но Костя, Василий Мочалкин, Акула, Барбос, Сюсявый и Сеня Король были совершенно равнодушны к Путину. Он вызывал у них опасения — вдруг закроют на президентской трассе лоточную торговлю и все триста лоточников враз потеряют рабочие места. Побаивались остаться без подвала и работы и колдун Фемистоклов, и провидец Папюсов, и проститутки Неля и Оля, и воры Геша и Арнольд. И даже сам инспектор Моисейкин. И даже Садир, Нурпек, Закия, Зураб и крутой Карен. Они жили как бы под колпаком. У них не было уверенности в завтрашнем дне. А это, простите, самое важное в жизни. Важнее любви к президенту… Хотя хотелось, порой ужасно хотелось его полюбить. Было что-то трогательно беззащитное и смятенное в его косивших к середине носа глазах, посаженных очень близко. Ламброзо в своей книге «Физиогномика и характер» приводил на этот счет любопытное рассуждение. Но не будем отвлекаться…

Пролетая по Новому Арбату, Путин совершенно не замечал книжных лотков. Он был равнодушен к современным книгам. Он давно не читал книг. Не прочел он и последнюю подложенную под него книгу-бомбу «Немец в Кремле» Александра Papa. Да и на лотках она зря пылилась. Пылилась и книга Путина «От первого лица»… Никто так и не усек в этой изощренно выстроенной и отфильтрованной биографии, кто же он — человек-загадка? Чего он хочет? На что он способен? Чего нам завтра ждать?

…О если бы знал президент, из каких трущоб, из какой подвальной сырости замечательные книги проникали на книжные лотки Нового Арбата и попадали в руки москвичей!.. Здесь, в темных сырых углах, хранились банановые коробки с остатками нераспроданного тиража 1999 года книги «Записки президента» и новая книга Ельцина, написанная Валентином Юмашевым, «Президентский марафон», «Ельцин и его генералы» Виктора Баранца, бестселлер Александра Коржакова «От заката до рассвета». Книга, вызвавшая сперва легкий переполох, но вскоре залегшая намертво на дно — «Крестный отец Кремля». Плоды бессоных ночей Олега Попцова «Тревожные сны царя Бориса»… И наконец, «Мысли мудрых людей от Пифагора до Путина» — маленькая лесть объемом в пятьсот страниц от издательства «Эксмо-пресс» с портретом Путина на обложке рядом с самим Пифагором. Наверное, Путин и не подозревал, что он брызжет афоризмами, что они устилают его следы и окутывают его, как фимиам. Чего стоила одна «афористическая» фраза: «Я хочу доложить, что группа сотрудников ФСБ, направленная для работы под прикрытием в правительство, на первом этапе со своими задачами справилась…» Это была глубокая мысль. Ей позавидовал бы Пифагор… Позавидовал бы Монтень… И таких афоризмов Путина в книге было пять. Еще в книге было три афоризма Ельцина… Но умолчим о них…

…В годы студенчества Путин любил Льва Николаевича Толстого. Это был его кумир. Кроме того, он на досуге перечитал все, что мог достать, о работе Третьего охранного отделения. «Записки министра внутренних дел А. Протопопова», «Мемуары В. Плеве», «Гибель императорской России», написанную заведующим департаментом полиции П. Курловым. Труд М. Дитерихса «Убийство царской семьи и членов Дома Романовых на Урале». Работая в КГБ, он любил читать журналы «Былое» и «Красная Новь»… Дома, в его петербургской библиотеке было подобрано все, что издавалось, о разведчиках, в том числе западных, которых в СССР почему-то называли шпионами… Он старательно отрабатывал в себе мастерство актера и не понимал, что значит «делать хорошую мину при плохой игре». Как может быть хорошая мина, если игра ни к черту? Он перечитал все книги о римском императоре Клавдии Нероне, его восхищала эта раздвоенная яркая личность, император-актер… А ведь какая гибкость, какая пластика души, какая виртуозность манер и речи, какое самообладание… Еще в Питере, работая в команде Анатолия Собчака, он обратил внимание, что сильные мира сего играют в политику, играют как заправские актеры: говорится одно, делается другое, а думается третье… Лицедейство было неотъемлемым качеством, наиглавнейшим качеством… Истинные мысли и намерения надо было всегда скрывать… Лев Толстой был весь в мыслях, как рыба в чешуе. Из него никогда не вышло бы политика. Он не потянул бы сегодня даже на депутата, потому что не умел притворяться и лгать. Писатели вообще не пригодны для политики. Единственным политиком-писателем был гениальный Гвиччардини…

…Современных писателей Путин не любил и не знал. Более того, он относился к ним с явным предубеждением и полагал, что особого толка от них для страны нет. При современной технологии развития общества они стали анахронизмом. Да и в текстах ли дело? Романы перестали быть грозным оружием, как во времен Сталина, когда для народа создавались фабрики иллюзий, мифов и легенд о том, «Как закалялась сталь», «Как строился Днепрогэс», героический «Беломорканал». Кануло в вечность величественное шествие соцреализма… Сейчас другие методы работы с толпой, другие стимулы… Сейчас ничего не сделаешь на голом энтузиазме. Это уже не тот народ тридцатых годов, не те нищие безумцы, которым нечего было терять, кроме фанатической идеи, и они готовы были ложиться под рельсы вместо шпал, когда застревал в пути паровоз. В стране возник культ собственности. А собственнику плевать на иллюзии и голый энтузиазм. Дежурных писателей-пропагандистов заменили телевидение и Интернет. Новые иллюзии из «ящика» достигали самых удаленных уголков страны за считанные секунды и опыляли миллионы инфантильных мозгов. А что книги? Это такой длинный путь… Стоило ли тратить сотни тонн бумаги ради сгустков книжных иллюзий, залегавших на складах? Если бы при Сталине было телевидение, Иосиф не расстрелял бы ни одного писателя. Они не стоили даже пуль! Надо было просто предать их забвению, оставить на произвол, обречь на нищету. Пусть идут работать дилерами по продвижению супов «Галина Бланка», как Якубович… А в свободное от работы время пиши… Наивный мечтатель Хрущев взял писателей на службу Кремлю, заставил смотреть власти в рот, взвинтил гонорары, расплодил тысячи ненужных журналов, издательств. Он верил в эффективность фабрик книжных иллюзий. Верил и маразматик Брежнев, учредивший госпремии, награждавший лже-писателей, творцов «секретарской литературы» дачами, орденами… Где этот дым жертвенных костров? Время развело гарь, затушило костер. Смыло, как плесень, всю эту надуманную чушь олитературенного мудакизма. Народ не обманешь. Ему нужно много хлеба и еще больше зрелищ…

При Брежневе расплодилось невероятное количество писателей-паразитов, графоманов, критиков от соцреализма придворных поэтов-шаркунов. Их стало так много, что они уже не умещались в инкубаторе Союза писателей СССР, они отпочковывались целыми кланами и союзами, создавали группировки мутантов — «Апрель», «Май, «Июнь», «Июль»…

Когда кроликов становится слишком много, вмешивается природа, на них нападает мор. Это прекрасный регулятор. Он восстанавливает генетический баланс. Кролики-писатели тоже должны естественным путем уменьшить поголовье. Стране, по сути дела, нужны два-три писателя с именем. Пока есть один — Солженицын! Как истинный писатель — он в оппозиции. Как истинный писатель — он не конструктивен. Он может критиковать, да. Но он не может предложить народу свой путь. Он не создал своего учения, как Лев Толстой. Толпа за ним не пойдет. Ему некуда ее вести. Да, да, этот народ не пойдет в «стан погибающих за великое дело любви». Он пойдет в стан приватизаторов. «Оставалась единственная угроза со стороны писателей — юмор! Анекдоты были панацеей для России. Их сочиняли евреи. У русского человека вообще плоховато обстоит дело с юморком. Вон что вытворяют Веллер и Севелла… Объявились Дрыгунов и Купцов. Жванецкий стал уставать, Хазанов проникся уважением к власти, мелкоту юмористов эстрады мы приручили. А как приручить этих меченосцев? Их слишком много… И все они вне инкубатора… Они не боятся цензуры, потому что цензуры в стране нет. А правильно ли это? Вот в чем вопрос! Ведь цензура в России была всегда: при государе Павле Первом, при Александре Первом, при Александре Третьем… Цензура породила Державина, породила Пушкина…