Через маленькую черную калитку удаляется не Брай, а Розалин в темно-синем платье до колен и, разумеется, босая. Услышав, как открывается дверь, Розалин оборачивается, и обе женщины на минуту замирают в недоумении. На крыльце стоит прикрытая фольгой тарелка.
— Я не хотела вас беспокоить, но мы вечером готовили тирамису, и Рэйф сделал немного для вас.
Розалин указывает на тарелку у ног Элизабет, но Элизабет не смотрит вниз. Она не может отвести взгляд от Розалин. Это похоже на влюбленность, только совершенно наоборот: ее охватывает ненависть, и это столь же опьяняющее чувство.
— Как вы смеете?!
Розалин недоуменно хмурится.
— Думаете, это все исправит? — Элизабет указывает на тарелку. — Вы приготовите нам десерт, а мы забудем о вашей безответственности?
— Элизабет, что происходит?
— Что происходит? — Элизабет смеется, и сама слышит в этом смехе безумие. — У моей дочки корь, потому что такие, как вы, люди, которых мы считали друзьями, решили не поддерживать то, что правильно.
— Элизабет, я думаю, вы…
— Нет-нет, я единственная разглядела в вас всю эту богемную дурь, когда вы только приехали. Я слышала, о чем вы там с Роу щебетали на барбекю, я чувствовала это! Антипрививочники, такие как вы и она, поставили жизнь моей дочери под угрозу. Вам плевать на всех остальных. Вы думаете, ваши дурацкие скульптуры важнее, чем дыхание моей дочери, которой в легкие попадает пыль. Вы вообще не представляете себе, каково быть матерью, каково любить кого-то больше самой себя. Не представляете, насколько это все серьезно, сколько сил я приложила, чтобы защитить Клемми. Каждый раз, когда вы выступаете против вакцин, вы угрожаете ее безопасности — вы такая же, как они все.
Элизабет машет рукой в сторону дома Брай и Эша. Она тяжело дышит, удивляясь тому, что Розалин позволила ей закончить, не перебивая и не перекрикивая. Где ее злость, где ее пыл? Это сводит с ума.
Но Розалин просто стоит на месте. По крайней мере, она не улыбается. Она просто смотрит на Элизабет, без жалости или злости, словно они обсуждают погоду.
— Элизабет, я знаю, что вы злитесь. Я понимаю.
— Ха! — восклицает Элизабет. — Да ничего вы не понимаете.
— Но вы должны знать, что я полностью поддерживаю вакцинацию. Я даже сама отвезла племянника и племянницу на прививку, когда моя сестра не смогла. Если бы у меня были дети, они были бы полностью привиты.
Элизабет чувствует, как ее гнев утихает.
— Но вы же дали Джеку эту бутылочку с гомеопатией для…
Розалин кивает и слегка улыбается.
— Да, в некоторых случаях я верю в гомеопатию, но это не значит, что я не верю в медицину.
В этот момент открывается дверь дома номер восемь, из нее высовывается красивая голова Рэйфа.
— Tutto bene?[9]
Розалин коротко ему кивает.
— Я скоро вернусь.
Он переводит взгляд своих темных глаз на Элизабет, которую начинает трясти.
— Я очень сожалею обо всем, Элизабет, правда. Я думаю, это неправильно, что Клемми заболела, ведь вы так старались ее защитить.
У Элизабет в горле стоит ком.
— Вы сердитесь, и это абсолютно нормально, — продолжает Розалин.
Элизабет больше не в силах смотреть ей в глаза. Она чувствует жжение в горле, разворачивается и бежит в дом, закрывает за собой дверь и бессильно оседает на пол. Как вышло, что она вдруг стала такой беспечной? Жжение выплескивается, она съеживается на полу и рыдает.
Суд графства Фарли. Декабрь 2019 года
Наверное, я немного супергероиня. Бо́льшую часть времени я просто Лиза из бухгалтерии с проблемной кожей, низенькая и толстая. Лиза, которая вечно ест свой ланч на скамейке в парке и безо всякой причины проверяет телефон. Другие понятия не имеют, кто я, — они скорее заметят цвет коврового покрытия, чем меня.
— Что за Лиза?
— Ну эта, в очках.
Молчание.
— Полная, и у нее еще типа экзема.
Молчание.
— Странная такая, пахнет как сыр, явно девственница. Да пофиг…
Лиза Климп — это я, но вы ошибаетесь, если думаете, что это все. Когда я в настроении, то превращаюсь в кого-то могучего. Того, кто без страха говорит все, о чем все только думают. И тогда я WildMama, ДикаяМама.
Сегодня я сгрызаю пачку чипсов на скамейке напротив суда, когда чувствую, что ДикаяМама внутри меня зашевелилась. Я улыбаюсь, вытираю соленые пальцы о штаны и достаю телефон. Сначала я разминаюсь на сайтах, где побольше движухи, — ненадолго присоединяюсь к толпе твиттерских. Молоденькая поп-звезда написала заявление на фаната за попытку изнасилования.
Лея Ланде лучше бы прикрылась да заткнула свой мерзкий рот. Она нарывается на изнасилование.
Запостить.
Неплохо. Подключаются несколько завсегдатаев — лайкают и ретвитят — славно-славно. Двигаемся дальше. Белого политика засняли на видео, когда он называл китайцев «печеной фасолью».
Народ, айда в гости к мистеру Эвансу, нашинкуем его вместе со страшной женой и мелкими засранцами — отличные будут консервы с томатным соусом. Я возьму ножи.
Запостить.
Ха. Приятное чувство — с политиками всегда весело.
Но сегодня у меня задание поближе к дому. Я смотрю на толпу через дорогу, возле суда, они топают ногами и размахивают плакатами. Когда я услышала про вспышку кори, то тут же побежала в ванную и стала чесаться, пока руки не закровили, а под ногти не набилась кожа. При одной мысли, что моя и без того красная шелушащаяся кожа покроется сыпью, у меня начинается обострение. Но у ДикойМамы нет экземы.
Я захожу на форум Фарли. Там уже несколько страниц комментов, но все трусят написать что-нибудь реально серьезное. Я читаю тред какого-то пациента, который вспоминает своего любимого доктора Паркера, прописывавшего всем больным корью витамин Д, чтобы защитить глаза. Этот самый доктор Паркер несколько лет назад прописал мне крем, от которого моя экзема стала еще хуже, а еще сказал, что мне нужно похудеть. Я с хрустом сжимаю пальцы в кулак.
Доктор Паркер пусть горит в аду — у меня есть доказательства, что он приставал к детям, когда работал педиатром.
Запостить.
Конечно, у меня нет доказательств. Но тут главное звучать уверенно.
Какие-то тупые мамаши-антипрививочницы, вроде этих возле суда, начали разводить бодягу, что лучше переболеть вирусом, чем сделать прививку. Сейчас я им выложу правду-матку.
Нет худа без добра: все гребаные тупые отпрыски антиваксеров сдохнут — естественный отбор в действии.
Запостить.
Пожалуй, до конца обеденного перерыва есть время еще на один пост. Что-нибудь универсальное и не слишком личное.
Любой, кто решил не прививать детей, заслуживает одного — наблюдать, как они сдохнут.
Запостить.
Отлично. Возвращаемся в реальность. Надо выпить кофейку.
23 июля 2019 года
Божья коровка семенит по зеркалу в нижней ванной, пока Брай разглядывает свое отражение. Она не видела божьих коровок уже несколько дней. Большинство исчезли так же таинственно, как и появились. Брай сбивает насекомое пальцем, и оно неуклюже падает в раковину на спину. Брай открывает кран, смывает божью коровку и снова смотрит на свое отражение. Она похожа на средневековую ведьму — волосы свалялись, кожа бледная как мел, глаза маленькие, особенно по сравнению с темными мешками под ними. Но больше всего ее тревожит красная сыпь по всему телу, словно она вся забрызгана красной краской. Сыпь везде, даже на веках.