Читать интересную книгу Толпа - Эдвардс Эмили

Элизабет выключает аудиокнигу, пока доктор Мэйхью слушает Клемми сердце и легкие, смотрит в рот и проверяет, насколько распространилась сыпь, все это время болтая про Гарри Поттера:

— Какой факультет тебе больше нравится? Я вот обожаю Гриффиндор.

Элизабет видит, что ее дочери доктор Мэйхью нравится. В промежутках между кашлем она во всех деталях описывает палочку Гарри Поттера, которую ей на день рождения подарили тетя Брай, Эш и Альба. От одного звука их имен у Элизабет начинает колоть под сердцем.

— Мама сказала, что у меня корь, — внезапно очень серьезно заявляет она доктору Мэйхью.

— Да, Клемми, похоже, что у тебя корь. В вашем районе заболело еще несколько человек.

Она отвечает, даже не посмотрев, стоит ли рядом Элизабет. Да что не так с этой женщиной?

— Вот этой палочкой я сейчас возьму у тебя мазок, а ученые проверят его в лаборатории, хорошо?

— Мазок — это значит, вы возьмете мои слюни?

— Да, верно.

— Тогда ладно.

Доктор Мэйхью похлопывает Клемми по руке, Клемми машет ей на прощание, а Элизабет снова включает книгу и выходит с врачом в прихожую. Пока доктор Мэйхью выписывает рецепт, глаза у нее вновь становятся холодными.

— Итак, я уверена, что это корь. Сегодня мы отправим мазок в лабораторию и, скорее всего, результаты будут уже к концу дня. Надеюсь, вы знаете, что корь — самый заразный вирус в мире, так что они отнесутся к этому очень серьезно.

Почему она так выделила слово «они»? Как будто думает, что Элизабет и Джек относятся к этому несерьезно.

— Вот рецепт на витамин А, чтобы инфекция не распространилась на глаза, — она вручает Элизабет зеленый листок. — С вами свяжется Служба общественного здравоохранения Англии, возможно, уже сегодня. Они зададут несколько вопросов, чтобы узнать, где бывала Клемми в период заразности: он начинается за четыре дня до появления сыпи и продолжается еще четыре дня после ее появления. Так что постарайтесь вспомнить, где она бывала в эти дни, чтобы мы могли предотвратить распространение инфекции.

— Ну, я, понятное дело, возил ее на прием, — говорит Джек, активно желая помочь.

Доктор Мэйхью раздражено вздыхает, что Элизабет расшифровывает как «Вы гребаные идиоты».

— Простите, доктор, — вмешивается Элизабет, не в силах удержаться от саркастической интонации, — мы только что узнали, что наша дочь серьезно больна, но я почему-то не чувствую вашей поддержки, которая была бы очень кстати в это сложное время.

— Элизабет… — Джек кладет ей руку на плечо.

— Не надо, Джек, — Элизабет стряхивает руку. — Я считаю, неправильно, что к нам относятся с таким очевидным пренебрежением, когда наш ребенок…

— Прошу прощения, миссис Чемберлен. До того, как начать работать здесь, я год проработала в Кении, в медицинском центре в городке Наньюки. Я видела, как дети умирали от брюшного тифа и от вируса бешенства. Я вакцинировала тех, кому повезло больше, кто прошел многие мили, чтобы сделать прививку. Почему? Потому что они понимают, они видели, что бывает, когда детей не вакцинируют. Вы знаете, что из-за вспышки кори в Демократической Республике Конго в этом году погибло более шести тысяч человек? Гораздо больше, чем от Эболы, но корь — это не Эбола и не атипичная пневмония, поэтому на международном уровне это не имело никакого резонанса. Может быть, это непрофессионально, но мне все еще сложно общаться с семьями, у которых другое отношение…

— Вы думаете, мы не прививали ее по собственному желанию? — Элизабет говорит громко, слишком громко для маленькой прихожей.

Доктор Мэйхью переводит взгляд с Элизабет на Джека и обратно на Элизабет.

— В карточке Клемми значится, что она не привита и что мы не должны больше присылать напоминания. Я сделала вывод…

— Так вот, вы сделали неправильный вывод. Если бы вы потрудились прочитать историю болезни нашей дочери, вы бы знали о ее судорогах в раннем возрасте и о том, что доктор Паркер рекомендовал нам не прививать ее.

Доктор Мэйхью переминается с ноги на ногу. Приятно видеть, что ей неловко.

— Понятно, — говорит она. — Прошу прощения. Мне не следовало вести себя так… м-м… так…

— Грубо? — подсказывает Элизабет.

— Мне не следовало вести себя так невнимательно, да.

— Ну что ж, хорошо. Ладно, — говорит Элизабет, у нее перестает пульсировать вена на шее.

— Так, я должна отвезти мазок как можно быстрее. Не забудьте проверять температуру и давайте обезболивающее, если потребуется. Вам позвонят из Службы здравоохранения.

— Но с ней все будет в порядке, да? В смысле, сейчас корь звучит пугающе, но…

— Клемми здоровая девочка, так что нет причин думать, что она не поправится в ближайшие пару недель. Если будут какие-то осложнения, звоните в больницу. Я сообщу вам результаты анализов.

Она кивает на прощание и выдавливает из себя улыбку, пытаясь открыть входную дверь. Джек выпускает ее.

Люди из Службы здравоохранения звонят Джеку и называют примерное время, когда они приедут, чтобы задать вопросы. Когда в дверь звонят, Элизабет купает Клемми и меняет постельное белье, так что половину беседы она пропускает. Как только Клемми устраивается в кровати, снова с «Гарри Поттером», Элизабет идет на кухню и присоединяется к Джеку и немолодой женщине, которую зовут Анджела. У нее бейдж на шнурке, губы как тонкие полоски. Глаза маленькие и подвижные, волосы мышиного цвета. Джек ставит стул для Элизабет рядом с собой.

— Я рассказывал Анджеле о наших перемещениях за последние две недели.

На столе лежит лист бумаги, на котором крупным наклонным почерком Джека написано несколько названий. Первым пунктом в списке значится «ярмарка в начальной школе „Неттлстоун“». Джек пододвигает бумагу Элизабет. Она видит название «Лэнcдаун Фиш-энд-Чипс» и ее щеки заливаются краской. Никто не говорил ей, что в ее отсутствие они ходили есть рыбу с жареной картошкой. Видимо, договорились держать это в тайне от нее.

— Это все? — спрашивает Анджела.

— Да, по-моему, все верно, — подтверждает Элизабет.

Анджела кивает и склоняется над своими записями.

— Доктор Мэйхью сказала, что в нашем районе есть и другие случаи кори, — говорит Джек, пока Анджела лихорадочно водит ручкой по своим бумагам. — Сколько их сейчас?

— Я не вправе обсуждать другие случаи…

— Да, я понимаю, но насколько все серьезно?

Анджела с легким вздохом откладывает ручку и сплетает пальцы в замок:

— В Фарли и окрестностях одни из самых низких показателей вакцинации в стране. В случае с КПК это примерно 83 процента. И это не считая детей до года и людей с противопоказаниями — например, больные раком или те, кто перенес пересадку органов. Так что в целом непривитых примерно одна пятая от всего населения. Если исходить из того, что из ста непривитых людей, контактировавших с зараженным, девяносто заразятся, и у семерых из них возникнут серьезные осложнения, то да, все очень серьезно. Еще сложнее бороться с заражением, когда люди ездят в отпуск и возвращаются из-за границы, что обычно и происходит в это время года.

Она берет ручку и продолжает писать.

— Но корь — это ведь не так страшно, да? — спрашивает Элизабет. — В смысле, это же не полиомиелит или что-то в этом роде? Это не…

Ручка останавливается.

— В Великобритании в одном случае кори из пятнадцати развиваются серьезные осложнения, такие как пневмония или энцефалит, то есть воспаление мозга. В большинстве случаев обходится без осложнений, но иногда болезнь принимает серьезный оборот.

Элизабет привалилась к Джеку. Она внезапно чувствует, что очень устала. Голова кажется слишком тяжелой, чтобы держаться на шее. Джек обнимает ее за плечи, и больше вопросов Анджеле они не задают.

Вечером Джек отвозит мальчиков с воздушными змеями и запасами для пикника на пляж в получасе езды от дома. Элизабет валится с ног от усталости, но у детей всегда найдутся вопросы, на которые должен ответить кто-то из родителей. К семи вечера Клемми уже спит, а Элизабет закончила с посудой и думает только о том, как бы доползти до кровати и лечь рядом с дочкой. Но вдруг видит тень, мелькнувшую мимо витража возле входной двери. Тень на секунду замирает и двигается прочь. Элизабет чувствует прилив адреналина; а вдруг это Брай? Что б ее, неужели ей хватило наглости… Элизабет открывает дверь. На улице теплый вечер.