Впрочем, подавляющее большинство россиян не видит в основе московской экономики ничего, кроме беспредельной коррупции. С благословения олигархов, заправляющих в политике и финансах, многочисленные акты присвоения, конфискации и слияния бывшей советской государственной собственности подаются под видом «рыночной приватизации». (В статье, опубликованной в июле в «New York Times» и посвященной созданию, путём слияния, крупнейшего российского инвестиционного банка, даже не было упомянуто, что стоявший за сделкой финансист, в прошлом — заместитель министра ельцинского правительства, разыскивается по обвинению в растрате 500 млн. долларов из госбюджета). Достаточно сказать, что ежегодное бегство капитала (порядка 24 млрд. долларов, даже по оценкам российского правительства, которое само этому способствует) превышает все зарубежные инвестиции и кредиты, вместе взятые, включая полученные от МВФ и Всемирного банка.
Но какими бы ни были объяснения, Москва остается островком относительного процветания (или «воровской вотчиной», как её ещё называют) на фоне общенационального упадка.
В столице сконцентрировалась большая часть приватизированных и накопленных в 90-е гг. богатств, а также 80% всех инвестиций в экономику России. Остальная часть страны бьётся
в сетях тяжелейшего в истории XX века кризиса, и это подтверждает даже официальная статистика. Падение производства составило с 1991 г. 50% и всё ещё продолжается. Безработица к началу будущего года составит не менее 10%. Размеры капиталовложений уменьшились за прошлый год на 18%, а за первый квартал этого года — ещё на 8%.
Разговаривая с русскими, живущими в провинции, мы не встретили никого, кто наблюдал бы хоть какие-то признаки улучшения ситуации. Напротив, люди с отчаянием говорили об «умирающей нации»: замерших заводах, пришедших в упадок фермах, загрязнённых реках, недоедающих детях, крахе образования и здравоохранения. По данным официальной статистики, не меньше 25–30% российских граждан живут в самой настоящей бедности, но даже эти цифры не дают представления о том, что в огромной современной стране XX век сменился XIX-ым, массы людей вынуждены вести натуральное хозяйство, выращивая на крошечных огородиках то, что им нужно для выживания, и не имея возможности всё это купить.
О стабильности в провинции речь тоже не идёт. Десятки миллионов граждан, в том числе рабочие, учителя, врачи и военные, месяцами не получают зарплату. В некоторых регионах, где ситуация особенно отчаянная, наблюдается рост гражданского неповиновения и протеста, пусть эпизодического, но столь драматического свойства, что невольно вызывает в памяти недавние события в Албании. В Кузбассе шахтёры, протестуя против невыплаты зарплаты, пригрозили применить оружие. На Дальнем Востоке рабочие и пенсионеры перекрыли железнодорожные магистрали и мосты, а жены не получающих зарплату офицеров парализовали деятельность военной авиабазы, перегородив своими телами взлётные полосы. Рабочие верфи по ремонту ядерных подлодок опечатали верфь, захватили в заложники директора и удерживали до тех пор, пока из Москвы не пришли деньги. Учителя и врачи города Кимры оккупировали здание муниципалитета и заблокировали в нём чиновников, пока те не пообещали выплатить недополученные зарплаты и пособия.
В данный контекст вполне укладывается и призрак военного «мятежа», неожиданно возникший внутри самого ельцинского лагеря. Оставшееся фактически незамеченным в американской прессе, «дело Рохлина» летом этого года потрясло Москву. В открытом письме Главнокомандующему, разосланном им в гарнизоны по всей стране и затем опубликованном в оппозиционной прессе, генерал Лев Рохлин обвинил Ельцина в том, что он окружил себя вконец коррумпированными советниками, намеренно развалил армию и оборонный комплекс, предал национальные интересы России, согласился с экспансией НАТО и, значит, с американским «диктатом», навязывающим Европе политический и военный порядок.
Подобные обвинения уже давно выдвигались коммунистами и радикальными националистами, но Рохлин — это было другое дело. Один из руководителей российской армии при Ельцине, он был избран в Думу от основной проправительственной партии и возглавил в ней комитет по делам вооружённых сил. Два положения его письма, в этой связи, заслуживают особого внимания. Ельцин, писал он, намеренно разорял армию в пользу внутренних войск, которые намеревался использовать как преторианскую гвардию в случае народных волнений. «Россия превращается в полицейское государство», — предупреждал он. И призвал военных «сомкнуть ряды» и защитить себя от ельцинского правительства.
Письмо произвело эффект разорвавшейся бомбы. Кремль был близок к панике. Окружение Ельцина сравнило письмо Рохлина с «подстрекательской» коммунистической агитацией в армии в революционном 1917 г., а президент немедленно выступил по национальному телевидению с обещанием выплатить военным все задолженности по денежному содержанию до сентября. (В начале июля правительству удалось выплатить задолженности по пенсиям, но чиновники признались, что не представляют, как государство на грани банкротства сможет выплатить все задолженности по зарплате, ещё меньше — будущие жалованья и пенсии). На фоне всех разговоров Кремля о стабильности, его тревога в этом случае выглядит вполне объяснимой. В одном недавнем исследовании отмечалось, что 60% российских экспертов по военным делам считают, что переворот, мятеж или полный распад армии возможны в течение 18 месяцев. Правда, некоторые высокопоставленные политические деятели заметили в кулуарах, что если опираться на сравнительные политологические критерии, российские военные должны были бы взять власть ещё 2–3 года назад.
В свете всего вышесказанного возникает вопрос: могло ли воссозданное Ельциным правительство «младореформаторов» во главе с А. Чубайсом и Б. Немцовым, на полном серьёзе затевать новый раунд «шоковой терапии», на сей раз за счёт отмены льгот на жильё и коммунальные удобства? «Ещё одна доза этой так называемой “терапии”, — предупреждал бывший президент СССР Михаил Горбачёв во время встречи в своём фонде, — способна вызвать социальный взрыв. Люди не получают свои зарплаты, а правительство собирается поднять им плату за жильё! О чём оно думает?».
Объяснения по Москве ходили самые разные. Одно из них предполагало, что «молодые волки», пребывающие у власти, действительно верят в свой радикальный монетаризм, в то, что «шок» даст начало росту, или в то, что они должны соблюдать все условия МВФ и тогда получат необходимые кредиты. Другое широко распространённое мнение, подпитываемое угрозой Ельцина вынести тело Ленина из Мавзолея, а урны с прахом более 200 советских деятелей — из кремлёвской стены, заключалось в том, что Ельцин якобы хочет спровоцировать новое противостояние с коммунистическим парламентом осенью этого года, с последующим роспуском Думы и установлением преторианского режима, как и предупреждал Рохлин. Существовало даже мнение, что все разговоры о «дальнейших реформах» есть не что иное, как камуфляж, прикрытие последнего передела государственной собственности, после которого олигархи и их капиталы окончательно скроются на Западе. (По свидетельству московской прессы, многие высокопоставленные государственные чиновники и другие влиятельные лица уже обезопасили своих детей, отправив их учиться в зарубежные школы).
Многие сторонники Ельцина на Западе могут возмутиться, услышав последнее обвинение, но их герой и de facto глава российского правительства Анатолий Чубайс уже оказался в центре финансового скандала. (На самом деле, затеянная Немцовым кампания по борьбе с коррупцией вряд ли имеет под собой серьёзные основания, во всяком случае, в Москве в это никто не верит). 1 июня «Известия», наиболее авторитетная и в целом прокремлёвская газета, сообщили, что Чубайс получил беспроцентный кредит в 3 млн. долларов в одном ведущем банке, которому он, в свою очередь, помог приобрести контроль над одной крупной нефтяной кампанией. Кроме того, существуют подозрения, которые сейчас проверяются параллельно в Москве и Вашингтоне, что Чубайс мог присвоить деньги, переводимые американским Агентством международного развития через Гарвардский университет для сети созданных им центров приватизации. Если уж сам Чубайс, творец приватизации и святой покровитель правящей в России политико-финансовой олигархии, не может чувствовать себя в безопасности, то что говорить о других членах ельцинского режима?
И если они всё-таки ощущают себя безнаказанными, то это благодаря отсутствию в России действенной оппозиции. Коммунистическая партия, которая остается самой крупной и хорошо организованной партией в стране, испытывая сильное давление радикальных элементов, выступила недавно с призывом провести осенью общероссийскую «политическую забастовку». Многие обозреватели, однако, сомневаются, что у компартии достанет решимости довести дело до конца. Её лидер, Геннадий Зюганов, проигравший в 1996 г. президентские выборы Борису Ельцину, уже несколько раз срывал в парламенте голосование по вопросу недоверия правительству, усиленно лоббируемое лидерами двух других, меньших и не схожих между собой, оппозиционных партий в Думе — либеральным демократом Григорием Явлинским и националистом Сергеем Бабуриным. Вне пределов московского политического истеблишмента серьёзные оппозиционные фигуры тоже пока не наблюдаются. Грозный бас генерала Александра Лебедя оказался в значительной степени приглушен телевизионным замалчиванием, а лидеры профсоюзов, похоже, не хотят мобилизовать своих членов.