— Я прошу прощения, — с любопытством встрял Пол. — О чем сейчас идет речь?
Мы все, как по команде, превратились в слух. Даже если Уокер и не собирался делиться с нами результатами своей работы, то четыре пары восторженно-пытливых глаз кого угодно могли заставить передумать.
— Речь идет о несчастном мире, где произошла любимая катастрофа Джелайны, — неторопливо начал он. — Глобальная ядерная война.
— И вовсе не моя любимая, — надулась я, но меня никто не слушал.
— Это ты ее спровоцировал? — спросила Энн.
— Нет, я пытался ее предотвратить. Но знаете, бывают миры, которые проще добить, чем лечить. Этому уже бы ничто не помогло.
— И что ты будешь делать? — поинтересовался Марк.
— Что-что, — буркнул Билл. — Вернется туда и будет выправлять.
— В ядерную войну?! — воскликнул Пол.
— Ну что ты, конечно же нет. Сейчас там выживут разве что тараканы. Возвращаться придется чуть раньше, хотя бы на день. Но выправить все равно надо. Жалко все-таки. Полгода реального времени вложено.
— А мир вам не жалко? — еле слышно пробормотала я. Как назло, в эту секунду все разом умолкли, и мой вопрос прозвучал очень отчетливо. Чарли посмотрел на меня и вдруг спросил:
— Джелайна, хочешь отправиться туда со мной?
Ребята повернулись и уставились на меня. Я поерзала и выдавила:
— По графику с тобой идет Энн.
— При чем тут график? — пренебрежительно повел плечом Уокер. — Тренировки — это само собой. По-вашему, у нас сейчас только и дела, что гонять с вами? Один рейд в день — это не работа, а сплошное безделье.
— Как вы запоминаете, что делается в реале? — нахмурилась Энн. — Как с семьей общаться, не забывать позвонить друзьям?
— Привыкнете и вы, — усмехнулся Билл. — Записки самим себе, электронные заметки… У меня в мобильном стоит штук двадцать напоминающих будильников. На дверце шкафчика в раздевалке всегда прицеплен подробный список того, о чем мне утром говорила жена. Не всегда стоит надеяться только на мнемоник, когда между выходом из дома и возвращением в него для тебя прошло несколько недель, а то и месяцев.
— К черту все эти графики, — пробормотал Чарли, поднимаясь. — Некогда теперь.
— Начинается… — недовольно протянул Билл. — Мне опять одному отдуваться? Сам разбирайся с Меррисом.
— Разберусь, — коротко ответил Уокер и ушел.
И действительно, работа снова пошла по-старому. В этот раз меня забрала Кей Си. Но после возвращения, когда я составила отчет, меня снова вызвали в зал отправки.
У капсул обнаружились только Чарли, Конни и еще один малознакомый мне техник, Лео. Перебрасываясь какими-то понятными только им шуточками, они втроем настраивали перфоратор.
— А, Джелайна, — поднял голову Уокер, озаряя все вокруг прежней улыбкой. — Ну что, готова к новым приключениям?
Так вот, зачем он меня вызвал!
— Нет! — громко заявила я. — Ноги моей там не будет!
— Да ладно тебе, не бойся… — начал Чарли.
— Да-да, я помню, — язвительно перебила я. — С тобой мне больше некого бояться.
Улыбка Уокера померкла. Конни же, наоборот, развеселился.
— Чарли, я ведь предупреждал тебя, — заметил он. — То ли еще будет?
Уокер подошел ко мне и заговорщически приобнял за плечи.
— Видишь ли, мы хотим поставить важный эксперимент, — сказал он, понизив голос, в чем совершенно не было необходимости, ведь в зале, кроме нас четверых, никого не было, а наблюдение в это время, скорее всего, уже отключили. А вот в чем действительно не было необходимости, так это говорить, почти касаясь губами моего уха и вызывая этим предательские мурашки. Оказывается, я успела забыть, каким коварным может быть Чарли, преследуя свою цель, и теперь это захватило меня врасплох.
— Ты же не откажешься от участия в уникальной операции — попытаться спасти мир? Заметь, это не громкие слова, все будет по-настоящему.
Как я могла согласиться — не понимаю. Уже вытянувшись в капсуле, услышала, как Уокер голосом рекламного зазывалы объявил:
— Смотрите на всех экранах страны: горячая штучка Джа на холодной войне!
Техники рассмеялись. Возмутиться я не успела — крышка задвинулась, и меня перебросило.
Я высадилась на пустой улице в полном одиночестве. Чарли рядом не было. Забеспокоившись, я принялась громко звать его.
— Да здесь я, здесь, — отозвался он, стоя на крыше невысокой постройки без окон.
— Почему мы не рядом?
— Что, уже успела соскучиться? — Уокер легко спрыгнул на тротуар и направился ко мне.
— Раньше мы всегда высаживались вместе, — пояснила я.
— Ну да, — согласился он. — Это чтобы новички не пугались. Компактная высадка рассчитывается и готовится куда дольше. У нас сегодня было мало времени, к тому же расчет и без того экспериментальный… — Чарли умолк, явно чего-то не договаривая, и я снова заволновалась.
— Расскажи мне об этом подробнее.
— Для чистоты эксперимента будет лучше, если ты не станешь вдаваться в детали, а дашь оценку только общей картине, — выкрутился Уокер и тут же сменил тему: — Ну, и как тебе этот райский уголок?
— Трудно назвать его райским, — оглянувшись по сторонам, возразила я. — Почему здесь так тихо?
— Население третий день прячется в подземных убежищах, — ответил Чарли, и я тут же все поняла. Эта тишина, этот тяжелый воздух со странным привкусом, сухой ветер, гоняющий мусор по пыльной мостовой, и подспудное ощущение нависшей тревоги, не оставляющее ни на секунду…
— Война уже началась? — спросила я. Уокер кивнул.
— И давно. В городе еще не так заметно. Полюбуйся, во что они превратили свой цветущий мир за каких-то сорок лет. Отравленный воздух, отравленная вода, земля, на которой ничто не хочет расти, двести пятьдесят разновидностей рака… А теперь еще и бомбежки.
— Здесь есть радиация?
— Немного. Не волнуйся, дозу, достаточную для непереносимого недомогания, можно набрать только за десять часов, а мы уберемся гораздо раньше.
— А… как же наша одежда, оружие — они не будут фонить, когда мы вернемся?
— Двойка тебе, стажерка, — рассмеялся Уокер и направился вдоль улицы, проверяя один за другим брошенные автомобили. Мысленно отругав себя за тупость, я потащилась следом.
Зрелище брошенного людьми города было удручающим. Чарли высадил меня на окраине, а сам отправился в деловой центр.
— Похоже, мы пришли слишком поздно, — сказал он перед отъездом. — Нужно проверить еще раз. Погуляй пока тут, осмотрись. Если что — сразу возвращайся, не жди, когда запахнет жареным, — на последних словах он усмехнулся, а меня передернуло.
В принципе, какой мир, такие и шутки.
Я двинулась вдоль немыслимо грязной реки, которая несла свои бурые, сплошь покрытые радужными пятнами воды к темневшему вдали заливу. Тусклый гранит набережной лоснился неаппетитными маслянистыми полосами, отмечавшими поднятия уровня воды. Вот как можно так загадить реку? Если бы не набережная и мосты, я бы решила, что это огромная надземная канализация.
В порту было еще грязнее. Волны бессильно бились о проржавевший причал, облепленный охапками рыхлой серой пены. Поверхность залива напомнила мне кадры из репортажа с места крушения нефтяного танкера. Только сейчас до меня дошло, что я не вижу и не слышу ни одной чайки. Единственными звуками здесь были шум прибоя и тоскливое поскрипывание на ветру расшатанного ограждения причала. Морской бриз приносил бодрящие «ароматы» гнили, нечистот и автомобильного выхлопа.
Апокалипсическая картина нагнала на меня мрачное уныние. Захотелось поскорее убраться отсюда домой. Какой бы эксперимент ни проводил Уокер, я отказываюсь участвовать в нем. Спасать такой больной мир бесполезно.
Возвращаясь к месту высадки, я услышала странный звук, далекое эхо. Разбираться, что это такое, мне не хотелось, и я прибавила шагу. Чарли еще не вернулся. Бесцельно потоптавшись на месте, я забрела в первый попавшийся высокий дом, поднялась на чердак и выбралась на плоскую крышу.
Панорама оказалась еще безрадостнее. Пыльные, обтрепавшиеся вывески, разбитые стекла в окнах ослепших домов, покинутые где попало машины, оброненные кем-то игрушки на тротуаре… На секунду я вдруг представила себе, что когда вернусь, увижу то же самое. Воображаемое зрелище показалось настолько реальным, что у меня перехватило дыхание.