Читать интересную книгу Заколдованный участок - Алексей Слаповский

– Николай Иванович, это как понимать? За спасибо тебе тоже спасибо, но как-то... Странно как-то...

– А что? Денег тебе, что ли? Так машина у тебя казенная, дрова тоже казенные, я их выписал через администрацию, привез ты мне их в рабочее время, за которое тебе платят. Шаров ведь тебе велел всем нуждающимся бесплатно дрова возить, разве нет?

– Ладно, Николай Иванович... Спасибо еще раз...

– Ты не обижайся, Василий, – с душой сказал Микишин. – Я тебе же лучше делаю! А то увидят, что я деньги даю, скажут: Василий за дрова взятки берет. И тебя с соревнования снимут.

– Для моей пользы, значит, стараешься?

– Само собой!

– Тогда третий раз спасибо! Только дров ты взял в два раза больше, чем выписал, и я это учту!

Микишин озадачился. Подумал. И сказал:

– Ладно... Я пошутил... – вынул деньги из кармана и расплатился с Суриковым.

– Ну и я пошутил, – ответил Суриков, но деньги взял без всяких шуток.

Однако шутливое настроение было не у всех.

17

Шутливое настроение было не у всех. В частности, у Андрея Ильича оно было совсем противоположным. Он пришел к Нестерову.

– Слыхали, что происходит?

– Слышал и оценил. Действительно, всякое соревнование стимулирует...

– Да нет никакого соревнования! Дали одному сдуру денег – и началось! Между прочим, вас тоже записали в комиссию, которая будто будет результаты подсчитывать! И которой нет на самом деле! Нравится вам это?

– Не очень, – признался Нестеров.

– И очень хорошо! Тогда давайте соберем людей и пора уже что-то с ними делать!

Нестеров помялся:

– Не уверен, что у меня сейчас получится.

– До сих пор не в форме?

– Для таких мероприятий – нет.

– Ну, тогда просто походите по людям, объясните, что выдумки все это. Я со своей стороны тоже. А то они уже друг друга подсиживать начинают – это хорошо?

– Это плохо.

– О том и речь!

Едва ушел Андрей Ильич, Нестерова посетил некто Зацепко, человек странный, до этого не появлявшийся в нашем повествовании. Но он и вообще нигде не появлялся, жил одиноко в полуразрушенном большом здании, принадлежавшем в давние времена совхозу-техникуму «Красный студент», где Зацепко был преподавателем. Когда техникум захирел и уничтожился вместе с педагогами, студентами, окрестными угодьями и всем прочим, Зацепко остался там жить, переходя из комнаты в комнату по мере ветшания здания. Сейчас ютился в каком-то последнем углу, глядя на свет божий сквозь мутные стекла последнего уцелевшего окна. Чем жил, непонятно, Шура Курина уверяла, что в магазин Зацепко ни разу не зашел. Правда, от руин было ближе до Полынска, чем до Анисовки. Именем и образом одичавшего педагога пугали молодежь, которой пустующее здание нравилось как укромное место для неподконтрольного веселья. Молодежь не слишком пугалась. Но однажды ни с того ни с сего рухнула перегородка и чуть не придавила пирующую компанию. Потом слышали средь бела дня: женский голос то ли смеется, то ли плачет, а где сама женщина, непонятно... Ходить туда перестали. Среди нежилых зданий есть какие-то особо нежилые, в которых нет даже духа прошлого, а есть затхлый и пустой дух вневременья.

И вот из этого вневременья явился странный человек Зацепко, о котором Нестеров даже ничего не слышал, положил на стол несколько тетрадей и сказал:

– Вот.

– Это что?

– Полное жизнеописание моей жизни.

– Ясно. Вы хотите, чтобы вас на основании этого премировали?

– Ничего я не хочу. Просто – прочитайте.

И он ушел.

Нестеров открыл первую страницу, прочел:

«Жизнь моя была прекрасной и отвратительной...»

Но тут в окно всунулся Ваучер.

– Ушел?

– Кто?

– А кто это был?

– Я сам его первый раз вижу, – сказал Нестеров.

– Ну, неважно. Главное, учти: всё он про меня врет.

– Да он ничего и не сказал.

– Если скажет, имей в виду: всё врет! Тоже завели моду – по ночам ходить и кляузничать.

18

По ночам ходить и кляузничать никто не собирался, многие уже спали, в том числе и Вадик. Вдруг кто-то приоткрыл окно медпункта, заглянул, потом влез, осторожно прошелся по комнате, нашел фотоаппарат, схватил его и вылез.

И вот в темноте где-то за околицей мы слышим два голоса. Они принадлежат похитителям злостного (как считали в Анисовке) фотоаппарата, которые рассуждают:

– Пленку надо вытащить, а фотоаппарат вернуть. Чтобы не подумали, что воровство, – говорит один.

– А как ее вытащить? – спрашивает другой.

– Дай сюда. Черт его знает, система какая-то... Может, на кнопку какую нажать?

– Осторожней!

В темноте засветился маленький экранчик с изображением пейзажа. Потом появился другой пейзаж. Потом пошли изображения людей...

– Так я и думал, меня снял! И как это теперь убрать?

Утром Нестеров увидел Ваучера, прокапывающего в тропинке, ведущей с крутого берега к реке, ступеньки для удобства.

– Трудишься?

– С петухами встал. Ты это отметь себе.

– Я бы отметил, только зря стараешься, – огорчил его Нестеров. – То есть не зря, но... Нет никакого конкурса, вы это сами придумали. Ответственно тебе заявляю. Нет никакой комиссии. А раз ее нет, то я ее членом не являюсь. Понял?

– Понял. Понял, что озлился ты на меня, что дом не хочу продать. Не дурней паровоза, соображаю как-нибудь. Ты меня сейчас отговоришь, я лапки кверху, брошу работать, а потом ты скажешь: я пошутил!

– Да не шучу я! Спроси хоть Шаровых: никто не собирался никому платить!

– Иди, иди уже. Как-нибудь сам разберусь!

И опять настал вечер.

Куропатов жаловался Сурикову на Мурзина:

– Был без жены человек, а приехала его Верка – всё, кончился. Надо же, как друга подставил!

– Черт те что с людьми творится, – соглашался Суриков. – Между прочим, я его жену видел только что, она на остановке стояла. Значит, в город поехала. Давай подпоим его. Тогда его тоже с соревнования снимут.

– Не получится. Он теперь беречься будет.

– Так сегодня же футбол, четверть финала, наши играют, забыл? Не только он, никакой человек не убережется! Представь, что наши будут выигрывать – как не выпить?

– А если проиграют?

– Тем более!

И они отправились к Мурзину, который в отсутствие жены позволил себе расслабиться: выволок телевизор в сад (обычно она не позволяла так обращаться с ценным предметом), лег перед ним на раскладушке и приготовился смотреть футбол.

– Привет, Александр Семенович! Не началось еще? – весело подошел Суриков, делая знак Куропатову, чтобы тот не очень угрюмился.

– Жду. Привет, Миша.

– Здравствуй...

– Ты не сердись, если что... Я ни при чем, жена... Но ты тоже хорош, по рылу сразу...

– Ладно, – сказал Куропатов и отвернулся.

Посидели, посмотрели в телевизор, в котором пока ничего не было, не считая рекламы.

– Нет, – сказал Суриков. – Этим самым последним героям, которые на острове, им там легче было.

– Чего же хорошего? – возразил Мурзин. – Даже телевизора не давали!

– Так это и хорошо! Зато соблазна нет. Телевизора нет, магазинов нет, ничего нет. Легко бросить курить, если табаку достать негде. Насчет выпивки то же самое. И даже насчет женщин. А тут идешь мимо магазина, знаешь, что три шага сделать – и... Тяжело.

– Зато сколько времени для общения!

– Общаться без этого дела, – щелкнул себя по горлу Куропатов, – тоже непросто.

– Легко! – воскликнул Мурзин.

Суриков осмотрел его, такого с недавних пор правильного, и начал понемногу заводиться.

– Легко, говоришь? Ну, давай попробуем. Общайся. Только выключи телевизор, пока футбо– ла нет.

– Да пожалуйста! – Мурзин выключил телевизор. – Полно ведь интересных тем! Недавно, я слышал, опять тарелка летающая над Москвой висела.

– Может быть, – сказал Суриков.

И на этом тема летающих тарелок оказалась исчерпанной.

– Земля опять потеплела в этом году на градус, – предложил Мурзин новую интересную тему. – Скоро Южный полюс таять начнет.

– Возможно, – сказал Куропатов.

И с этой темой не заладилось.

Мурзин попробовал затронуть что-то более близкое, чем летающие тарелки и потепление Земли.

– Шура рассказывала: новый напиток в магазин завезли. Крепость, как у водки, а дешевый, как портвейн, и даже меньше. Жидкость для ванн называется, но это для отвода глаз, на чистом спирту сделано.

– Иди ты?! – воскликнул Куропатов, невольно заинтересовавшись. – Ты сам пробовал?

Но тут он осекся, увидев окаменевшее лицо Сурикова, и добавил:

– Хотя лично мне всё равно!

– Мне тоже, – жестко сказал Суриков. – Пошли отсюда!

И они ушли от обескураженного Мурзина.

19

Они ушли от Мурзина.

Куропатов сказал:

– Мы же подпоить его хотели.

– Не получится. Он, я вижу, уперся теперь, хочет выигрыш получить. Лежит, как хан Батый. Я лучше дело придумал. Сейчас футбол начнется, так? Представь: в середине первого тайма гаснет свет. Кто виноват? Мурзин, само собой! Его после этого все мужики возненавидят, в том числе и Шаровы. И не получит он премии ни в каком случае!