Читать интересную книгу Заколдованный участок - Алексей Слаповский

Савичев вспомнил, что это правда, и сказал:

– Ты, Татьян, на меня не дави. Я и сам собирался.

– Да уж, дождешься от тебя! Как я с тобой живу столько лет, не понимаю!

Эти слова Савичев слышал много раз и обычно даже не реагировал, но в этот раз нашел неожиданный ответ:

– Учти, будешь на меня кричать – вылетим из конкурса.

И многое в Анисовке совершалось в те дни под угрозой вылета из конкурса, которого, как мы помним, вовсе и нет.

Некоторым пришлось очень трудно.

8

Некоторым пришлось очень трудно.

Вот Николай Иванович Микишин, человек положительный, весь день работал и в мастерских, и по дому, устал, сел ужинать и ждет, что нальют для аппетита из заветной фляги, что стоит в сенях. Причем напиток безобидный, чуть крепче кваса, – брага.

А ему не наливают. Всё на столе есть, а заветной кружки нет.

– Мать! В чем дело? – позвал Микишин. – У нас кончилось, что ли?

– Отдохнешь! – жестко сказала ему жена. – Люди вон все за ум взялись, Шура Курина говорит, во весь день никто за водкой не пришел.

– Так я и думал: гонка на выживаемость. Придумали начальнички... Ладно, я же дома, никто не видит. Налей стаканчик.

– Ты забыл, как у нас? Суриков вон через три двора живет, а когда он с похмелья, у нас в саду перегаром пахнет! Всё рядом, все на виду!

– Я что, алкоголик, что ли? – обиделся Микишин. – Саша! Александра!

– Коль, мне не жалко, но такущие деньги из-за стакана терять, ты подумай! Ты выпьешь, а за окном кто-нибудь подглядывает!

– Вот жизнь! Прямо партизанское подполье какое-то...

Микишин вышел из дома, обошел всё вокруг, проверяя, нет ли кого. Закрыл все ставни. Вернулся, сел опять за стол.

– Ну вот, теперь как в бункере! Саш, не томи душу!

Микишина пожала плечами, пошла в сени, отомкнула флягу, которую запирала собственным замочком, зачерпнула кружку, принесла. Микишин кашлянул, приготовился выпить, но тут послышался голос дочки Кати:

– А я вот возьму и всё скажу!

– Катерина, ты что? – возмутился Микишин. – Родного отца врагам сдать хочешь? Павлик Морозов в юбке!

– Юбки у меня как раз нету! То есть старые все! И джинсы с вышивкой обещали!

– Куплю.

– Когда?

– Завтра.

– Вот завтра и выпьешь!

Микишин плюнул с досадой. Отставил кружку. Принялся без аппетита хлебать суп.

Голод потому что не тетка. Проницательные и умные (в меру житейского плоскоумия) люди давно поняли: любовь и голод правят миром.

Кстати, о любви.

9

Кстати, о любви: на дворе уже ночь, а Мурзин опять не спит, ворочается. Ворчит:

– Синицына-то права, Вера, мы фактически с тобой не живем.

– И что теперь?

– Не слышала, что ли? Конкурс объявили на правильную жизнь.

Помолчав, Вера сказала:

– Брешут.

– Будто бы пять тысяч победитель получит... А какая это правильная жизнь, если муж с женой вместе не спят?

– Прямо уж так и пять тысяч!

– Я тебе говорю. Ты меня знаешь: я на дешевые приманки не покупаюсь.

Вера опять помолчала и сказала с горечью:

– Я, Саша, перестала тебе верить. Если бы ты бумагу написал, что не имеешь ко мне претензий в смысле раздела имущества.

– Какая ты всё-таки... Будто тебе не надо... Кстати, а как мы докажем? Вадика, что ль, с фотоаппаратом приглашать?

– Счастливую женщину, Саша, по глазам видно.

– Так что ж мы!..

Мурзин мигом вскочил и направился к Вере.

– Но бумагу всё-таки напиши! – послышался непреклонный голос в темноте.

– Вот, ё!.. – Мурзин бросился к комоду искать ручку и бумагу. – Когда надо, сроду нет!

Но все-таки нашел, торопливо написал.

– Читать будешь?

– На слово поверю.

И мир воцарился в доме.

10

Мир воцарился не только в доме Мурзиных, но и во всей Анисовке.

Вот Суриков и Клюев у ворот винзавода любезными жестами предлагают друг другу проехать.

Вот Куропатов, привезя запасную бочку бензина, ловко грузит ящики и возит на склад.

В каждом дворе Анисовки люди энергично шевелятся. И в садах. И на полях.

Старик Ваучер и тот взялся за лопату: засыпал колдобину на проезжей части. А тут как раз очень удачно проходил Вадик с фотоаппаратом.

– Эй, юный химик! – позвал Ваучер. – Иди сюда. Вадик подошел.

– Сыми меня. Сколько себя помню, всегда тут канава была, все машины вязли, никому дела не было. А я засыпал. Между прочим, дело общественное.

– А тебе будто и не надо?

– Мне-то зачем? Машины у меня нет, а пешком я и так переберусь. Давай, зафиксируй.

– Мне не жалко! – Вадик навел фотоаппарат и щелкнул.

– Надо было мне не до конца засыпать, чтобы ты меня в процессе снял. Ладно, я еще чего-нибудь засыплю.

– А зачем тебе это? – спросил Вадик.

Ваучер хитро подмигнул ему:

– Мы с тобой знаем, зачем!

А Акупация, зашедшая в магазин, спросила скучающую Шуру:

– Чего это у тебя нет никого?

– Сама удивляюсь. Читыркина и Микишина с утра зашли только, а мужиков совсем никого. Боятся, что подумают, будто за водкой.

– А зачем им еще сюда ходить?

– Поэтому и не ходят.

В самом деле, мужики в магазин не заглядывали: из дома на работу, с работы – домой. Впрочем, некоторые и раньше так жили: например, вполне положительный парень Колька Клюев.

11

Положительный парень Колька Клюев забежал домой выпить чаю и предупредил Дашу:

– В Полынск хочу съездить, Володька просил привезти кое-что. Совсем там осесть собирается, похоже.

Даша на эти простые слова отозвалась неожиданно горячо:

– Никаких Полынсков, никаких Володек! – и положила перед Колькой густо исписанный тетрадный лист. Колька начал читать вслух:

– «Домашняя работа. Перекрыл сарай, вырыл новый колодец, привез, напилил и нарубил дров, помог жене стирать белье... Личное поведение: ни разу не выпил, бросил курить, играл с детьми, ни разу не нагрубил жене...» Это про кого? – поднял он глаза на Дашу.

– Про тебя.

– Не понял! А когда я это всё сделал?

– Сделаешь. А мы везде галочки поставим. Надо, Коля, по-умному, чтобы всё было на бумаге. И пускай проверяют. Нам эти деньги очень нужны!

– А почему только про меня? Ты себе тоже план составь!

– А я и так за троих работаю, каждый знает!

Колька был в замешательстве:

– Нет, но... Я постараюсь, конечно... Но – «бросил курить», это ты слишком! Я еще не бросил!

– Бросишь, Коля.

– Не курить, не пить... К другу съездить нельзя... Это же не жить получается!

– Коля, это же не навсегда! – успокоила Даша.

– Еще бы навсегда! Я бы тогда повесился!

– Потерпи, родненький. Другие же терпят.

12

Другие терпят, это правда.

И эта мысль не давала покоя Вере Мурзиной.

– Вон все как стараются, – хмуро говорила она. – А толку? Своим дадут, кто к начальству ближе!

– А я что, далеко? – с достоинством отозвался Мурзин. – На мне всё электричество! Они без любого могут обойтись, а без меня нет!

– Зато у Суриковых двое детей, у Куропатова и Клюева тоже дети. А мы бездетные с тобой. Нет, я чувствую, обойдут нас.

Вера смотрела телевизор, думала. И телевизор навел ее на мысль:

– Саш, ты передачу про этих самых последних героев смотрел?

– Ну?

– Вспомни, как они сразу начинают друг другу гадить. Ну, то есть не то чтобы гадить, а просто – условия игры. Как бы понарошку. То одного вышибут, то другого.

– Ну? – Мурзин не мог понять, какая связь между игрой в телевизоре и настоящей жизнью в Анисовке.

– Вышибить кого-то надо! – объяснила Вера. – Вот смотри: идем мы к Куропатовым по-соседски посидеть. Немножко выпьем. А Михаил, он чего не любит, когда выпьет?

– Всё он любит, когда выпьет.

– Я серьезно.

– Ну, не любит, если еще не нальют.

Вера махнула рукой: с тобой говорить!

– А я вот помню, он не любит, когда говорят, что у него брат в тюрьме. Злится и буянить начинает.

– Может и в рыльник заехать, – согласился Мурзин.

– Вот! И получится у него крупный факт в смысле личного поведения. Я еще Синицыной по пути стукну, чтобы наготове была, наблюдала. И все, и Куропатовых из соревнования вышибут!

Мурзин встал перед ней и расправил грудь:

– Вера, ты что? Ты чего мне предлагаешь? Мне Миша – как брат!

– Дело твое. Пять тысяч, конечно, деньги пустяковые. И, кстати, один будешь ночью спать.

– Ну и зараза ты!.. Кто тебе вообще сказал про пять тысяч?

– Здравствуйте! Ты и сказал.

– Нет! – отрезал Мурзин. – Даже не уговари-вай меня! Даже не подходи и глазки не строй! Запомни раз и навсегда: Мурзин на подлость не способен!

13

Способен Мурзин на подлость или нет, узнаем чуть позже, пока же наведаемся в мастерские, где ударно трудится Микишин, а Нестеров пришел к нему с разговором насчет дома Виталия Ступина. Виталий уехал, похоже, навсегда, дом не продал, но сказал уважаемому им Микишину, что, если, дескать, объявится покупатель, он уполномочивает Микишина действовать от его имени. Ну, как действовать: оговоренный аванс взять, а формальности можно потом уладить. Нестеров узнал об этом, вот и пришел потолковать. Но Микишину было не до этой темы.