на свете, он боялся её потерять. Он так долго был пуст, а она одним только своим присутствием наполняла его до краёв.
***
Место, куда меня, совершенно без сознания перенёс Корн, оказалось обычной заброшенной охотничьей избушкой. Она находилась на небольшой зелёной прогалине, скрытая густым навесом из пышных зелёных крон. Вокруг полянки плотным кольцом раскинулся, во всём своём бурном великолепии, безумно красивый дикий лес.
Вековые деревья, могучими кронами, создавали своеобразную арку, грозно нависнув над хиленькой избушкой, как огромные зелёные стражи. Надёжно защищая наше временное укрытие от посторонних глаз. Вдалеке, за размашисто раскинувшийся лесным массивом, виднелись острые пики грозных гор Сакракс. Окутанные густым сизым туманом, они казались резцами исполинского дракона, которые открыв свою огромную пасть, готовился заглотить небо. А совсем рядом, практически под самым крыльцом домика, ключом билась небольшая чистая речушка. Её русло брало свое начало из самой вершины древнего утеса, скалистого перешейка.
Два нависающих над поляной солнца, окутывая её мягким утренним сиянием, придавали этому месту некую сказочность и завораживающую глубину.
На следующий день герцог мне сообщил, что Азаза и остальных лошадей разбойники увели практически сразу после нападения. Поэтому в горы Сакракс, нам придётся добираться на своих двоих и уже в одиночку, без провожатых. Что значительно осложняло наш путь к замку Ордоуол. Теперь мы с герцогом остались в дремучем лесу совершенно одни. И кто его знал какие ещё сюрпризы и тайны поджидали нас в тёмных чащобах Сумрачного леса. Но Корн был рядом и несмотря ни на что, я была ему благодарна за своё спасение.
Несколько бесконечно длинных дней, мы провели в этом прекрасном и завораживающем разум месте. Вскоре мне разрешили вставать с лавки и даже самостоятельно проводить все необходимые мне гигиенические процедуры.
До этого, стыдно признаться, Корн полностью взял на себя все вопросы по уходу за мной. Мужчина категорически запретил мне двигаться, поэтому в первый же вечер он ошарашил меня заявлением, что намерен сам меня мыть.
Когда Корн принёс ушат заявив, что сейчас будет меня купать, я думала что он шутит. Но мужчина говорил вполне серьезно, и когда я это поняла то буквально залилась краской. Совершенно растерявшись. Мне слабо это всё представлялось, но как такового выбора мне не дали.
Условия в избушке были не очень, поэтому мыться приходилось либо в реке, вода в которой была настолько холодной, что я даже и не рисковала пробовать, либо в наскоро нагретом тазу. Я естественно выбрала второй вариант. Корн сам нанашивал, грел и готовил для меня воду. Обязательным ритуалом у преред процедурой купания, были заговоры и кинутые в воду лечебные травы. Затем, когда вода была полностью готова, наставал мучительный момент когда он помогал мне раздеваться.
И дело даже не в том, что я боялась остаться совершенно обнаженной перед мужчиной. Ведь в своей предыдущей жизни, в отличие от графини Пафферди, я далеко была не девочкой и у меня были отношения. Скорее меня смущал тот жадный и голодный взгляд, которым при этом одаривал меня Корн. Казалось он буквально пожирал меня глазами, пока умелые и нежные пальцы скрупулезно и дотошно делали своё дело, мыли. Почти ласкали, на гране, выводя из равновесия.
Но когда это происходило, больше чем Корна, я боялась себя. Страх, выдать свои истинные чувства доводил до бешенства. Ведь для меня было сущим адом, каждый раз чувствовать его прикосновения на своей коже, груди, интимных местах и знать, что за этим ничего не последует. И это было мукой.
Несмотря на мои слабые попытки воспротивиться все обязанности по домоустройству мужчина взял исключительно на себя. Стирать, убирать и готовить кушать приходилось тоже ему, так как мне строго-настрого было приказано не перенапрягаться. Чем я успешно и занималась.
В мои каждодневные обязанности входило отдыхать, смотреть в окно и гулять, в пределах видимости дер Мордала.
Корн конечно меня сильно удивил своей осведомленностью в хозяйственных вопросах. Я то думала он кроме как орать на меня больше ничего не может, а оказывается очень даже, умеет и может.
Пока мой личный мучитель и надсмотрщик полностью взял на себя добычу и готовку пищи. Я в основном занималась тем, что нагло пялилась на то как ловко он со всеми делами управляется. Оказалось, что для меня нет ничего сексуальнее чем готовящий еду или стирающий одежду мужчина. А если он при этом ещё был раздет по пояс, то это было зрелище не для нежных и не опытных и слабонервных дам.
Каждый раз когда он что-то делал, я отмечала для себя, насколько красивое и сексуальное у него тело. Насколько ловкие и чёткие движения длинных сильных пальцев. И ловила себя на мысли, что меня это безумно заводит. И с каждым новым днём, проживания с ним, я всё яснее осознавала, что безумно его хочу. Мне казалось, что ещё чуть-чуть и я превращусь в озабоченную нимфоманку и сама его изнасилую.
— Завтра с рассветом будем выдвигаться в сторону гор, — поздно вечером сообщает мне вошедший в дом Корн.
— Уже? — я отрываю взгляд от окна через которое ещё минуту назад с остервенением наблюдала за тем, как мужчина купается в искристой чистой воде горной реки и изумленно смотрю на него. Ещё влажная от воды кожа поблёскивала в падающем из окна лунном свете Аракана. Распущенные, чуть вьющиеся волосы, рассыпались по плечам мокрыми прядями. Замысловатые рисунки древних рун на его теле — завораживали, контрастируя с бледной кожей.
Какой же он всё-таки красивый, — вспыхнуло у меня в подсознании и я поспешила опустить свой жадный взгляд в пол. Дабы лишний раз не поддаваться соблазну и не выдать обуявшее меня сейчас чувство. Меня так и порывало кинуться к нему на встречу прильнуть к тяжело вздымающейся груди, чтоб услышать мерное биение его тёмного сердца. Вдохнуть терпковатый запах его горячей кожи, коснуться губами странных и завораживающих древних рун.
— Да, — хрипит…
Я несмело поднимаю взгляд на мужчину и прерывисто выдыхаю. Его подбородок опущен, из-под ресниц невозможно красивые глаза также жадно смотрят в ответ, обжигая такой до боли знакомой утягивающей тьмой.
— Но прежде мне нужно посмотреть как начала заживать твоя рана, чтобы убедиться, что ты выдержишь дорогу — неожиданно выдает.
— Я думаю всё в порядке, не стоит… — начинаю неуверенно мямлить. Немного испугавшись вдруг вспыхнувшего в его зрачках жадного огня.
Я судорожно вдохнев, вздрагиваю, от глухого раската грома. На улице неожиданно разыгралась гроза, поднялся ветер, в маленькое окошко в нашей спалиньке настойчиво забарабанил дождь.
Воздух в маленьком помещении наэлектризовавшись вдруг