то ли флейты, то ли какого-то другого духового инструмента, и они поначалу звучали мутно, но становились все внятнее. И инструменты добавлялись, вступая постепенно и переходя к оркестровому звучанию. Музыка была знакомая, но и неузнаваемая одновременно. Иногда казалось, что это она сама играет, но немного загадочно было то, что играла-то она всегда на пианино, а эти звуки были иной природы… Звучала музыка одновременно интимно и концертно, и она догадалась, что давно уже находится в зале, но оркестр находится не здесь, а где-то наверху, невидимо.
И не было видно ни ромбов на изножии кровати, ни окна, ни шкафа – только огромный зал неясных очертаний, с теряющимися границами, и все крепло чувство, что она попала именно в то место, куда всю жизнь хотела попасть.
Невестка Таня подошла к Марии Александровне с блюдечком манной каши, окликнула ее. Но никто не ответил. Таня поставила блюдечко на тумбочку и заплакала. Над головой Марии Александровны сиял ромб, на который в это мгновенье упал луч заходящего солнца. Откуда-то сверху звучала музыка.
Ангел Нефедова
Степан Нефедов вышел на крыльцо и закурил. От сигареты натощак в животе вязко заныло, а во рту стало отдавать псиной.
“Вот же ж сука, черт!” – выругался Нефедов и сплюнул. Ангел, стоявший по левое плечо от Нефедова, деликатно отодвинул ногу. Глубоко затянувшись, Нефедов решительно шагнул в апрельскую слякоть. Ангел невидимо двинулся за ним.
Нефедов прошагал до калитки, решительно отворил ее и громко, с чувством захлопнул за собой. Ангел, много лет присматривавший за Нефедовым и вроде выучивший все его резкие повадки, в этот раз сплоховал. Калитка с силой ударила его по ноге. Раздался никому не слышный хруст. Ангел присел, схватившись за сломанную лодыжку. Белые крылья, пачкаясь и намокая, некрасиво сложились прямо в глубокую коричневую лужу.
Нефедов этого не видел. Втянув голову в плечи, он быстро шагал по центральной улице поселка по направлению к коровнику.
В ушах звенели вчерашние слова районного начальника, которые он прокричал в телефон: “Надеюсь, наш Нефедов вас не разочарует!”
– Не разочарует, – буркнул под нос Нефедов и еще раз сплюнул.
Детство и юность Нефедова прошли в коровнике деревни Ртищево. Его покойная бабка была лучшей коровницей в районе. Мать, закончившая ветеринарный техникум, имела ко всему научный подход: где-то вычитала, что коровы тем лучше доятся, чем больше видят перед собой яркого света, и по ее заявлениям еще в 1970-е годы ртищевским коровам, даже раньше местных жителей, провели в коровник электричество, а маленький Нефедов принес в коровник старый довоенный патефон, оставшийся от деда, и коровам пели Шаляпин и Лемешев, Козловский, Русланова и даже каким-то чудом попавшая в Ртищево Алла Пугачева. И коровы доились!
Про Нефедова говорили, что его “ангел поцеловал” – все ему легко давалось: он быстро решал в уме и заучивал наизусть целые страницы с одного прочтения, звонко и чисто пел, хорошо бегал, прилично играл в шахматы.
Иногда мама вздыхала: “Ты мог бы стать кем угодно, кем бы ни пожелал”. Но Степан Нефедов связал свою жизнь с коровами. После школы поступил в Тимирязевскую академию. По животноводству.
Четыре года учебы пролетели без сучка без задоринки. Нефедов привез домой красный диплом, подарки для матери и бабки (отец с дедом к тому времени умерли), а также глубокое понимание того, что и как надо делать с коровой в современном мире, чтобы на душе у нее было легко и приятно, чтобы доилась она радостно и много, давая молоко и в конечном итоге процветание всей его малой родине.
Много лет Нефедов бился за лучшие для коров условия жизни: выяснилось, что электрической лампочки, копий Микеланджело с Рафаэлем и даже голоса Пугачевой недостаточно. Оказалось, что заграничная наука поддержания дойного энтузиазма коров за годы советских колхозов и совхозов шагнула далеко вперед: коровам нужны не только теплые просторные коровники и приемлемые условия “труда”, но и специальные корма, витамины, антидепрессанты в конце концов. Еще в академии Нефедова поразило, как сильно и глубоко, оказывается, тоскует корова, разлученная с теленком. Вернувшись, в Ртищево, Степан придумал делать для коров семейные ясли, чтобы мать спокойно доилась, видя перед собой здоровых и счастливых отпрысков этого и прошлого года…
Судьба хранила Нефедова – пожар в коровнике, случившийся в грозу 2010 года, удалось потушить почти мистическим образом – будто бы кто-то толкнул его, спящего, в бок и прошептал: “Беги, Стёпка, пожар!” Нефедов вскочил, рванул, на ходу надевая дедов ватник, шаря в кармане мобильник, увидел занимающееся пламя, позвонил Витьке-скотнику, и тот уже на бегу вызвал пожарных. Ни одна корова не пострадала.
Падеж скота, случившийся в округе, Ртищево обошел стороной. Везло! Бычок Гигант был лучшим на районе, покрывал чуть не половину всех телок округи. Опять везло!
За эту везучесть начальство Нефедова любило. Районный глава, пусть нехотя, пусть “через бля”, но решал положительно все Стёпины просьбы.
В общем, так вышло, что ртищевский коровник стал образцово-показательным, прогремел на весь район, страну и даже за границей. Степан Нефедов ездил даже в Берлин на большую выставку “Зеленая неделя” со своей лучшей коровой Меланьей. Сам министр сельского хозяйства, проходя по выставке с делегацией, погладил Меланью по морде. Говорили, что корова в ответ его даже лизнула, но это не точно.
Словом, когда министр сельского хозяйства приехал в Саратовскую область, он вспомнил про корову Меланью и пожелал ее навестить.
Нефедова вызвали к губернатору. Велели собрать коров и живописно построить их по маршруту следования важного лица. Нефедов отнекивался, сетовал на нервы, на тонкую душевную организацию коров, которым двадцатикилометровый марш-бросок ни к чему, они потом доиться не будут. Но руководство было непреклонно. Обещали выдать новые грузовики фирмы Volvo, чтобы довезти коров до пункта назначения в целости и сохранности.
Грузовики действительно дали. Коров живописно расставили, но они по собственному желанию разлеглись. Минут за пять до подъезда министерского кортежа помощник губернатора, лежавший за кочкой, замаскированной свежесрубленной ольхой, получил от кого-то короткий звонок, вскочил на ноги и заорал не своим голосом: “Подымай коров! Едут!” Стёпины коровы послушно встали. Кортеж пронёсся секунды за три. Говорили, что впечатление министра было прекрасное.
На обратную дорогу грузовиков Volvo Стёпе не дали, но и тут повезло: свояченица Зина выпросила в автопарке у мужа здоровенный КамАЗ с прицепом. В общем, доехали.
С этих пор коровы Нефедова уже окончательно стали знаменитостью. Что и сыграло со Степаном злую шутку.
В субботу вечером районный глава вызвал Нефедова к себе с важным