Читать интересную книгу Ржаной хлеб - Александр Мартынов

— Ты что, не видишь, у меня люди? — недовольно крикнул Сурайкин.

— Сквозь двери не видно, Потап…

Сурайкин не дал ему закончить:

— Выйди, если не видишь! Ступай подготовь машину, нужна будет.

Досадуя, Петляйкин круто повернулся, пошел в гараж. «При людях, словно своего кобеля гоняет! — возмущался он. — Ну ничего, ничего — недолго осталось!..»

Час спустя он свозил Сурайкина с представителем райкома на площадку, отведенную под откормочный комплекс, потом отвез всех троих в Дом приезжих. Терпеливо подождал, пока Сурайкин устроит их там, доставил его обратно в правление и, теперь уже не спрашиваясь, шагнул следом в кабинет.

— Ты что это, словно хвост, тянешься за мной? — усаживаясь в кресло, спросил Сурайкин, даже не взглянув на него.

— Потому, что у меня нет желания и в дальнейшем именоваться вашим хвостом! — Петляйкин вспыхнул, решительно подвинул к себе стул. Отступать он не собирался.

— Это как прикажешь понимать? — Теперь Сурайкин смотрел на своего шофера не столько с любопытством, сколько, пожалуй, растерянно.

— Вот, тут все написано.

Петляйкин достал из кармана заявление и, развернув его, положил перед Сурайкиным.

Председатель прочитал, побурел от возмущения и швырнул заявление Коле чуть ли не в лицо.

— Безобразие! — взорвался он. — Все вышли из оглоблей! Забыли, как раньше жили? Чего тебе не хватает? «Волга» почти твоей собственной стала. Катайся, за это ежемесячно еще и деньги получай!

— Вот этого я и не хочу — получать деньги за катание! — успел вставить Петляйкин. — Не нужна мне ваша «Волга»!

— Машина тебе не нужна, черт с тобой! А я-то, я-то тебе нужен? Или уж никому не нужен?

— Почему не нужны? Живите, я вам не мешаю…

— Как же не мешаешь, если удрать хочешь! Мне теперь что, на старости лет пешком топать?

— Почему пешком? — К таким вопросам Коля подготовился заранее, спокойно посоветовал: — Возьмите вместо меня кого-нибудь из пожилых шоферов. Или сами научитесь водить. Теперь многие сами рулят. Эка хитрость?

Спокойная рассудительность шофера поразила Сурайкина, пожалуй, больше, нежели его дерзость. Потап Сидорович смотрел сейчас на него, словно не узнавая, словно того подменили. И это — Коля Петляйкин, который всегда с полуслова понимал его? Послушный, уважительный, который, бывало, и чемодан из машины донесет, и дверцу машины откроет. Что с ним произошло? Что вообще с людьми происходит? Гнев Потапа Сидоровича утихал — вместо него в душе поднималась горечь.

— Эх, Коля, Коля-Николай! — устало, без раздражения сказал он. — Забыл, кто тебя учил в школе, забыл своего старого учителя! Теперь сам начинаешь меня учить. Опоздал, парень!

— Учиться, Потап Сидорович, никогда не поздно, так умные люди говорят, — необдуманно ляпнул Петляйкин и сам спохватился. Сказал пожилому человеку, который обучил у них в Сэняже не одну сотню ребятишек, который, не спавши ночами, не евши сутками, при всем своем тяжелом характере, поставил на крепкие ноги колхоз; отдал годы и здоровье, чтобы жилось им сейчас, как живется. Лишку зачерпнул, надо бы как-то по другому, повежливей, но теперь ничего уж не поправишь.

Потап Сидорович медленно вытер платком покрасневшую лысину, узловатые руки его подрагивали. Не забыл он, как сегодня незаслуженно оскорбил, чуть ли не вором обозвав, Михаила Назимкина, отличного специалиста, которого сам же рекомендовал в партию, сейчас, зная себя, боялся, чтобы так же, если еще не хуже, не поступил с Петляйкиным. Сдерживая себя, почти кротко попросил:

— Иди, Петляйкин, оставь меня!

— Еще раз прошу, Потап Сидорович, отпустите, потом уж выйду, — как можно мягче и одновременно настойчиво сказал Петляйкин. — Я же не из колхоза прошусь. Дайте мне грузовую, буду работать как положено. Поймите, Потап Сидорович: и для колхоза и для всех лучше будет. Вот увидите, сами же будете меня хвалить!

Умом Сурайкин, конечно же, понимал парня, а переломить себя не мог, как не мог простить ему и обидных слов.

— Сказано тебе — марш отсюда! — прибегнув к привычной, спасительной грубости, потребовал он, пристукнув о стол кулаком и поднимаясь. Поднялся и Петляйкин, укоризненно покачав головой и разведя руками…

Через день его пригласили в партком. В кабинете кроме Веры Петровны сидела Таня Ландышева. Николай обреченно вздохнул: может, и зря он все это затеял? Мало того что председатель выставил — теперь еще и тут прорабатывать станут!

— Садись, Коля, — сказала Вера Петровна, когда Николай вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. — Садись и выкладывай начистоту, что там у тебя произошло с Потапом Сидоровичем.

— Вроде бы ничего особенного, Вера Петровна, — присев на край стула, ответил Коля, — попросился на грузовик. Он малость погорячился, я тоже.

— Коля, давай честно, — предупредила Таня Ландышева, — обидел ты его? Сказанул что-то?

Петляйкин опустил глаза, замялся.

— Ну, шут его знает… Может, и виноват… Как он разговаривал, так и я.

Радичева укоризненно покачала головой.

— Он ведь, Коля, и тебе, да и мне почти что в отцы годится. Непохоже это на тебя.

— Знаете, Вера Петровна, терпел, сколько можно! На собрании говорил, с ним говорил. А что толку-то?

— Татьяна рассказывала мне о твоем выступлении. Мысли твои и стремления похвальны. И о резервах правильно говорил, я тоже об этом думала, — Вера Петровна, убеждая, поймала его смущенный взгляд. — А вот перед Потапом Сидоровичем тебе надо извиниться. Надо, Коля.

— Да извинюсь, Вера Петровна. — Петляйкин вздохнул. — Если дадут грузовик, делом докажу свою правоту!

— Ну вот и славно. — Радичева помедлила, как-то смешливо, лукаво переглянувшись с Татьяной. — Да вот еще что. Колхоз получает новый ЗИЛ, собирайся завтра в район за машиной. Потап Сидорович дал «добро». Прими мои поздравления, Коля.

Вера Петровна протянула руку Петляйкину. Парень от радости не знал, что и делать. Лучше всего бы обнять и расцеловать Веру Петровну, а заодно уж — и улыбающуюся Таню.

4

Радичева ни на час не забывала о строительстве откормочного комплекса, считая стройку заботой и всей партийной организации, и, в первую очередь, своей личной заботой. Пытаясь представить себе, каким он будет, их комплекс, она мысленно видела молочнотоварный комплекс соседнего колхоза «Россия», где уже дважды побывала. Это целый животноводческий городок, с высокой степенью механизации и отлично благоустроенный. Асфальтированные подъезды и проезды между корпусами, отлично оборудованные бытовки — отделанные кафелем душевые, раздевалки, похожий на клуб — красный уголок и столовая, похожая на ресторан. А уж само производство — не налюбуешься: механизированное приготовление и подача кормов с пультом управления, подвешенный под потолком молокопровод, по которому — видно, — пульсируя, бежит молочный поток, сами корпуса, высоченные, просторные, что крикни — и гуд как в колоколе. В этих корпусах-ангарах не только коров — хоть самолеты держи!..

Вот таким будет, должен быть и откормочный комплекс и у них в «Победе». Должен быть, будет, но пока-то на площадке заложен только фундамент, да через пень колоду начали кладку. Время идет, все первоначальные графики нарушаются, нужны какие-то энергичные меры и прежде всего нужно помочь строительной организации людьми и машинами. Сколько раз напоминала, твердила об этом Сурайкину, он в ответ выставлял сотни причин, по которым получалось, что помогать у них и возможности не было.

— Ты же сама знаешь, Вера Петровна, — во время одного из таких разговоров сказал Потап Сидорович. — Весной сеялись — самим машин не хватало. А потом легче, что ли, было? Пары, сенокос — аж до самой уборки! Где уж там Килейкину помочь, когда нам самим «Инерка» помогала — самоходки присылала? С Килейкина построже требовать надо! Привык чужими руками жар загребать.

— Потап Сидорович, — живо возразила Радичева, — такими причинами каждый день прикрываться можно. Хорошо — сев, сенокос, уборка! Но сейчас-то полевые работы закончены, а на строительной площадке почти ничего. Да, Килейкин — подрядчик, но строят-то они для нас. Мы же в первую очередь заинтересованы, чтобы строительство ускорялось.

Сурайкин отмалчивался, кряхтел, вертел головой, чувствовал себя так, словно его загнали в тесный угол, и не повернешься в нем. Не станешь же объяснять, что многое ему не по душе в этой стройке. Денег на финансирование уходит прорва, теперь подкидывай еще людей, машины, а потом все заговорят: «Во, видали, что Килейкин в „Победе“ отгрохал». О Килейкине — в газетах, о Килейкине — по радио, а о них тут — за его широкой спиной, на задворках никто и слова доброго не скажет!..

Радичева понимала: староват становится Потап Сидорович, не хочется, ох как не хочется взваливать ему на плечи эту новую и нелегкую ношу. Но понимала и то, что тянуть дальше невозможно, что если они сами не помогут строителям — райком обяжет. Толковать с глазу на глаз — бесполезно, до назойливости толковала. Напрашивалось одно: вопрос о строительстве комплекса нужно обсудить на парткоме. И обязательно пригласить на заседание Килейкина. То, что Сурайкин неприязненно относится к нему, его дело.