— Прости, сестренка.
Она давно не называла меня так. Она зажмурилась и прикрыла лицо от всех тех нахлынувших эмоций, которые скрывала.
— Ох, Кэсс. — Я присела и притянула ее к себе, позволяя опереться на мое плечо. — Мне нужно просить прощения. Я должна была быть с тобой в тот момент.
Я была уверена, что Кэссиди никогда не хранила секреты дольше двух недель.
— Всю эту поездку я так эмоциональна. — Она шмыгнула носом. — Я плачу практически все время, когда одна. Не знаю, что со мной не так.
Я знала. В некотором смысле она теряла свою старшую сестру. У нас оставалось лишь несколько месяцев вместе. Плюс ко всему, на лицо был факт, что она не могла помочь мне с ШФ. Все шло не так, как мы надеялись. И тогда появился Рок — веселое отвлечение, помогающее ей сбежать от всего этого.
— Все это было непосильно для нас обеих, — сказала я ей. — Но несмотря ни на что, ты больше никогда не будешь чувствовать, что не можешь поговорить со мной. Какие бы безумства ни происходили.
Она села прямо, кивая.
— Сюда идет МакКайл, — прошептала она, вытирая слезы.
Я проследила за ее взглядом. Он закончил работу немного раньше обычного.
Кэссиди встала.
— Тебе не обязательно уходить, — сказала я ей.
— Все в порядке. Я пойду приму душ.
— Хорошо. Увидимся за ужином.
Она ушла от меня, махнув МакКайлу рукой, когда поравнялась с ним.
Жаль, что у меня не было для него более радостного приветствия, когда он присел.
— У тебя все нормально? — спросил он.
— Не знаю. — Я ушла в себя.
За последние несколько дней отношения между нами стали более комфортными, но с каждым проходящим часом я все больше задумывалась о том, приходили ли к нему снова или нет. Постоянный страх съедал меня изнутри. Я ненавидела его. А теперь появилось еще и это странное чувство потери по отношению к Кэсс.
Нуждаясь в том, чтобы руки были заняты, я открыла красный лак и начала красить ногти на ногах, потому что ободрала старый слой. Я почувствовала, что МакКайл смотрит на меня.
— Она приходила снова увидеться с тобой? — Я заставила себя задать вопрос.
У меня скрутило желудок, и я почувствовала, как он напрягся рядом со мной.
— Нет, — ответил он.
Я продолжала красить ногти.
— Ты расскажешь мне, если она придет?
— А ты хочешь? — Его голос оставался тихим и серьезным.
— Да.
— Тогда расскажу.
Я кивнула и попыталась выбросить тему из головы.
Закончив с одной ногой, я окунула кисточку в маленький флакончик, и МакКайл положил свою руку на мою, успокаивая.
— Можно мне попробовать? — спросил он.
Я позволила ему взять пузырек с лаком. Он несколько раз окунул туда кисточку. Поднеся ее к носу, он дернул головой назад и закашлялся.
— Да, запах действительно сильный. Мне нужно было предупредить тебя не нюхать.
Он быстро заморгал. Проветрив голову и закончив осматривать флакончик, он переместился, оказавшись передо мной. Я выдавила улыбку и пододвинула к нему ноги. Только собравшись коснуться кистью ногтя на моем большом пальце, он отпрянул.
— Что, если я промахнусь?
— У меня есть волшебное средство под названием «смывка для лака», чтобы убрать любые погрешности. — Я приподняла пластиковую бутылочку.
МакКайл выглядел взволнованным, но решил поверить мне на слово.
Сосредоточившись, он приступил к работе, из уголка его рта был виден кончик его языка. Это была одна из самых восхитительных вещей, которые я когда-либо видела. Он был очень аккуратным к мелким деталям. Когда он закончил, мы оба взглянули вниз, любуясь моими ногами. Он опустил кисточку во флакон, как вдруг его глаза расширились.
— Ой! Зараза! Он на мне! — Мы оба взглянули на его лодыжку, где он случайно коснулся кистью. Он попытался вытереть пятно, но оно лишь размазалось, от чего он лихорадочно начал его тереть. Я рассмеялась и намочила кусочек ваты смывкой для лака.
— Это тоже сильно пахнет, — предупредила я его. — Постарайся не вдыхать.
Я терла прохладным ватным шариком по обратной стороне его лодыжки, пока красный лак не стерся. Он пробежался пальцем по тому месту, удивляясь, будто это действительно была магия.
— МакКайл? — сказала я.
— Хм?
Я не хотела портить этот приятный момент, но желала безоговорочной честности между нами.
— Что происходит? — спросила его я. — Она сказала тебе держаться от меня подальше, и я вполне уверена, что она не шутила.
Он наблюдал, как я аккуратно положила ноги на траву.
— Я не ожидал от нее подобной реакции, — тихо сказал он. — В смысле, я твердо хотел сказать ей, что у нас ничего не получится, но она прикоснулась ко мне... и мой разум...
Мне не понравилось, как затих его голос, когда он вспомнил о ее прикосновениях.
— Ага, знаю. Я видела, — напомнила я ему. — Ты прямо... затрясся.
Он нахмурился от неправильно понятого разочарования.
— Да, но я бы ничего не смог делать, даже если бы попытался сопротивляться. От простого прикосновения фей все мысли путаются. Реагировать может только тело.
Мило.
— Ты целовался с ней? — спросила я. От этой мысли сердце ревниво сжалось.
Он заколебался.
— Нет... Не в том смысле.
— Что значит «не в том смысле»? — спросила я.
Он снова покраснел.
— Мы просто касались губами, а не так, как остальные.
Ах, просто касались губами. Как мило. Мне захотелось убить ее.
Кто-то окликнул меня по имени. Мы с МакКайлом оглянулись. К нам шла мама, поэтому, встречая ее, мы поднялись. Со скрещенными на груди руками она казалась обеспокоенной.
— Привет, МакКайл, — сказала она, прежде чем обратиться ко мне. — Вы с Кэсс подрались?
— Что... нет. Я имею в виду, мы говорили, но никак не дрались. — Не совсем так.
— Я только что ходила звать ее на ужин, и мне показалось, что она плакала. Я не знаю, что делать. Она не хочет говорить со мной. Ты не хочешь говорить со мной. Девочки, что с вами происходит?
Вот черт, она практически плакала. Ее глаза наполнились слезами, и она опустила руки, пробежалась ими по волосам, затем снова опустила, хлопнув себя по бокам, и громко, прерывисто вздохнула. Я посмотрела на МакКайла, который уставился на меня, казалось, чувствуя себя не комфортно. Я кивнула и прикоснулась к его руке, давая понять, что ему нужно оставить нас наедине.
Мама шмыгнула носом и покачала головой.
— Прости, — сказала она. — Я не хотела выпроваживать его.
— Все в порядке, мам. Давай пройдемся.
Мы взялись за руки и отошли к краю поляны, подальше от того места, где собиралась толпа на ужин.