Но той ночью на брайтонской вилле она его не отвергла. Она знала, кто он.
Она назвала его Маркусом и умоляла остаться.
Трудно представить себе, что эта гордая женщина произносила такие слова. Джорджи Блэк никогда ни о чем не умоляла, разве что однажды, отговаривая его от дуэли.
– Я так и не сразился с Пирсом, ты знаешь. Он не явился, – неожиданно сказал Бэкенхем.
Единственным признаком, что она это услышала, было некое напряжение мышц шеи.
– Я знаю, – наконец ответила она.
– Откуда? – Он впервые нарушил данное обещание, не послав ей известий об исходе.
– Неужели ты думаешь, что я могла бы успокоиться, не узнав?
Она не ответила на вопрос. Ну да, хоть дуэль и держалась в секрете, но скольким людям мог рассказать Пирс?
Впрочем, вряд ли мужчина стал бы хвастаться тем, что не явился на поединок.
Бэкенхем нахмурился, но прежде, чем он задал следующий вопрос, Джорджи произнесла:
– Ты должен жениться на Вайолет. Она наследует Кловерли.
– Знаю, – он замолчал. Ему было неудобно обсуждать женитьбу с бывшей невестой. Женщиной, которой он сделал предложение всего несколько месяцев назад.
С самого прибытия Джорджи, когда он пытался представить себе свадьбу с одной из выбранных Лидгейтом девиц, он возвращался мысленно к Джорджи.
Она наклонилась вперед и похлопала лошадь по шее.
– Тебе не следует смущаться, Бэкенхем. Все, что было между нами, осталось в прошлом.
Она замолчала, потом с некоторым трудом продолжила:
– Я хочу видеть тебя счастливым. Я желаю счастья моей сестре больше всего на свете. Думаю, вы оба будете весьма довольны браком.
Ее голос стал немного хриплым, но он едва обратил на это внимание.
– Ты хочешь, чтобы я женился на твоей сестре, но не хотела выходить за меня сама.
Ему оказалось сложнее произнести это, чем он думал.
Джорджи криво улыбнулась:
– О, я полна противоречий. Я знаю, что у тебя есть все качества, о которых леди только может мечтать в муже. И знаю, ты позаботишься о Кловерли. Для меня это важно.
Как ни странно, он почувствовал себя польщенным.
Будь он на ее месте… Если бы Лидгейт или Ксавье попытались жениться на Джорджи, он бы… Его лошадь мотнула головой и сдала назад. Бэкенхем слегка отпустил поводья.
– Жаль, что мне пришлось приехать сюда, – продолжила она. – Но если вы находите невозможным ухаживать за моей сестрой, боясь оскорбить мои чувства, – прошу вас, не бойтесь.
Повисло молчание.
– Поедемте туда? – Он чувствовал необходимость переменить тему. Слишком много прямоты и честности за какой-то час.
Прежде чем она успела ответить, он послал своего коня вниз по склону.
Они спускались в мир воспоминаний и упущенных возможностей. С каждым шагом, приближаясь к дому, где она провела восемнадцать лет, сердце Джорджи болело все сильнее.
Говорят, дом англичанина – его крепость. Мужчины привязаны к земле. Но что касается женщин? Джорджи любила это поместье не меньше, чем ее отец или Бэкенхем.
По крайней мере, Кловерли будет принадлежать Вайолет, успокаивала она себя. Он не отойдет какому-нибудь малознакомому кузену, проживающему в Америке. Вайолет должна выйти за хорошего человека, который умеет ухаживать за землей не хуже, чем ухаживать за леди.
Представив себе, что Бэкенхем целует Вайолет так же, как ее на вилле у Стейна, Джорджи закрыла глаза и деловым тоном осведомилась:
– Я слышала, тут новый управляющий. Каков он?
Бэкенхем сжал губы.
– Мне не нравится его стиль. Я написал письмо поверенным шесть месяцев назад, но получил лишь отписку.
– Его нашел братец моей дражайшей мачехи. Знаете, Бэкенхем, я никому, кроме вас, этого не скажу, но думаю, мой отец женился на этой женщине в приступе помрачения рассудка.
Он пожал плечами:
– Возможно, ему было одиноко.
– Возможно, ему нужен был наследник мужского пола. – Джорджи всегда было больно думать об этом.
Он взглянул на нее краем глаза.
– Кажется, леди Блэк уговорила его оставить поместье Вайолет.
– Его не нужно было долго уговаривать. Он рассердился на меня из-за расторгнутой помолвки так, что, думаю, выгнал бы из дома, если бы не любил.
– Он весьма навредил вам, лишив Кловерляи-Мэнор.
Конечно, Бэкенхем понимал это лучше кого бы то ни было. Он понимал, потому что чувствовал ту же гордость обладания, гордость принадлежности своей земле. Он понимал ее.
Сожаление о поступке ее отца смягчило его тон. Джорджиана не хотела его жалости.
– Мне достаточно средств к существованию. Я унаследовала богатство моей матери. Если, конечно, мои опекуны не проиграли мои деньги на бирже или не потратили на свои собственные гнездышки.
Он сурово свел брови.
– По достижении совершеннолетия вы должны потребовать подробный отчет. До него не так уж и далеко.
– О, конечно, я его потребую, – ответила Джорджи. – На моих поверенных можно положиться. А вот поверенные Вайолет… Я сразу составила мнение о мистере Мортоне, не говоря уже о его стряпчем, – она взглянула на Бэкенхема и отметила его мрачное выражение лица. Он тоже имел о них свое мнение. – Я предвкушаю, как вы поступите с этими джентльменами, когда женитесь на Вайолет.
Он бросил на Джорджи раздраженный взгляд.
– Я не делал предложения вашей сестре, и она ни на что не соглашалась. Прекратите говорить об этом как о деле решенном.
Она широко распахнула глаза.
– Но разве вы можете поступить противно здравому смыслу, только чтобы отомстить мне?
Всадники остановились, немного не доехав до дома. Он взглянул на нее.
– Я не хочу брать то, что по праву должно принадлежать вам.
Она положила ладонь ему на руку.
– Пожалуйста, не думайте так. Я не в обиде ни на Вайолет, ни на вас. Но я обижена на дядюшку Мортона за то, как он присматривает за поместьем. Особенно если новый управляющий плох, как вы думаете.
Мускул дернулся на щеке у Бэкенхема.
– Конечно, вы правы. Это не мое дело, – произнес он.
Она выдержала паузу. Надо быть храброй.
– Вы должны сделать это вашим делом. Женитесь на Вайолет.
Повисло долгое молчание. Наконец Бэкенхем сказал:
– Я слышал, в Кловерли появился новый жилец.
– Я предложила Вайолет посетить его, но она молода и не хочет беспокоить этого джентльмена. Возможно, вы сопроводите ее.
Он помолчал.
– Нет. Я не могу. Кроме того, кажется, этот господин останется в доме только на лето. Вряд ли стоит сводить с ним знакомство.
Он повел головой в сторону Уинфорда.
– Вернемся?
– Конечно, – согласилась Джорджи, – вы не должны надолго оставлять гостей.
Он, однако, не торопился. Повернув голову, Бэкенхем взглянул на девушку и, кажется, прочитал ее чувства. Теплое ощущение возвращения домой, смешанное с горечью сожаления.